– Мы не в Риме. Мы в гребаном музее.

– Займись делом. Будем спорить в самолете, увозящем нас в рай.

Она глубоко вздохнула.

Сосредоточься!

Перерезая телефонные линии, она краем глаза наблюдала Мартина за работой, отмечая, что он обесточивает двери и датчики только в трех главных галереях, которые они собирались ограбить. Что же, вполне естественно: каждая система имеет такую же дублирующую где-то в здании, и у них очень немного времени, прежде чем кто-нибудь поймет, что происходит, и восстановит системы.

– Готово, – объявила она наконец. – Всякий владелец мобильника может вызвать копов, но автоматические системы не заработают.

Во всяком случае, без посторонней помощи, на что она и рассчитывала.

Через несколько секунд Мартин тоже встал.

– Двери открыты, датчики на стенах выведены из строя на следующие девять минут.

Он подхватил свой рюкзак и кивнул:

– Пойдем.

– Только после вас.

Как только Мартин вышел за дверь, Саманта быстро кликнула мышкой по мерцающей иконке перезагрузки на экране, за которым работал отец. Понадобится несколько минут, чтобы вся система снова пришла в действие, зато частичный контроль будет восстановлен уже через три минуты. Именно этого она и добивалась. Сэм любила рисковать, но при этом считала, что из всякой ситуации нужно иметь не менее двух выходов. Оставалось надеяться, что ее задумка сработает.

Она догнала Мартина, и оба поднялись наверх, но на втором этаже разошлись. Он направился к выставке американского искусства, ее путь предположительно лежал к Музыкальному залу. Саманта взглянула на часы. Через минуту в музее начнется настоящий ад.

Тяжело вздохнув, она направилась к одному из трех основных входов в галерею европейской живописи, смежному с крылом, где располагались произведения американского искусства: преимущество, которое при определенном везении сработает в ее пользу. Она нашла распределительный щит и застряла в дверях магазина второго этажа, разглядывая книги по искусству и выжидая.

Сердце бешено колотилось. Любая мелочь может привести к катастрофе. И если она ошиблась, то закончит дни в тюрьме или могиле. А Рик сидит в такси в квартале отсюда и понятия не имеет, что происходит, пока Горстайн не позвонит ему с новостями.

Ровно в семнадцать пятнадцать смотрители и охранники объявили, что галерея закрыта, и стали выпроваживать людей. Пока толпа выливалась из галерей в магазин, Сэм рискнула заглянуть в комнату – как раз вовремя, чтобы увидеть, как Боно ударил охранника по голове рукояткой пистолета, вошел в галерею и сорвал со стены большое полотно Помпео Батони. Все произошло с такой скоростью, что девушка ахнула.

Кто-то совсем рядом с ней вскрикнул, и тут же повалил дым из дымовой шашки. Посетители с криками рвались на свободу. Саманта встала лицом к стене, открыла распределительный щит и стала зачищать провода. К счастью, все они были промаркированы, и у нее ушло не более секунды, чтобы перевести питание на ту цепь, которая ей понадобилась, и соединить ее с одним из приемников, после чего Сэм захлопнула щит и присоединилась к всеобщему исходу, пока не смогла проникнуть в следующую комнату. Несмотря на то что в галереях было множество экспонатов, по всему периметру находились только три двери. Еще два щита, и она может перейти в следующую галерею.

– Эй!

Охранник схватил ее за плечо как раз в тот момент, когда ее руки по локти погрузились в проводку. Развернувшись, она ударила его по голове рюкзаком, и он свалился, как камень. Но теперь ее заметили те, кто бежал к ближайшим лестницам. Черт!

Она вытащила дымовую шашку и бросила в том направлении, куда шла.

– Убирайтесь! – завопила она, размахивая руками.

Все равно что швырнуть змею в мышиное гнездо!

Посетители разлетелись в разные стороны, и ей удалось промчаться мимо. Действуя на автомате, она бросила другую шашку в Музыкальный зал и воспользовалась коридором как кратчайшим путем. К счастью, толпа быстро редела: именно то, что ей нужно. Саманта приостановилась только на миг, удостовериться, что скрипка Страдивари благополучно покоится под стеклом. Собственно говоря, именно ей поручалось украсть скрипку, но если это сделал кто-то другой из членов шайки, значит, ее разоблачили.

У дверей, ведущих одновременно в американскую и европейскую галереи, она подсоединила к распределительному щиту еще один приемник и сделала то же самое с двумя основными входами в галерею американского искусства. Может, все это ни к чему, может, Интерпол, полиция и ФБР уже успели взять все под контроль. Но почему-то ей так не казалось. И она была готова рискнуть будущим ради сознания того, что сможет перехитрить и Николаса Вайтсрайга, и Мартина Джеллико. Они, возможно, до сих пор спорят, кто из них главный.

Едва она закончила с последним распределительным щитом, сквозь стену дыма появился Мартин с большой черной трубкой на плече. Значит, успел стащить картину Льютца «Вашингтон, переходящий реку Делавэр», которая, по-видимому, навсегда исчезнет из поля зрения почитателей.

– Сэм, какого черта ты здесь делаешь? – рявкнул он. – Немедленно бери чертова Страда, прежде…

– ФБР! Замрите!

Класс! Вот теперь им приспичило появиться.

Высокий тип в темном костюме и с пистолетом в руке материализовался в нескольких футах от Мартина. Дуло пистолета было направлено на ее отца, но краем глаза тип поглядывал и на нее, стоявшую у порога галереи.

– Идите сюда, леди, и побыстрее.

О'кей, значит, пора.

Сэм задохнулась от возбуждения.

– Ты подставил нас, Мартин! – громко объявила она. – Будь ты проклят!

С этими словами она нажала пульт дистанционного управления.

В нескольких шагах от нее с потолка рухнула тяжелая огнеупорная дверь, отсекая Мартина и фэбээровца. Стараясь не поддаваться угрызениям совести, она вытащила из соседнего дверного проема вопящую обезумевшую женщину и снова привела в действие противопожарную дверь. Та врезалась в пол.

– Быстрее, леди! – крикнула Сэм, толкая женщину к лестнице.

– Спасибо, спа…

Саманта пустилась бежать.

– Осталось четыре, – выкашляла она два слова, заскакивая в очередной коридор. Пульты дистанционного управления имели достаточно большую дальность действия, но в музейных стенах было много металла, и она опасалась, что одна из дверей может не закрыться. Она могла опустить их в ту же минуту, как вскрыла распределительные щиты, но тогда в музее оставалось еще слишком много народа. Оставалось лишь надеяться, что к этому часу все плохиши и представители закона успели добраться до лестниц. И вообще она старалась обойтись без заложников.

Двое вооруженных мужчин с рациями ворвались в галерею европейского искусства как раз в тот момент, когда она собиралась привести в действие смежную дверь. Сэм быстро нырнула под скамью, чтобы ее не заметили, и когда они пробежали мимо, оказалась за их спинами.

– Эй! – окликнула она. И когда один развернулся лицом к ней, ударила его рюкзаком в грудь так сильно, что он пролетел сквозь смежные двери в американское крыло. Второй схватил ее за руку, но она извернулась и всадила ему ногу в колено. Он попятился и наткнулся на первого, который поднял пистолет.

– Мать вашу, леди, немедленно замрите, иначе…

Она нажала кнопку, и дверь рухнула, разделив их. Адреналин бурлил в ее мышцах, когда она повернулась и снова побежала. Она обезвредила Николаса и Мартина и отсекла их от Боно и Дольфа!

Но предстояло еще закрыть два выхода из галереи европейского искусства. Дым валил так густо, что в двух шагах ничего не было видно. Пройдя через зал греческого искусства, она едва не наступила на картину Эль Греко и была вынуждена сбавить темп. Николас не шутил, обещая устроить хаос. Но может, это задержало их, и они не сумеют захватить ее в галерее. Но «Вид на Толедо» уже исчез. Значит, один из немцев успел здесь побывать. Дьявол. Хоть бы они задержались в галерее! Если она не сможет выбраться до того, как они уйдут, значит, либо рискует упустить их, либо замурует себя вместе с ними.