ними, усвоили их обычаи, образ жизни и нравы, а

некоторые семьи даже говорили по-чеченски. Здесь-то и

проживал приятель Аюба.

Выйдя к воротам, хозяин удивленно разглядывал

неожиданных гостей.

— Что, Иса, забыл меня? — спросил Аюб,

соскакивая с арбы.

— Тебя-то я узнал, — ответил Иса, вопросительно

поглядывая на Зелимхана.

— А это мой друг, — поторопился объяснить

Аюб. — Из «нашего аула. Приехал по делу к

адвокату.

— Да? — Иса украдкой еще раз взглянул на Зелим--

хана. — А я-то принял его за другого... Ладно уж, мало

ли на свете схожих людей. Заезжайте, — и он

распахнул ворота.

— Баркалла, Иса, — сказал Аюб. — Мы только

оставим у тебя арбу, а сами заходить не будем. Мне

нужно забежать в кузню, насчет колес узнать, а он то-

ропится к адвокату.

— Зачем торопиться, — сказал хозяин, — вы же с

дороги, выпейте хоть по стакану чая. А там пойдете по

своим делам.

— Нет, Иса, чай потом, — отказался Аюб. — Если

не трудно, проводи моего друга до дома адвоката Ша-

раева и возвращайся скорее. Ты и мне будешь нужен.

* * *

Адвокат с одутловатым лицом, не вязавшимся с его

молодым возрастом, сидел за письменным столом и

пил чай из стакана в серебряном подстаканнике, бегло

просматривая свежие газеты, когда прислуга провела к

нему раннего посетителя. Шараев в первый момент не

узнал вошедшего и принял за обычного клиента,

явившегося с очередной тяжбой. Но когда гость, скинув с

плеч лохматую бурку, предстал перед ним в изящной

черкеске с кинжалом на поясе, Шараев вскочил и

удивленно воскликнул:

— Ассалам алейкум, Зелимхан!.. Это как же вы к

нам? — его встревоженные маленькие глазки бегали от

гостя к дверям и назад.

— Ва алейкум салам, Данильбек. Нужда приводит

к нужному человеку. Вот так и я пришел, — сказал ха-

рачоевец. — Разве вы забыли свое приглашение и

обещание написать мне хорошую бумагу?

— Нет, конечно, помню, — ответил адвокат. — Но

скажите, кто вас привел ко мне? — Шараев осторожно

выглянул в окно, ожидая, наверное, увидеть там целый

отряд вооруженных абреков или взвод жандармов.

— Не волнуйтесь, — успокоил его Зелимхан, — мой

проводник ушел, показав мне ваш дом. Обо мне он не

знает ничего.

— Нет, это я так, на всякий случай... Да, я все

помню, — суетился адвокат, не зная, как вести себя с

таким гостем. — Вы просили меня написать к Михееву от

вашего имени жалобу.

— Да, — подтвердил Зелимхан, — теперь мне это

особенно нужно, Данильбек.

— Знаю, знаю. Садитесь вот здесь, пожалуйста, —

хозяин предложил абреку стул, — сейчас все сделаем.

Мне много о вас рассказывал поручик Грибов...

— Какой Грибов? — удивился харачоевец, удобно

устраиваясь на стуле.

— Как какой? Тот самый офицер, что опознал вас

в Веденском лесу, — отвечал адвокат, убирая со стола

лишние бумаги. — Он знает вас и помнит вашего отца.

— Ах да, — вспомнил абрек, — отец часто

рассказывал о нем.

— Его из-за вас недавно опять перевели из

Ведено, — добавил Шараев.

«О аллах, сколько судеб из-за меня меняется», —

подумал Зелимхан, а вслух сказал:

— Сочувствую. Но я о другом, Данильбек.

— О чем? Говорите.

— Вы же хорошо знаете царские законы,

Данильбек. Так вот, напишите генералу Михееву, что я хотел

бы мирно жить, но его хакимы гоняются за мной, как

собаки за лесной дичыо, что они посадили мою семью в

тюрьму. — Он откашлялся и продолжал: —

Напишите, что во главе этих собак стоит он сам — генерал

Михеев.

— Так нельзя писать, Зелимхан, — перебил его

Шараев, — генерал оскорбится, и вашей семье от этого

лучше не будет...

— Хуже не бывает, Данильбек, — сказал

Зелимхан. — Генерал сделал самое большое зло. Он держит в

тюрьме маленьких детей. Пишите, пожалуйста, как я

сказал.

Растерявшись при неожиданном появлении хара-

чоевца, Шараев только сейчас, как положено,

справился о здоровье гостя. Потом, взяв лист чистой бумаги,

стал писать.

В этот момент в комнату вошла молодая женщина в

красивом шерстяном платье — жена адвоката. Увидев

посетителя, она сдержанно приветствовала его, затем,

обращаясь к мужу, сказала:

—- Сосед пришел, спрашивает тебя.

Шараев не успел и слова вымолвить, как без стука

открылась дверь, и вошел сутуловатый человек

невысокого роста, лет пятидесяти, в дорогом бешмете из

черного атласа, с золотой цепочкой от карманных часов на

груди. Непринужденно поздоровавшись с

присутствующими, он уселся в мягкое кресло, стоявшее напротив

окна. Это был купец, близкий знакомый и сосед Шараева.

Адвокат чуть было не представил ему Зелимхана, но

тут же отказался от этой мысли, вспомнив о дружбе

купца с полицейским приставом. Он представил абрека,

как своего дальнего родственника, приехавшего из Ала-

зани, сходу придумав какое-то имя.

— Расскажите, как там в Грузии поживают наши

братья? — спросил купец, тяжело поворачиваясь к

гостю.

Адвокат с абреком переглянулись, будто желая

убедиться, что правильно поняли друг друга.

— Хорошо живем, — ответил Зелимхан спокойно.

— А как там с торговлей? Есть что купить? — купца

интересовало свое.

— И это есть, — сухо ответил абрек купцу, встреча

с которым не входила в его расчеты.

«Данильбек с непривычки может перепутать имя или

еще как-нибудь проговориться...» — подумал он.

Удовлетворять всякими выдумками пустое любопытство

купца ему тем более не хотелось, что время было дорого,

поэтому Зелимхан, извинившись, направился к выходу,

якобы для омовения перед молитвой. Шараев с плохо

скрываемой тревогой проводил его в другую комнату

и сказал:

— Запомните, вы мой родственник из Алазани,

приехали в Грозный по своим делам.

— Я-то все помню, — улыбнулся гость.

Купец продолжал восседать в кресле и без конца

рассказывать Шараеву о своем споре с какой-то

фирмой. А тот, поддакивая ему, составлял жалобу

Зелимхану на имя генерала Михеева.

Вскоре вошла хозяйка и поставила на небольшом

круглом столике кушанья. Разумеется, позвали и

Зелимхана. Как всегда, абрек ел очень мало, от мясного

совсем отказался, а спросил чаю и пил его вприкуску

с ломтиком мягкого душистого чурека. Он почти не

разговаривал, а больше слушал купца, который болтал без

умолку.

— Да, вы слышали новость? — спросил купец.

— Что там еще нового? Расскажи нам, Далгат, —

попросил адвокат, желая притупить внимание соседа

к абреку.

— Говорят, семья ха»рачоевокого Зелимхана ©о

владикавказской тюрьме, — сказал Далгат. — Рассказы-

вают также, что генерал Михеев велел обходиться с

ними вежливо, не обижать их.

Адвокат украдкой бросил взгляд на Зелимхана. Тот

сидел и слушал купца внимательно, боясь пропустить

хоть одно слово.

— Что вы еще знаете о них? — неожиданно спросил

абрек купца.

— Говорят, что миллионер из Баку — Мухтаров

обратился к наместнику с просьбой отдать детей

Зелимхана учиться в русскую школу. Обещает платить за

них, — отвечал купец .и, уловив в голосе «алазанца»

необычную заинтересованность, в свою очередь

спросил: — А что, они, случайно, не

родственники вам?

— Нет, — ответил абрек. — Меня интересует это

просто как чеченца, — и лицо его просветлело, глаза

стали мягкими, задумчивыми.

* * *

После обеда адвокат со своими гостями вышел на

прогулку в город, чтобы заодно проводить «алазанца»,

который сказал, что торопится уехать.

У церковной ограды им попался нищий,