— Да, это и вправду, наверное, высокая цена, — со странной насмешливостью отметил Джанни.

— А его высочество этому иноземцу много разных камней предлагал. Раскладывал их на черном бархате. Они так сверкали — у меня чуть обморок не случился, когда я представил, сколько они могут стоить! — воскликнул Бернардино. — Но иноземец на них не смотрел даже. Ему только орцаны подавай.

— Ясное Дело, — негромко произнес Гар.

— Долго же мы вас догоняли, — запыхавшись, проговорил Винченцо. Джанни обернулся и увидел, что их окружили спутники. Гар тут же обратился к купцу и требовательно вопросил: — Стилеты у вас камни отобрали? Среди них были орцаны?

— Два-три было, — кивнул Рубио. — Они их первыми забрали, и командир уже был готов отпустить меня, а я был готов возблагодарить судьбу за такой подарок, а потом он подумал и решил отобрать у меня все остальные камешки, до последнего, свинья эдакая!

— Дивиться нечему, — сказал Гар, не обращаясь ни к кому. — Остальные он забрал себе в уплату за труды.

Рубио нахмурился.

— Это ты о чем?

Гар начал было отвечать, но умолк, развернулся и пристально посмотрел вдаль.

Тут вскрикнул Джузеппе и указал вперед. Все как один устремили взгляды в ту сторону и увидели облако пыли за поворотом дороги.

— Солдаты! — воскликнул Рубио. — Прячьтесь, скорее прячьтесь! — Он бросился к кустам, и в этот миг из-за поворота вылетели всадники. Бывших узников не пришлось долго уговаривать. Они кинулись врассыпную, Джанни бросился за ними…

Он бежал, пока не услышал позади громкий хриплый рев. Обернувшись, он увидел, что Гар бежит навстречу конникам, размахивая руками, как мельница крыльями, и вопит что-то несусветное. Видя, как его друг спешит, чтобы схватиться с целым отрядом кавалерии, а сам притом пеший и безоружный, Джанни понял, что Гар снова лишился рассудка. От этой мысли у него тоскливо заныло под ложечкой.

Гар размахивал руками неумело, но со страшной силой. Ему удалось, работая кулаками, сбросить двоих Стилетов с лошадей. Затем он ухватил за ногу лошадь третьего кондотьера и рванул на себя. Животное повалилось наземь, подмяв под себя седока. Но стоило Гару выпрямиться, как сзади подлетел еще один всадник и замахнулся на него дубиной.

Джанни выбежал на дорогу, охваченный отчаянием. Он подпрыгнул и ухватился за дубину, осознавая собственную глупость, но понимая, что не может бросить Гара одного. К великому изумлению Джанни, Стилет вылетел из седла, а дубинка — из его рук. Увы, Джанни не успел воспользоваться обретенным оружием, когда его противник упал на землю. Зато другой Стилет оказался проворнее: он замахнулся на Джанни дубинкой, и Джанни успел закрыться, сжал свою дубинку двумя руками, размахнулся, намереваясь стукнуть противника по макушке, но тот выставил свое оружие перед собой, и в этот же миг Джанни получил удар по голове сзади, от которого у него все завертелось перед глазами. Он почувствовал, как разжимаются пальцы, как падает дубинка, как он спотыкается обо что-то теплое, шерстистое, как чьи-то здоровенные ручищи смыкаются на его запястьях, услышал, как сверху доносятся презрительные восклицания. А когда мир вокруг Джанни перестал вращаться, он увидел Гара, стоявшего на коленях. Руки великана были связаны за спиной. Чьи-то грубые лапы перематывали веревкой и запястья Джанни. Всадники успели взять в кольцо всю компанию бывших узников темниц Рагинальди.

— И что нам теперь делать со всем этим сбродом? — брезгливо проговорил один из Стилетов. — Командир сказал, чтобы мы не тратили время понапрасну и не набирали народ для продажи на галеры, пока не обыщем всех бродяг до единого. Тогда всей этой ерунде конец!

— Верно, — подтвердил молодой человек, чьи доспехи были более искусно скованы. Вид у него был такой, словно всем распоряжался в отряде он. — Вот только он не думал, что отыщутся такие идиоты, что станут защищаться. Этих, я так думаю, мы запросто можем отправить на галеры, или по крайней мере их надо бы доставить в замок принца Рагинальди. Пусть его высочество сам решает, как с ними быть. Эй вы, давайте топайте! Капрал, гони их вперед!

И пленных погнали к замку чуть ли не бегом. Стилеты не знали пощады до тех пор, пока некоторые из пленных не начали спотыкаться и падать. Только тогда они смилостивились и чуть придержали своих коней, но пешим пленным все равно пришлось бежать трусцой. Джанни в какой-то мере радовался тому, что их с Гаром спутники едва дышали и потому не могли разговаривать на бегу. Он вполне мог представить, как бы они проклинали Гара за его глупую выходку, будь у них такая возможность. Да и ему самому бы досталось за то, что теперь бывших узников снова гнали в темницу, из которой только-только освободили.

На подходе к замку Рагинальди Гар поднял голову и посмотрел вверх. Джанни, изнемогшему от быстрой ходьбы и от того, что его то и дело подгоняли, тыкая в спину древками копий, было в высшей степени все равно, куда его ведут, но все же он тоже поднял голову и проследил за взглядом Гара. Великан смотрел на башни замка. В самой высокой из них было нечто странное. Прищурившись, Джанни с трудом рассмотрел непонятную конструкцию на ее верхушке — нечто вроде тонкого креста с тремя перекладинами на тонком шесте. Он нахмурился, пытаясь припомнить, символом какого святого является тройной крест, но вспомнить такого святого не смог. Зачем же принцу понадобилось воздвигать такую диковинную конструкцию на вершине башни?

Быть может, это было какое-то новоизобретенное оружие. Да, пожалуй, скорее всего так оно и было. Джанни решил присмотреться получше, чтобы понять, как оно работает. Но тут ему под лопатку ткнул древком копья один из кондотьеров, и он снова был вынужден ускорить шаг.

Пленные, подгоняемые Стилетами, прошли по перекидному мосту, и на счастье, здесь конным пришлось немного помедлить, поскольку мост был довольно узкий. Изнемогшие от усталости пленные были благодарны кондотьерам и за такое милосердие. Вогнав пленных во двор замка, Стилеты вновь придержали коней, поскольку здесь шли учения: солдаты дрались друг с другом тупыми мечами, бросали копья и стреляли из луков по мишеням. Из кузницы, расположенной под дальней крепостной стеной, доносился звон железа. Главная башня отбрасывала зловещую тень.

Стилеты подъехали к стене, окольцовывавшей башню, где стояла огромная клетка. Толстые прутья ее глубоко уходили в плотно утрамбованную землю, на высоте шести футов изгибались и были воткнуты в каменную стену. Наверху покоилась крыша из прутьев, а с боков клетка была открыта для ветра, дождя и палящего солнца. Дверь в клетку была распахнута, и Стилеты, ругаясь на чем свет стоит, вогнали пленных внутрь. Пошатываясь, еле держась на ногах от усталости, те сразу же повалились наземь, испуская стоны облегчения. По крайней мере теперь им не надо было бежать что есть сил, чтобы избежать тычка копьем. Дверь за ними захлопнулась, и капрал задвинул тяжеленный засов. Его лязг был подобен мрачнейшему из предзнаменований.

Джанни опустился на пятачок земли, освещенной солнцем, рядом с остальными пленными, и огляделся по сторонам. Место, спору нет, было неприятное, но хотя бы кто-то тут не так давно прибрал — вымел клетку и набросал на землю свежей соломы. Однако тут явно перебывало много, очень много узников. Поскольку места в клетке хватало не более чем для дюжины пленников, Джанни решил, что скорее всего в клетке держат тех, кого в дальнейшем продают на галеры. Ему показалось странным то, что нет отдельной клетки для пленных женщин, но затем он вспомнил, что рабыни-женщины ценятся только тогда, когда они молоды и красивы, а такие женщины, как правило, далеко от дома не уходили. На самом деле и рабы-мужчины мало кому могли бы понадобиться, если бы не было нужды в гребцах на галерах. Крестьяне обходились куда как дешевле — они плодились даром.

Джанни была отвратительна мысль о том, что люди превращались в товар, но он знал, что именно так господа и нанятые ими Стилеты смотрят на простолюдинов.