— Водитель этого древнего, как горн Дьюрина драндулета, Хорт Сиплое Горло. — Он не зря носил это имя. Складывалась иллюзия, что ему по горлу в детстве что-то переехало. — С тех пор как выработки истощились, совсем скучно стало работать. Раз в неделю вожу смену ремонтников туда-обратно. Да раз в сутки обед от их жен. Техники разбирают там оборудование. Первый бур уже закончили, скоро повезут в другое место. — Все это рассказывалось уже в дороге. Регвар составил Хорту компанию на рычагах, и дрезина весело бежала вперед. — Ух и зрелище будет! Обожаю смотреть, как департамент тяжелых перевозок работает! Красота!

— Что ж в этом красивого?

— Тебе, выбравшему латный путь, не понять! — Хорт отмахивается от возражения. — Это ж… Огромные катки, куча техников и инженеров, ширина транспортной платформы будет почти в половину тракта! — Ох ничего себе размеры и это один бур?! — Это тебе не секирой махать, тут иной масштаб!

— Фе, рассказывай сказки, что интересного гонять взад-вперед по одним и тем же тоннелям?

— Через два года на месте соленых полостей курорт будут строить. Говорят, воздух и вода целебные, суставы лечат. А у меня как раз закончится испытательный срок. Пойду гонять междугородние грузовозы! — Он явно гордился открывающимися перспективами, не обращая внимания на крутившего у виска Регвара.

Что меня в гномах удивляло, так это называть городом любое поселение. Хотя, конечно, это не основное, главное, что было не понятно — вроде настолько драчливый народ, имея население, близкое к миллиону, а в армию почти никто не идет, и ее численность даже в лучшие годы не достигала пяти тысяч, исключая, конечно, привратную стражу. Да и особым уважением солдаты не пользуются, судя по тому, как машинист переругивался с моим проводником.

Вальгарн оказался небольшим шахтерским городком. Гигантская пещера, в которой он находился, удачно располагалась, позволяя жителям обрабатывать семь различных шахт, не дальше дневного перехода от поселения.

Гномы не селятся, как многие думают, в выдолбленных в толще скалы домах. Огромные естественные полости позволяют им возводить вполне обычные, на взгляд любого поднебника, постройки. Перенеси городок, подобный Вальгарну, на поверхность, и никто не заметит необычности, разве что обратит внимание на излишнюю фундаментальность строений.

— Хорт, ты сказал моему мужу, что я на него больше не обижаюсь и он может спокойно возвращаться домой, а не прятаться в своей любимой соли третью смену кряду!

Никто не назовет гномесс стройными созданиями. Но и кряжистых мужчин своей расы они напоминают мало. Немного миниатюрные, спортивного телосложения, а бюст любой из них заставляет женщин поверхности покрываться сыпью от зависти. И никаких усов и бороды, как им приписывают!

— Конечно, Аргель, сказал. Только техники его пристроили подготовить бур к перевозке, так что раньше чем через три дня он не появится.

— Так я и поверила! Как у этого труса борода не отвалится! — От такой фурии я и сам сбежал бы.

— Женщина, бороду не тронь! — Ой, зря Регвар влез.

Впрочем, он и сам это понял очень быстро. После второй его фразы не кажущаяся особо сильной гномесса стащила бравого сержанта за бороду с платформы. И острыми каблучками потопталась по его бокам. Тот не сопротивлялся, стойко снося побои.

— Сам виноват, — выглянув из-под закрывавших лицо ладоней, произнес побитый, когда боевитая жена шахтера выместила свою злость и удалилась. — Отвык, два года то походы, то дальняя стража.

— Ты аккуратнее, Широкой Ноге она на днях усы сбрила! — просветил Хорт, глаза Регвара в ужасе закатились.

— А что вы им позволяете-то такое? — Это уже мое любопытство.

— Ты наших женщин не трогай! Как захотят, значит, так и надо! — хором накинулись на меня оба дварфа.

— Вам оно видней. — Примирительно вскидываю ладони, у Стального Брюха явно чешутся кулаки, требуя возместить урон самолюбию.

Кажется, я начинаю подозревать, отчего у гномов такой характер! Слава Создателю, Хорт вовремя перевел разговор, предложив выпить по кружечке «за знакомство». Регвар благодушно согласился нас угостить в лучшей городской корчме.

Вальгарн был небогатым городком, даже в лучшей таверне не позволили себе деревянную мебель, ограничившись искусно вырезанной каменной. Компанию страждущим промочить горло я не составил. Разговоры о пиве утомили так, будто несколько дней пил его не переставая. Договорился о комнате с хозяином и спокойно отправился спать в уютную постель.

На следующее утро хорошенько потрудился, будя похмельного Регвара, правый глаз которого наливался лиловым цветом свежепосаженного фингала.

— Что так рано?! — Гном категорически отказывался открывать глаза. — Наш дилижанс отбывает в пол-одиннадцатого!

— А мы что, не пешком?

— Дал мне Дьюрин тупого сопровождать! — крикнул гном, зарываясь под подушку. — Зачем сапоги изнашивать, пусть транспортники работают! И не трогай меня, сам встану.

Ну его, пусть спит.

Спустившись в общий зал, попросил приготовить на завтрак что-нибудь легкое. Подметающая помещение юная гнома вовсю глазела на меня, как на диковинку. Наверно, никогда еще не встречала людей. Интересно каково это: жить, никогда не видя солнца? Не ходить по зеленой траве, растительность подземелий — сплошь мох и вьюны. Наверно, перед сном просит рассказать сказки о поверхности?

— Как тебя зовут, дитя? — Стараясь не испугать, подзываю девчушку к своему столу.

— Ниана. — Какие синие у нее глаза. — А вы правда людь?

— Правда, только правильно говорить «человек», а не «ЛЮДЬ».

— А когда много, «человеки»? — Сколько непосредственности!

— Нет, когда много — люди.

— Странно как-то, один — гном, много — гномы. А можно я тебя буду людью называть?

— Лучше не надо, называй по имени, Дагом.

— А вы расскажете мне сказку о подлунных цветах?

— Ниана! Отстань от посетителя! — Из приоткрытой двери кухни выглядывает гномесса в летах.

— Ничего, она мне не мешает, — вступаюсь за малютку.

— Расскажи о цветах, ну пожалуйста! Я, конечно, видела картинки, но они там скучные, хоть и красивые. Да-а-аг, ну расскажи! — Если она так же продолжит дергать меня за рукав, то завтрак растянется. Поправляю куртку, рука неловко соскальзывает от очередного рывка. Неспроста.

— Я тебе покажу, только тс-с-с, пусть будет нашей тайной! — Случайно ли моя ладонь нащупала во внутреннем кармане колокольчик? Не думаю. Достаю на свет «живой» цветок.

— Ой, — прижимая ладошки к губам, замирает ребенок. — Какой он, какой он… — Но не находит слов.

— Можешь потрогать, — великодушно разрешаю. Когда маленькая ручонка касается стебелька, синий бутон раскрывается, и тихий звон разносится в недрах земли. Что это было? А моя рука сама тянется навстречу восхищенному дитю. — Он теперь твой, — произносят губы без участия сознания. И это не магия Видящей, не манипулирование сознанием, что-то иное — гораздо большее движет мной сейчас. Даже Творцу не доступное. Еще чуть-чуть и, мне кажется, пойму, кто же я! И кто такие все мы — эрмы. Но миг уходит.

Зайди сейчас кто случайно в трапезную, сильно был бы удивлен. Плачущую счастливыми слезами девчушку подземного мира, стараясь не поранить, к груди прижимал сказочный эрм. Все маскировочные щиты и измененные ауры слетели, будто их и не было никогда. Но меня это абсолютно не волновало.

Но все когда-то проходит, и разум берет верх. Вновь оплетает астральная сеть и корежит энергетику изменение полей, пока еще рано быть собой. Вытираю салфеткой слезы Нианы. Мне надо побыть одному, оставляю недоеденный завтрак и поднимаюсь в комнату. Регвар еще не проснулся, хорошо.

Лежа в кровати, просто смотрю в потолок, позволяя мыслям течь куда вздумается. Будь я просто человеком, наверно, сейчас тело колотила бы нервная дрожь. «Что случилось, почему, зачем, из-за чего…» Наслаиваясь, проплывают образы, пусть…

— Эй, что разлегся! Подъем! — Это когда я успел уснуть? Бодрый голос гнома заставляет открыть глаза. — Мы почти опоздали!