неумолимого директора цирка. «Вы обязаны выступать,— твердил
тот.— Контракт... Если не явитесь, цирк разнесут или придется
возвращать деньги за проданные билеты».
Под конвоем двух полицейских Анатолий Дуров был водворен
в цирк. Напялил балахон с блестками, выскочил на арену. Работал
неистово, плохо соображая, что происходит вокруг, что творится с
самим собой. Публика не догадывалась о его состоянии, принима¬
ла это за вдохновение.
Вдруг в самом комичном месте какой-то репризы вспомнился
умиравший ребенок. Сердце сжалось, на глаза выступили слезы.
Клоун умолк.
Внезапная пауза понравилась, раздался хохот. Ничего не пони¬
мая, Дуров обвел глазами толпу — новый приступ общего смеха.
Как отогнать страшную мысль о сыне? Клоун сделал отчаянный
акробатический каскад. И обессиленный упал навзничь.
Публика, наконец, почувствовала что-то недоброе. Все замерли.
Кто-то крикнул: «Расшибся! Сломал руку...»
Униформисты подхватили и увели клоуна с арены. Едва при¬
шел в себя, помчался к сыну. Тот уже умер...
Теснятся нахлынувшие воспоминания. В упорном труде давался
успех. Труд был мучителен, но всегда доставлял радость творческо¬
го постижения. Тем сильнее мстили завистники. Однажды чья-то
злая рука подсыпала в коробку с пудрой известку. Невыносимая,
жгучая боль заставила прервать номер. Захотелось поскорее вымыть
горевшее лицо. Но это вызвало ожог, чуть не приведший к потере
зрения.
Жертвой завистников становились и животные. Какой-то изверг,
иначе его не назовешь, воткнул иголку в живот барану Кузьме,
обученному всяким забавным штукам. Ни в чем не повинный Кузь¬
ма в муках погиб. Кто-то другой, одержимый низкой завистью, ощи¬
пал перья дрессированного петуха и в таком виде выпустил его на
арену. Не удалось уберечь от дикой расправы и любимую собаку
Гектора. Все знали, каким верным другом был умница Гектор. И,
чтобы причинить наибольшее горе артисту, кто-то отравил пса. От¬
вратительное сведение счетов!
Тернист был путь к славе. А вот сейчас на опилках манежа цвет¬
ными буквами выведено: «Анатолий Дуров». Когда он приехал сю¬
да — в Воронеж, на вокзале его встретили с музыкой, кричали:
«Ура! Дурову ура!» Анонсы, плакаты, листовки — реклама всех
видов по»всюду извещает о гастролях всем известного, любимца
публики, непревзойденного клоуна Анатолия Дурова. «Спешите ви¬
деть! Спешите!»
Петербург... Берлин... Париж... Рим... Токио... И сколько при¬
шлось объездить российских губернских городов и уездных захо¬
лустий. Харьков.... Тифлис... Епифань... Астрахань... Торжок...
Омск... Пенза... Екатеринослав... Брянск... Саратов... Полтава... Нет,
всех не счесть! Где только Анатолий Дуров не приносил людям ра¬
дость улыбки, смех!
Особенно запомнился тихий, маленький Кременчуг. Покой и
уют украинского городка так привлекали, что захотелось тут обос¬
новаться, свободно отдаться работе. Наивность!. Непростительная
для бывалого, много испытавшего, практичного человека. Открыл
там свой цирк...
Жители города охотно посещали цирк. Гордились им. Не вся¬
кий ведь и губернский центр мог похвалиться таким чудом: извест¬
нейший, неповторимый, настоящий Анатолий Дуров предпочел всем
прочим российским городам тихий, скромный Кременчуг.
Все же цирк «прогорел». Дело дошло до того, что полицейский
пристав наложил арест на кассу. Слишком мало публики было
в уютном городке на берегу Днепра.
Пришлось перебраться в губернский Кишинев. Там поджидала
новая беда — пожар. Цирк сгорел дотла. В огне погибло все иму¬
щество, дрессированные животные.
Вконец разоренный, без копейки в кармане, бывший владелец
цирка, соло-клоун Анатолий Дуров должен был начинать жизнь
сначала. И начал. Попросил у местного богача в виде милости, хо¬
тя бы... кошку. Кое-как добрался до Одессы и стал выступать с но¬
вым клоунским номером, в котором участвовала дрессированная
кошка.
Жизнь проносятся быстро. Не за горами юбилейный бенефис —
пятидесятилетие... Знаменательная дата! Где придется отметить ее,
куда занесет судьба к этому времени? Пора, наконец, где-то обос¬
новаться. Давно зародилась мечта построить красивый дом, создать
в нем музей цирка, хранить там свои сувениры и всяческие рари¬
теты, собранные за годы скитаний.
Какой избрать город? Москва не годится для такой цели. Слиш¬
ком шумна, беспокойна, и, главное, хочется быть ближе к природе.
Дом мечты должен находиться у берега неторопливой реки, в ти¬
ши обширного сада, чтобы ничто не тревожило его чутких обита¬
телей. Ну, конечно, там будут удобные вольеры для экзотических
зверей, птиц, пресмыкающихся.
Дом-музей и зоопарк Анатолия Дурова — как заманчиво это
звучит!
По крыше шапито застучал дождь. Ровный стук его убаюкивает.
Примолк под куполом египетский голубь. И слои Раджа посапыва¬
ет длинным свисающим хоботом. Лошади на конюшне уже реже
всхрапывают и бьют копытом о деревянный настил.
Ночь завладевает чутко дремлющим населением цирка. Только
на барьер арены присел одинокий человек. Анатолий Леонидович
не заметил, как в глубокой задумчивости вышел из оркестра и ока¬
зался вот тут, на манеже.
Ну, конечно, сел не спиной к манежу, иначе, есть такая приме¬
та — на представлении зал будет пуст. Стыдно признаться, Анатолий
Дуров суеверен и считает своим долгом уважать старые цир¬
ковые приметы. Известно, например, что нельзя насвистывать в по¬
мещении цирка, так как просвистишь сборы. Для лучших сборов
кассир, со своей стороны, должен постараться продать первый билет
мужчине, а еще лучше мальчику. Для артиста плохой признак, ес¬
ли перед выходом ему покажут метлу. Или если он повесит свой
костюм на спинку кровати — долго будет оставаться без работы.
Странное чувство охватывает на темной арене в пустом цирке.
Сейчас, когда пытливый луч фонаря не озаряет лица, и на клоуна
не устремлено множество ждущих чужих взглядов, он может позво¬
лить себе остаться один на один со своими заботами.
Арена неизменно служит ему источником молодости, и здесь он
сам обращает зрителей в радующихся детей. Однако нельзя его
упрекнуть, что он лишь живая кукла, повод для пустого смеха. Фан¬
тастика его игры рождается в причудливых узорах самой жизни, и
он стремится не только позабавить людей, но и покорить их острым
изображением действительности.
Всякий клоун по роду своей профессии — существо необычайное.
Основа его искусства — неугасимая радость жизни. Конечно, и он,
как каждый человек, испытывает печали в своей повседневности,
однако он не вправе так поддаваться горестям, чтобы забывать о
своем долге доставлять другим радость, смех.
Чьи-то неровные шаги прервали ход мыслей. Анатолий Леони¬
дович вынул из кармана золотые часы со многими брелоками на
цепочке, нажал кнопку репетира — часы мелодично прозвенели один
раз. Сколько времени отметил бой: половину первого, час, или по¬
ловину второго?
На манеж, переваливаясь на низеньких ножках, вошел карлик.
— Кто здесь?
— Не тревожься, Климентьич, это — я...— улыбнулся Анатолий
Леонидович.
— Слышу кто-то бродит, не иначе, говорю, Анатолий Леонидович
сховался свои мысли думать. Все ж, дай, проведаю, вдруг злоумыш¬
ленник... По конюшне я дежурный.
— Скоро отправлюсь в гостиницу. Вот только дождь пережду.
Трудно сказать, кто первый из братьев Дуровых взял себе на
работу карлика. Теперь у них обоих карлики ухаживают за живот¬
ными и ассистируют на арене, удивляя зрителей своим видом.
