— Говорить можете?
— Могу! Сами знаете…
— Говорите!
— Что говорить? Адрес опять? Цветочная ули…
— Про машину рассказывайте.
— Да — да, машина… — При упоминании о своей драгоценной потере Катагири вновь поник, но уже не так глубоко, как в начале нашей приятной застольной беседы.
— Что за машина у вас?
— «Челленджер».
— Что за «челленджер»?
— Ну это, в общем, сами знаете, «мицубиси — паджеро». Модель такая: вроде как «паджеро», но «челленджер» называется. И немножко другая, сами знаете…
— Ваша собственная? — Произнесенный с изрядной порцией недоверия вопрос Ивахары звучал вполне логично: невразумительная комплекция потерпевшего, дешевенькие футболка и джинсы, линялая, в прошлом темно — коричневая, а теперь протертая в районе карманов и локтей до белого цвета курточка, издающая столь раздражающий меня запах многовековой плесени, — все это говорило о том, что гражданин Катагири мог скорее, управлять такой дорогой машиной, как джип «паджеро», по доверенности, скажем, отца — инвалида или деда — ветерана Цусимы и Хасана, нежели быть его полноправным и единственным владельцем.
— Собственная, конечно, — не без гордости пролепетал Катагири; — Моя собственная машина. «Челленджер» называется… То есть «мицубиси — паджеро»…
— А где машину ставите?
— Ну у нас прямо на улице, на дороге то есть, сами знаете, есть шесть секторов у тротуара. Вот один сектор мой.
— Так, и?..
— Ну вот вчера вечером я машину поставил на свое место, а сегодня утром встал, смотрю — а ее нет. Сами знаете, пустое место… Только какие-то следы рядом мелом нарисованы, как будто человек лежал…
— Вы знаете, что случилось сегодня утром на этом самом месте?
— На каком месте?
— Где «человек лежал».
— Н — нет… А что там случилось?
— Там убили иностранца.
— Как это?! — При слове «убили» Катагири преобразился, и во взгляде его к тоске и апатии вдруг примешался налет некоторой туманной заинтересованности в возможном приобщении к великим событиям не подпускающего его к себе близко в обычные дни глобального мира.
— Ножом в спину — пояснил Ивахара.
— Вы в котором часу вчера машину припарковали? — Я решил, что пора вступлений и прелюдий прошла.
— Не помню точно… Где-то около трех или, может, после трех… сами знаете…
— Каких трех? — вклинился Ивахара. — Вы же только что сказали «вечером»!
— Ну не вечером, а ночью уже… — Катагири стыдливо потупил потускневший опять взор.
— Так что, в три ночи парковались, что ли?
— Да, где-то в это время… Да и не надо мне парковаться, сами знаете… Просто поставил машину у тротуара — и все…
— Вы можете конкретно все рассказать? Детально? — Ивахара начал терять терпение.
— Да… Нет, не могу… Не очень могу… — залепетал Катагири.
— Почему не можете?
— Сами знаете…
Тут мне надоело терпеть и слушать всю эту грустную и бесперспективную волынку, приправленную не самым вежливым рефреном, и я решил предложить Катагири готовый текст на утверждение:
— Ивахара-сан! Господин Катагири стесняется нам с вами рассказать всю правду по той простой причине, что вчера вечером и ночью он управлял своим «челленджером», он же «мицубиси — паджеро»,`в нетрезвом состоянии. Так ведь, Катагири-сан?
Катагири опустил повинную голову дважды громко икнул и загробным голосом попросил:
— Еще водички можно? С лимоном…
Ивахара вызвал Сасаки и распорядился на предмет ингредиентов живительного зелья для потерпевшего. Я же продолжил распространяться вслух по поводу без труда прочитываемой ситуации:
— Итак, Катагири-сан, вчера по случаю воскресенья вы со своими друзьями в ресторане приняли на грудь…
— С другом… в баре… сами знаете… — прервал мой вдохновенный монолог невеселый Катагири.
— А об утреннем происшествии под своими окнами вы ничего не слышали по той простой причине, что спали все утро сладким весенним сном. Насколько я понимаю, наши сотрудники, обходя квартиры во всех домах в районе убийства, к вам просто не дозвонились. Вы спали так крепко, что звонка в дверь просто не слышали, да?
— Нет, — неожиданно прекратил соглашаться со мной Катагири.
— Что «нет»? — Мне не понравилось, что моя безукоризненная логика вдруг дала сбой.
— Я слышал звонок в дверь… Вернее, звонки… Сами знаете… Он… Они… Не знаю… Долго звонили… Раз десять, наверное…
— Почему же не открыли тогда?
— Я встать не мог..
— Что, так много выпили вчера?
Катагири молча кивнул и проворно принял из рук незаметно появившегося из-за наших с Ивахарой спин Сасаки поднос с тремя стаканами воды и повторной горкой лимонных чашечек.
— Когда обнаружили пропажу машины?
— Минут сорок назад. — Катагири взглянул на висевшие на стене вокзальные часы.
Я машинально посмотрел на его запястья: часов у него не было. Интересно, он с похмелья забыл их надеть или у него их, элементарно, нет? Если «паджеро — челленджер» его собственный, значит, он должен был или иметь на личном банковском счету, что вряд ли, или взять в банке кредит где-то на три — три с половиной миллиона иен. Так что я не удивлюсь, если действительно окажется, что наручных часов у него нет и что вчера с подобным себе доходягой он из экономии и по бедности пил в непотребном припортовом кабаке безо всякой закуски, и потому теперь его так неудержимо тянет на кисленькое.
— Как вы узнали, что машину угнали? — спросил Ивахара.
— В окно посмотрел, сами знаете, и сразу узнал, — хладнокровно парировал Катагири.
— Ключи от машины есть только у вас?
— Конечно, только у меня.
— Ваши родственники, друзья, знакомые не могли без вашего ведома ею воспользоваться.
— Нет.
— Вы уверены?
— Уверен. Я в Отару один живу, сами знаете: все родня на Кюсю у меня. А друг у меня один…
— С которым вы вчера пили?
— Ага, Дзюн-кун… Наканиси фамилия…
— Он не мог взять?
— Не, не мог… Во — первых, я ему сроду ключей не давал, а во — вторых, сами знаете, я ему звонил перед тем, как к вам идти. Его мать сказала, что он спит еще, что он себя плохо чувствует, так что даже на работу не пошел… Сами знаете…
— А вы почему не на работе? Вы вообще где работаете? Сами-то знаете?
— Знаю, в компании я работаю. «Синдо — суисан» называется, рыбная компания, небольшая. Мы русским крабом торгуем… Ну там, сами знаете, еще креветка, кальмар, ламинария… Я шефу-то позвонил, сказал, что у меня с машиной вот такая проблема. Он и сказал, чтобы я к вам сюда ехал… А на работу говорит, не ходи сегодня. Шеф у нас, сами знаете, с пониманием…
— Вы в этой компании кем работаете-то? — спросил я, все еще не веря, что этот несуразный манекен для носки брюк может работать в такой денежной отрасли. На русской рыбе, конечно, можно и на три «паджеро» заработать.
— Я младший экспедитор, — успокоил мое взыгравшее самолюбие скромный Катагири.
— Машину давно купили?
— В декабре.
— Прошлого года?
— Да.
— Резина зимняя на ней еще стоит?
— Да, зимняя, сами знаете.
— «Бриджстоун»?
— Ага, «Сноу — куин».
— Если не секрет, почему до сих пор колеса не поменяли? Весна же давно…
— Я когда покупал в декабре, только с комплектом зимних шин ее брал. Так дешевле было. Сейчас вот, сами знаете, собирался с летней премии в июне летние покрышки справить…
— Сколько стоит ваш «челленджер»?
— Четыре с половиной миллиона, — демонстративно отчетливо произнес Катагири.
— Сколько?! — хором переспросили мы с Ивахарой.
— Сколько слышали. Четыре миллиона пятьсот десять тысяч. Сами знаете, «челленджер» ведь…
— Почему так дорого? — развел руками мой ошеломленный коллега, у которого, если мне память не изменяет, потрепанная «тойота — королла», купленная одиннадцать лет назад за сумасшедшие тогда, а нынче скромненькие полтора миллиона иен.
— Ну, во — первых, мотор. Я по максимуму брал: три с половиной литра, двести «лошадей». Это ведь шесть цилиндров, сами знаете. — Перечисляемые вслух замечательные достоинства украденного джипа явно ласкали Катагари слух. По всему было видно, что книжка со всеми описаниями прелестей «челленджера» была выучена им года за два до покупки вожделенного «железного коня». — Салон кожей отделан. Подвеска регулируемая. Полный привод, конечно, сами знаете, но передний мост можно отключать летом или на гладкой дороге, чтоб бензин экономить.
