книгу — один глаз закрывала черная креповая повязка.

Темная густая борода, черный поношенный костюм с

чужого плеча. На маленьком столике стояла раскупорен-

ная бутылка коньяка, в блюдце — кружочки лимона.

Гость вопросительно взглянул на вошедшего.

— Ты кто?

— Принес письмо от госпожи и вот этот штука, —

ответил Знаур, нарочито коверкая русские слова.

— Поставь на стол.

Одноглазый быстро прочитал записку, что-то про-

говорил почти про себя. Потом бросил повели-

тельно:

— Ключ!

— Вот, пожалуйста...

Приоткрыв шкатулку, одноглазый быстро захлопнул

ее, как будто увидел там змею?

— Передай благодарность госпоже. Ты кто, джи-

гит, — ирон, дигор, кудар?..

— Осетин, — уклончиво ответил Знаур.

— Как зовут тебя, голубчик? — спросил одноглазый,

улыбнувшись одним только ртом.

Знаур назвался.

— Служи хорошо своей хозяйке. Получишь от меня

дорогой подарок, м-м... — криво усмехнувшись, доба-

вил: — После свадьбы...

115

— Спасибо, господин.

— Теперь нет господ, все теперь равны. Твое мое и

мое мое. Ха-ха. Можешь идти.

Проходя по саду, Знаур услышал тихий свист. Огля-

нулся.

На высокой стене — рыжая голова Кости. Знаур даже

вздрогнул, потому что именно в этот момент думал о

Косте и Ахметке, видел их мысленно. Он заулыбался,

сверкая крепкими зубами.

Костя чуть приподнялся, предупреждающе приложил

палец к губам и бросил к самым ногам Знаура белый

комочек:—завернутые в бумагу камешек и огрызок

химического карандаша. Разгладив записку, Знаур с

трудом прочитал: «Мы с Ахметкой ходим голодные, спим

под лодкой, а ты живешь* у буржуев, как сыр в масле

катаешься. Давай скорей чего-нибудь с барской кухни.

Пиши ответ, когда можешь выйти к нам, а то без тебя

уедем на войну, ждать не будем».

Знаур подошел к самой стене, приложил листок к

кирпичу, нацарапал: «Без меня не уезжайте. Приходите,

как стемнеет, добуду хлеба. Потом каждый вечер при-

ходите...»

Записку перебросил через стену. Рыжая голова ис-

чезла.

Во дворе Знаур встретился с дедушкой Габо.

— Куда ты запропастился? Пойдем завтракать в ла-

кейскую.

— Я уже сыт, дада. Повар Шалико накормил кашей

с мясом.

- О! Да ты здесь, я вижу, освоился. Молодец. Что

нового? — тихо спросил старик.

Знаур ничего не сказал о появлении Кости. Звонкий

голос горничной Дуняши окликнул его: казачка требо-

вал к себе в кабинет «молодой мистер».

«Тут набегаешься за день, — подумал Знаур. — Ал-

даров полон двор, а слуг всего двое — я и Дуияша».

Прошло еще несколько дней. «Добытую» краюху

хлеба пришлось съесть самому — ни Костя, ни Ахмет-

ка больше не появлялись. Где они? Уехали в Красную

Армию? Может, их поймали и поместили в детдом?..

Знаур уже подумывал о бегстве.

Время от времени из ворот особняка выезжала под-

вода. Повар Шалико и дедушка Габо ехали на рынок

116

за живой птицей, зеленью, молоком и грузинскими, ви-

нами. Если делались большие покупки, вместе с Габо

отправлялся Знаур. Вероятно, Костя с Ахметкой заме-

тили Знаура, въезжавшего в ворота Керакозовского

особняка.

Знаур собрался было с дедушкой на базар и на этот

раз /тут-то он и надеялся удрать/. Но Ираклий Спири-

донович категорически запретил: «Не смейте брать!

Эпидемия! Мы головой отвечаем за здоровье наших

иностранных гостей».

Вероника Спиридоновна строго-настрого запретила

прислуге уходить в город. Служащие миссии и охрана

получили точно такое же распоряжение — никаких

отлучек. Ираклий Спиридонович, официально числясь

администратором миссии, наказал охране никого не

выпускать впредь до особого разрешения, а посетителей

и гостей направлять к нему в кабинет, находящийся

рядом с парадным входом.

Знаур чувствовал, что в особняке творятся какие-то

нечистые дела. Как-то он спросил у Габо.

— Почему ты, дада, поступил на службу к замор-

ским буржуям?

Дед отвечал неохотно:

— Красный Крест пробудет еще месяца два, не больше.

Потом мистеры уедут. Снова пойду работать в лесни-

чество завхозом.

Я и в восемнадцатом году был проводником в анг-

лийской военной миссии. Знаешь, что происходило здесь

в те дни?

И старый Габо поведал историю английской миссии,

обосновавшейся в особняке Керакозова осенью 1918 го-

да, в первый год Советской власти на Северном Кав-

казе...

В те дни в Северной Осетии хозяйничали продажное

«Горское правительство» и «Казачий круг». Большеви-

ки спрятали в диком ущелье типографию, оружие и

деньги в золотой валюте. На тайное хранилище набрели

пастухи — ингуши и осетины. Пастухи не тронули ни

оружия, ни денег, потому что клад оказался «загово-

ренным»: в нем лежала случайно сохранившаяся боль-

шевистская листовка «К братьям горцам!», листовка,

117

написанная рукой Сергея Мироновича Кирова. Мудрая

ленинская правда о земле, свободе, Советской власти

зажгла сердца чабанов. Они установили патрулирование

у места, где было спрятано добро, и охраняли «клад» до

прихода хозяев. С ними был и Габо. А потом все ушли

в красные партизаны. Их маленький отряд вскоре по-

лнился рабочими Владикавказских железнодорожных

мастерских и дейстзовал под официальным названием

отряда особых поручений при Комиссариате Внутренних

Дел Терской Советской республики.

Однажды Габо вызвали в наркомат, и заместитель на-

родного комиссара Иван Васильевич Лукин, старый

большевик из беслановских паровозников, сказал ему:

— Будешь временно работать проводником при главе

английской миссии и, если понадобится, служить пере-

водчиком с осетинского на русский и наоборот. Нам ну-

жен там свой человек. Так Габо попал в особняк Керако-

зова.

Неделю спустя (это было в октябре 1918 года) отряд

особых поручений задержал штабс-капитана Угневенко,

оказавшегося шпионом из армии генерала Алексеева.

У штабс-капитана были отобраны письма на имя главы

английской миссии во Владикавказе полковника Пайка

от известного дипломата-шпиона Локкарта, организатора

покушения на Владимира Ильича Ленина в Москве.

В письмах Локкарта содержались указания военного

министра Великобритании об организации контрреволю-

ционных заговоров и мятежей в России с целью сверже-

ния молодой Советской власти.

Подобные письма Угневенко вез и в Баку.

С арестом Угневенко стало известно, чем занимаются

мистер Пайк и его двенадцать советников. Удалось

выяснить, кто был в гостях у Пайка: главарь мятежа

в Моздоке, инженер-полковник царской армии Бичера-

хов, «нейтральный» полковник Вассан-Гирей Джаба-

гиев, впоследствии руководитель контрреволюционного

«Горского Союза», мулла Цахилов из Зильги и переодев-

шийся в штатское генерал Эрдели, уполномоченный став-

ки Алексеева, находившейся в Екатеринодаре. Они гото-

вили кровавую «Варфоломеевскую ночь» во Владикавка-

зе, а заморские гости снабжали их золотом.

О секретной переписке и всех подозрительных посети-

телях миссии стало известно чека. Получив санкцию

118

Терского совнаркома, чекисты хотели произвести обыск

в доме Керакозова. Но мистер Пайк отказался допус-

тить в дом представителей Советской власти.

Чека приняла решение арестовать «гостей»-заговор-

щиков. На улицу Лорис-Меликовскую к зданию миссии

были направлены автобронемашина «Вперед» и взвод

красноармейцев. Возглавил группу комиссар отряда

особых поручений молодой коммунист Павел Кобаидзе.

Сотрудники британской миссии без предупреждения