Жигуленок отливал на сентябрьском солнце блеском новизны, огромный цветастый брелок с ключами висел прямо у руля, слева — хозяин как раз приоткрыл дверцу и протирал носовым платочком боковое окно изнутри. Удивительное везение! Не задумываясь, Коля схватил бородавчатого за плечо и оттолкнул в сторону изо всех сил. Кепка смахнулась на грязный асфальт.

— Эй, земляк, ты чо? — воскликнул мужичок, расширив глаза.

Но сзади уже подступались. Николай плюхнулся в кресло, машинка завелась с первого тыка, он хлопнул дверью и был таков. Только головой качнул: эк непривычно замок зажигания расположен! Коля вдавил тугую педаль — бодро взревел мотор. Прямо пошла дорога.

Оглянувшись, Николай увидел, как остановился позади раздосадованный мент с пистолетом в руке, сплюнул на обочину, как подрулил к нему яичный Уазик. Будет погоня!

Коля резко вывернул руль, «копейка» выбралась на основную дорогу. И — помчалась за город, через кольцо, где еще не стояли бревенчатые ворота Перми.

Желтый Уазик довольно резво вынесся на кольцо, не теряя из виду «копейку», и всполошенно завыл сиреной. Коля хорошо знал дорогу на Кунгур — в прошлом лишь пропали удобные развязки, исчезли лишние светофоры. Последнее только сыграло на руку.

За городом, на трассе, слава богу, Уазик совсем исчез из виду. Коля вздохнул с облегчением, ласково погладил пачку долларов в кармане. «Копейка» неплохо «взяла» дорогу. Сквозь монотонное урчание Жигуленка Коля услышал внутренний голос. «Жаль, что машинку нельзя прихватить с собой. Такой раритет в идеальном состоянии можно было бы неплохо толкнуть на авторынке!»

Ему, ездившему на Нэксии, которую продал из-за лишения прав, было непривычно держать этот странный руль с забавной клавишей сигнала, сидеть в этом неудобном кресле без привычного подголовника, почти взлетать по трассе, едва стрелка смещалась вправо за сотню. Впрочем, была ведь у него когда-то Ока. Очень даже похожие ощущения.

В салоне царил аромат новизны, и Кольке вдруг пришло в голову, что так пахли какие-то старинные папки с тесемочками, обклеенные коричневым дерматином, в которых он держал свои детские рисунки. Ну, или почти так. В общем, повеяло чем-то похожим, и от этого ощущения у Коли по груди пробежал приятный холодок. Николай открыл форточку, свежий ветерок сентября вторгся в салон, смешивая запахи.

Незаметно в дороге прошел почти час, и Колю, успокоившегося, уверившегося, что навсегда оторвался от ментов, начало клонить ко сну. Он прикурил сигарету, потер пальцами глаза. Постепенно его отпустило.

В какой-то момент Герасименко вдруг понял, что едет непростительно медленно, и что в зеркале заднего вида маячит что-то подозрительное. Коля прищурился — так и есть! Черт, как он мог потерять бдительность?! Но как они смогли выследить весь его путь? Впрочем, дорога-то на Кунгур одна.

Уазик быстро сократил казавшееся еще удобным расстояние. Коля вдавил педаль газа. Корявый передок в зеркале стал уменьшаться. Затем снова увеличиваться.

Улизнуть на «копейке» от милицейского Уазика оказалось не так-то просто. Хотя и рассчитывал Николай поначалу, что пахнущий новьем жигуленок, гордость советского автопрома, без проблем оторвется от дряхлого «Бобика». И даже оторвался надолго.

Но не тут-то было. Советские менты словно опиума опились — так юрко и быстро теперь гнали служебную тарантайку!

Впрочем, чего боятся-то, одернул себя Коля. Ну, поймают, ну, посадят в каталажку. Разве сравнится эта фигня с ужасами двадцать первого века?

Впереди виднелся густой лес, частично проглотивший изогнутый серпантин трассы. Позади противно выла сирена, и покрикивали в микрофон, точно в советском боевике: «Водитель жигулей госномер „4014 кар“, немедленно прижмитесь вправо и остановитесь!»

Погоня подходила к печальному концу.

Коля купил два билета в пещеры за свой счет. Они двинулись за экскурсоводом и вскоре с группой туристов проникли в темную область. Бывалая женщина лет пятидесяти, ведущая экскурсантов, остановила всех, пересчитала, включила локальный свет и начала вводный курс. Инструктаж заключался в легкой страшилке, дескать, если вы задержитесь и потеряете впереди идущих, то самостоятельно вам отсюда не выбраться.

— А здесь ничего, — отметил Димка, наклонившись к новому старому товарищу.

— Странное дело, — с усмешкой отозвался Коля, — люди живут под боком у чудес, а чудес не замечают.

— Это ты о чем?

— Ну, москвичи в Кремль не ездят, а пермяки в Кунгур.

— Людям некогда ерундой заниматься, — чуть подумав, сказал Дмитрий. — Деньги надо зарабатывать.

— А для чего? Чем больше пашешь, тем меньше в этом смысл.

— Ладно. Ты зачем меня сюда привел?

— Да ты посмотри, как красиво!

В этот момент группа сдвинулась и потянулась гуськом в первый грот.

— Слушай пока эту бабу, — шепнул оказавшийся за спиной Коля и тихонько тронул спутника за плечо. — Нужный нам грот будет третьим по счету.

В хвосте возбужденно болтающих зрителей они прошли будто по каменистой горловине чудовища. По дороге Дима полюбовался свисающими сосульками и с усмешкой обнаружил их сходство с производящим детей органом. Когда открылась новая площадка с нишами, населенными причудливыми скульптурами пещеры, обыватели рассеялись. Так распадаются солдаты, когда им поступает команда «Разойдись!»

Димка и Коля встали сбоку — у самого входа в грот. Бывалая начала свою размеренную речь. Уста ее, впрочем, обронили в жуткую глушь пещеры интересные фразы. Но Кукарский все-таки не дослушал и опять наклонился к Николаю.

— А что будет там, в третьем гроте? — нетерпеливо спросил он.

— Скоро узнаешь.

В тусклом свете ламп Димка уловил загадочную улыбку Герасименко.

В третьем гроте они отстали от группы. Коля дернул Димку за плечо, когда все потянулись в очередной узкий проход.

— Все, здесь остаемся! — громко шепнул он.

— Какого черта? — не выдержал Димка. — Мы же потеряемся.

— Не бойся, не потеряемся, — старый товарищ извлек из кармана маленький фонарик на батарейках.

Тем временем звуки уходящих уже стихли, и пятно света за ними исчезло. Навалилась кромешная темнота и настала глушь. Но вот Герасименко выдохнул, тихонько щелкнул, и в глаза Димке ударил лучик желтого света.

— Э, да ты совсем скис! — усмехнулся Коля. — Еще дрожишь, небось… Идем.

— Куда ты меня тянешь? — резко возмутился Кукарский.

— Вглубь грота.

— Но зачем?

— Сейчас узнаешь!

Коля уверенно повел спотыкающегося напарника, тыча вперед лучом фонарика, словно освещая морские глубины. Они остановились в самой заднице грота и, наконец, Коля заставил присесть.

— Надо немного подождать.

И выключил фонарик.

— Чего ждать? Зачем ты выключил свет?

Коля глубоко вздохнул.

И промолчал.

Димка не стал допытываться, покачал головой. Он теперь смотрел во все глаза, но ничего не видел. Густейшая чернота выедала зрачки. Тотальная тишина давила на уши.

В голове у Димки все смешалось: зачем нам это? Что за хрень? Да ведь так и сбрендить недолго! Не зря говорят, однако: хоть глаз выколи! Кукарский поймал себя на том, что его тело испытывает теперь мелкую дрожь. От страха ли, от еще не ушедшего ли похмелья, либо от всего вместе, дать себе отчет он не мог.

— Здесь время стоит, — вдруг произнес Коля, и эхо пугающе отозвалось где-то на камнях. — Если будешь так долго сидеть, потеряешь ощущение времени и пространства.

— Блин, похоже на то.

— Но нам это не грозит, — успокоил Коля. — Мы сейчас пойдем наружу.

— Ну и как мы отсюда выберемся? — с нервной усмешкой осведомился Димка.

— Все, пойдем, — спокойно ответил Герасименко и включил фонарик. — Теперь мы в том времени, в котором я покинул это место.

— То есть как это? — спросил Дима, радостно поднимаясь за освещенной рукой товарища.