— Если вы все это так красиво вскрыли, чего же вы тогда довели до вчерашнего? — опять стрельнул бровями Нисио. — Зачем было дотягивать свою секретную операцию до такого вот несекретного конца?

— Все, что я вам сказал, у нас официально не документировано, — понурился Гото. — У нас нет видеокадров, где Накадзима клал бы, скажем, ключ от машины в карман. Вернее, у нас есть три таких кадра по трем разным машинам, но ни одна из них до сих пор не угнана, так что здесь ничего Накадзиме не пришьешь — работники заправки постоянно наши с вами ключи себе в карман кладут, правда ведь?

— Хорошо, а это самое трехмерное оборудование вэна? — Нисио продолжал выражать явное непонимание медлительности и нерасторопности своего коллеги. — Уже только этих двух сканеров достаточно, чтобы просить у прокурора ордер.

— Недостаточно! Сканеры эти — фактически бытовые. Трехмерный в «Бик — камере» или в «Йодобаси» за двадцать тысяч иен купить свободно можно. А радиосканер может иметь любой радиолюбитель: мы проверяли, в Интернете их видимо — невидимо. Кроме того, формально никто из нас внутрь микроавтобуса не забирался…

— Это другое дело… — огорчился Нисио. — А чего ордер на досмотр «эстимы» не просили?

— Мы надеялись со дня на день получить видеокадры с Накадзимой и ключами: нам нужна была такая серия кадров, где он сначала кладет их в карман, потом несет к вэну и потом возвращается.

— А потом что, машину угоняют, так получается? — Я попытался вежливо пнуть Гото за его своеобразные методы ведения следствия.

— Если на угоне цепочка не замкнулась бы, все эти кадры не имели б самостоятельной ценности…

— Понятно, — крякнул Нисио. — А Минамото-сан, значит, вам всю малину испортил, да?

— Да, испортил! — взвился Гото. — Я не понимаю, почему нас нельзя было поставить в известность о том, что вы, Минамото-сан, отправляетесь к этому самому «Шеллу»?!

— Во — первых, господин полковник, если вы прослушаете запись, из которой выросло мое непреодолимое желание отправиться к «Шеллу», то вы убедитесь, что там нет ничего, что могло бы связать в моем сознании планы русских бандитов и деятельность вашего отдела. А во — вторых, место возможной бандитской разборки установил не я, а господин Ганин, которому этот перекресток в районе Сумикава из-за близости проживания знаком очень хорошо, а мне не знаком совсем, поскольку я живу на другом конце города.

— Ну и что, что Ганин определил?!

— А то, что я до конца не был уверен в его правоте. Ведь это запросто могли бы быть совсем другие «Виктория» и «Кентакки». Поэтому я не стал тревожить по пустякам даже дежурного по управлению. А уж ваш-то отдел я бы точно ни за что не потревожил, потому что никаких — слышите? — никаких предпосылок связать планировавшуюся драку с вашими делами об угонах не было!

— Так, ладно! — Накадзава хлопнул по столу пухлой ладошкой. — Стороны удовлетворены взаимными объяснениями, не так ли? Давайте решать, что делать дальше.

— Нет, господин генерал, — рубанул я с ноющего плеча, — наша сторона не удовлетворена, поскольку до сих пор все, что мы слышали, было связано только с нашими внутренними проблемами, а также с исламскими странами Ближнего Востока и Юго-Восточной Азии.

— Вам этого мало, майор? — уставился на меня Накадзава. — Вам чего-то не хватает?

— Именно «не хватает»! Как известно всем сотрудникам дорожного отдела, имеется еще несколько сотен угнанных на Хоккайдо и перевезенных в Россию, а не в Персидский залив дорогих японских джипов, тех же, скажем, «патролов».

— При чем здесь Россия? — пожал плечами Гото.

— Вы на Накадзиму вышли через «патрол»?

— Ну!

— И при этом вы повторяете, что Накадзима и всякие там Шафары и Суквадорно занимались не джипами, а представительскими лимузинами, так? Согласны?

— Отчасти. — Гото пристально взглянул мне в глаза. — Мы ведь об угонщиках, а не о коллекционерах говорим, Минамото-сан. Это коллекционерам не все равно, что у него во дворе стоит — последний «краун» или новенький «крузер». А угонщики — бандиты и воры. Занимаются они своим ремеслом исключительно из любви к денежным знакам. Тем более, как я уже сказал, на «патрол» заказ мог поступить — вот и все!

— Хорошо! Посмотрите тогда, что получается. — Я перегнулся через стол по направлению к Г ото. — Три года эта японско-малазийско-пакистанская банда угоняла «маджесты» и «крауны», и никаких разборок ни с кем у них в «Виктории» не было, так?

— К чему вы клоните, Минамото-сан?

— А к тому, что эти русские громилы, которых Ганин — сэнсэй обжарил сегодня в масле, до этого «патрола» Накадзиму не трогали. Так ведь получается?

— И?..

— И! Посмотрите, стоило пакистанцам вашим погнать первый «патрол» на ют; как вышла эта заваруха!

— Не первый, — вдруг пролепетал молчавший до последнего времени Канеко.

Все дружно посмотрели на него: Гото с подручными — с тревогой и недружелюбием, а мы с Нисио, Накагавой и генералом — с неподдельным удивлением.

— Что значит «не первый», капитан? — грозно уточнил Накадзава.

— За последний месяц через сумикавский «Шелл» и конкретно через Накадзиму прошло четыре дорогих джипа, которые затем пропали.

— Вот те на! — Накадзава оказался, пожалуй, единственным из нас, кто по-настоящему удивился этой информации. — И мне ничего не доложили?! Как это понимать?

— В сводках эти машины указаны, господин генерал, — прикрыл Гото своего незадачливого подчиненного.

— «Патрол» — один из этих четырех? — Я решил немножко сбить огонь, направленный из накадзавского огнемета на бедного Канеко.

— Да. Еще два «лэнд — крузера» и один «прадо», — пояснил грустный Канеко.

— Их следов нет? — спросил Нисио.

— Нет, — отрезал капитан.

— Значит, они уже во Владивостоке или в Советской Гавани? — напомнил я Канеко наши вчерашние откровения.

— Минамото-сан, — вздохнул Канеко, — я уже вам говорил. Никаких следов вывоза джипов с Хоккайдо у нас нет. Все основные портовые таможни, откуда выходят российские суда, предоставляют нам полную отчетность. Дорогие джипы по ней не проходят!

— Так, господа, — закашлял Накадзава, — время позднее… вернее, ха — ха — ха, раннее… Давайте закругляться! Через четыре часа нам всем нужно работать так, как будто ничего сегодня ночью не было. Указания будут следующие: допросы арестованных в «Виктории» японцев я передаю в уголовный розыск…

Нисио с Гото синхронно метнули в сторону Накадзавы грозовые молнии своих самурайских очей.

— …господа полковники, пока ничего конкретного, привязанного либо к угонам, Гото-сан, либо к российским делам, Нисио-сан, формально для меня все произошедшее в ресторане «Виктория стейк» — хулиганство, и не более того. Вплоть до получения иной информации я обязан рассматривать инцидент сугубо как нарушение общественного порядка.

— А кто будет заниматься русскими из «Ясуй — бухин»? — Нисио потянул одеяло к себе.

— Здесь вы, Нисио-сан, пожалуйста, скооперируйтесь с управлением охраны общественного порядка…

— Понял! — загорелся тщеславный Нисио и не преминул победоносно посмотреть на Гото.

— А на вас, Гото-сан, остаются малазийцы и Накадзима. С утра начинайте разрабатывать их — может, кто-нибудь из них не выдержит и поделится с нами чем-нибудь продуктивным. И теперь главное: я не даю никому из сотрудников русского отдела прав и полномочий заниматься расследованием дела «шелловской» заправки!

Радость Нисио длилась недолго: начальник мой сник, как, ноябрьская ромашка, и пригорюнился.

— Вы меня поняли, Нисио-сан? — решительный Накадзава, видимо, решил добить моего старика. — Я ясно сформулировал свой приказ?

— Ясно, — кивнул Нисио.

— Поясню еще раз, чтобы избежать в грядущем накладок и противоречий: все, что касается угонов машин, прерогатива дорожного отдела — и никого другого! Мы достаточно усилили отдел Гото-сана, так что у вас, господин полковник, имеется достаточно ресурсов, чтобы все — таки довести все дела по угонам до победного конца.