против помещиков в Тверской губернии. «Значит, не
только в одной Чечне эти недовольные... Их развелось по
всей России», — подумал Кибиров, напуганный этим
письмом, и ему показалось, что стул, на котором он
сидит, вдруг покачнулся, отчего левая нога
штаб-ротмистра, закинутая на правую, машинально сползла на
землю.
Подошел какой-то офицер. Он принес хорошо
знакомую Бици винтовку Зелимхана и положил ее поперек
груди мертвого абрека, затем поднял его холодную
руку и вложил в нее рукоять браунинга. Фотограф сделал
несколько снимков, после этого Бици с детьми и Зезаг
увезли обратно в город.
Спустя несколько дней Бици узнала, что Зелимхана
зарыли где-то во дворе канцелярии Шалииского
пристава, не совершив похоронного обряда. Об этом с
большим сочувствием сообщил ей поручик Грибов. И Бици
почему-то впервые захотелось рассказать этому
незнакомому офицеру о своем любимом муже, о себе, о своих
детях, поведать всю печальную историю своей семьи.
Она стала говорить торопливо, сбивчиво, коверкая
русские слова, опасаясь, что офицер не дослушает ее до
конца. И говорилось все это для того, чтобы ей дали
возможность похоронить Зелимхана с соблюдением
обряда мусульманской религии и традиций чеченцев.
Когда Бици закончила свой рассказ, поручик задумчиво
сказал:
— Поезжайте, Бици, во Владикавказ к генералу, я
помогу вам. Думаю, что он разрешит похоронить вашего
мужа по всем правилам.
— А примет ли меня генерал? —- усомнилась Бици.
— Не может не принять, — ответил поручик. — Ведь
он же человек.
— Мой муж при жизни много раз просил генерала
Михеева отнестись к нему по-челшечески, но тот и
слушать не хотел...
Грибов поднял голову и увидел изможденное лицо
женщины.
— Теперь разрешит. Мертвый никому не опасен, —
сказал он, опуская глаза.
Начальника Терокой области Бици увидеть не
удалось: он был в отъезде. Вдову знаменитого абрека
встретила генеральша. Держалась она вежливо, даже
сочувственно.
— И надо же, в такую даль, да еще пешком! —
удивлялась эта изнеженная тучная женщина. — Побудьте
пока у меня в гостях, а приедет генерал — все
разрешим.
— Спасибо вам, большое спасибо, — твердила Бици,
тронутая неожиданным вниманием. — Надо нам
обратно в Грозный, там еще дети остались, — и, взяв за руку
стоявшую рядом дочь, хотела уйти.
— Нет, нег, так нельзя! — настаивала на своем
хозяйка. Она стала расспрашивать смущенную чеченку о
ее жизни.
— Сколько у вас детей, Бици?
— Четверо.
— А старшему околько?
— Старшая вот эта, — показала Бици на Мусли-
мат. — Сыну двенадцать, он дома.
— Ну ничего, скоро помощниками вам будут, не
печальтесь. А похороны разрешим, — заверила ее
генеральша.
Перед ней стояла убитая горем женщина — мать
четверых детей, и по-женоки она понимала ее хорошо.
Вот почему, жена генерала Михеева выполнила свое
обещание.