«Мой святой долг, — писал князь перед походом

одному из своих приятелей, — во что бы то ни стало, хотя

бы и ценой жизни, уничтожить этого подлого

разбойника — Зелимхана».

Из Владикавказа через горный хребет Шанко-хож

в горы Галашек направилась рота Апшеронского

полка, через Ассиновское ущелье — сотня Дагестанского

конного и сотня Кизлярско-Гребенского полков, сотня

милиции и пулеметная рота. Из Грозного и Ведено

через Бамут проследовали туда по две роты ширванцев и

самурцев, из Тифлиса через Тионетский уезд был

двинут батальон гренадеров, а из Телава — эскадрон

драгун. Апшеронцам придали взвод саперов, чтобы

взрывать укрепления, непокорные аулы и мосты, по

которым мог бы уйти абрек.

А Бици и Зезаг не подозревали, что над ними

собираются такие черные тучи. Две женщины с детьми

жили себе в башне на склоне Эрштойской горы, с высоты

которой в ясный день хорошо обозревались все

окрестности и была видна каждая тропинка.

Ночью Бици услышала далекие выкрики и ржание

коней. Она разбудила Зезаг и Муги, который был

теперь в этом доме за мужчину.

— Слышите? Где-то близко от нас шумят чужие

люди, — сказала она. — Я давно слышу их голоса.

— Мама, ты не тревожься, это, наверное, пастухи

перегоняют скот, — попытался успокоить ее Муги.

В это время до них донесся чей-то недобрый свист.

— Это не пастухи, — сказала мать и, взяв ружье,

вышла на улицу. За нею последовал и Муги с ружьем

Зезаг. Поплелась за ними и сама Зезаг, еще не совсем

очнувшаяся ото сна.

Бици пристально всматривалась в темноту,

прислушивалась: шумела река, выл ветер, и больше ничего.

— Может быть, мама, тебе просто показалось? —

Муги взял мать за руку.

— Голоса и ржание коней — это, конечно, могло

мне послышаться. Но свист ведь слышали мы все.

— Да, мама...

Вдруг где-то на откосе зашуршал щебень. Муги

насторожился: в ночной темноте зашевелилась чья-то

крадущаяся тень.

— Кто там? — крикнул Муги. Человек не ответил.

Раздался выстрел, потом второй. Это стрелял две-

надцатилетний сын Зелимхана.

Гулкое эхо заметалось над горами и заглохло вдали.

Неизвестный скрылся, и снова наступила таинственная

и настороженная тишина, нарушаемая лишь шумом

реки и воем осеннего ветра.

Когда абреки миновали Эгиш-аул, Зелимхан

придержал коня и, обращаясь к Зоке, сказал:

— Мы с Аюбом заглянем в Харачой, а вы с Салам-

беком ждите нас на стойбище. Попытаемся разузнать,

что делается в ауле, и сразу приедем. — Свернув

налево, харачоевец с Аюбом стали взбираться в гору.

Ехали они по правому берегу реки Хулхулау, а когда

пробирались через лес, вдруг услышали веселые голоса и

смех людей. Подъехав поближе, они придержали коней:

в стороне от тропы, на лужайке, в тени старого бука

сидели городского вида люди и пили вино, а двое

помоложе суетились перед ними.

Где-то в горах прокатился гром, слабо сверкнула

молния, слегка пожелтевшие листья задрожали, и

резкий порыв ветра встревожил лес.

— Не пора ли нам собираться? — забеспокоился

молодой человек в военном мундире, стоявший позади

почтенного чиновника, который, как видно, выполнял

роль тамады. — Здесь в горах дождь вдруг

начинается...

— Ерунда, господин поручик, — ответил тот, пьяным

неверным движением высоко поднимая стакан с

красным вином. — Мы не сахарные, не растаем. Тут чудеса

похлеще творятся. Слышали? Говорят, абрек Зелимхан

снова обдурнл этого хвастуна Вербицкого.

— Каким образом? — поинтересовался сидевший

напротив пожилой человек.

— Что каким образом? — не понял тамада. — Как

я узнал? Помните, я заходил по дороге сюда к

начальнику округа?..

— Помним.

— Так вот, на столе у него я видел депешу, в

которой сообщается, что Зелимхан со своим отрядом вчера

среди бела дня ворвался в Кизляр и увез из банка

крупную сумму денег. При этом, оказывается, абрек

предварительно сообщал письмом к Вербицкому, что он

нападет на Кизляр.

— Вот это ловко! — воскликнул поручик. —

Неужто и это сойдет господину Вербицкому?

— Не думаю, — отвечал рассказчик. — Но если даже

начальство решит простить такое подполковнику, ©се

равно это позор всему войску терскому. Подумать

только, какой ;вызов бросает властям этот разбойник! Ай,

какой срам! — покачал он '.пьяной головой.

Наблюдая из лесу за этими людьми, Зелимхан

внимательно прислушивался к их разговору. Рядом с ним

стоял Аюб, который ловил каждое слово и по-детски

радовался за своего вожака. Затем абреки отъехали в

глубь леса. Здесь, передав коня и винтовку Аюбу, хара-

чоевец сказал:

— Жди меня, я на минуту подойду к этим людям.

Узнаю, кто они такие.

Выйдя из лесу, Зелимхан направился к веселой

компании и остановился неподалеку от «их в позе робкого

крестьянина.

— Салам алейкум, — произнес абрек-

Навстречу ему поднялся мужчина лет тридцати

пяти, с маленькими черными глазами и такой же черной

шевелюрой над низким лбом.

— Ва алейкум -салам, — вежливо ответил он.

— Проходите сюда, к ковру, .будете нашим гостем, — и

протянул Зелимхану свою маленькую потную руку.

— Баркалла, — отвечал харачоевец. — А я так

просто, думаю: что за люди? Может, им нужна .моя

помощь...

— Баркалла. Вот возьмите, — человек с

маленькими глазами протянул гостю рог с вином, — выпейте за

наше знакомство.

— Да будет вами доволен бог, такое не пью, —

отказался абрек.

— Я Данильбек Шараев из Грозного, адвокат.

Может, сл'ышали? Возьмите. . .

— Баркалла, — абрек заслонил лицо рукою, — а

вот что вы адвокат, это мне очень кстати.

— Пожалуйста, приезжайте в Грозный, любое дело

разрешу, — отвечал Данильбек. — А вы-то сами

откуда?

— Из Эгиш-аула я, ходил по делу в крепость.

— Какое же у вас дело?

— Лесничий отобрал у меня делянку, а другой

земли не имею под посев. Вот и хожу от одного начальника

к другому, да толку никакого нет.

— Не возвращают, значит? — вмешался в разговор

подошедший «к -ним поручик, пристально вглядываясь в

лицо Зелимхана.

— Да, не возвращают, — подтвердил харачоевец,

спокойно выдерживая взгляд офицера. — Вот поеду к

адвокату, он напишет мне хорошую бумагу к самому

сардалу в Грузию. Может, тогда отдадут.

т- Обязательно напишу, приезжайте, — пообещал

пьяный Данильбек.

— Скажите, а как вас зовут? — поинтересовался

поручик.

— Дуда, — не задумываясь, ответил абрек. — А вы

что, разве знаете меня?

— Нет, — сказал поручик. — Но вы очень похожи

на человека, которого я знал.

— На кого? Интересно... — улыбнулся абрек.

Поручик с минуту стоял молча, словно не решаясь

назвать имя, затем выпалил:

— На абрека Зелимхана. Я когда-то этапировал его

в тюрьму.

— Вот еще нашелся, тоже мне, Зелимхан, —

засмеялся Данильбек, хлопая абрека по плечу.

Зелимхан стоял «молча, с улыбкой глядя то на

поручика, то на адвоката.

— Идемте, хотя бы шашлыка нашего отведайте, —

пригласил абрека офицер.

— Спасибо, — абрек протянул ему «руку на

прощание, — я очень тороплюсь. Ну а вы, Данильбек, —

повернулся он к адвокату, — ждите меня в Грозном, к

вам приедет абрек Зелимхан, — и, сдержанно

улыбаясь, направился к лесу.

— Уверяю вас, Данильбек, что он и есть тот самый

абрек Зелимхан из Харачоя, — сказал поручик на

ухо адвокату, и на лице его застыла растерянная

улыбка.