Голицын перевел дух.

– А в остальном тут все будет как в обычной Школе, – поспешил продолжить он. – Преподы, уроки… Фантомас у нас за куратора группы. Чем, кстати, по-моему, не очень доволен. Изначально, как я уже говорил, планировался Нивг, но что-то не сложилось. Да, совершенно случайно тут узнал, что наш анш Жиы в свое время сам прошел курс подготовки на Зите. И имеет шесть ходок «в гости». Это, кстати, довольно много, нормой, как я понял, считается три. Сами мы, понятно, «в гостях» еще не были. Вообще, занятия только завтра начнутся.

Иван вновь сделал небольшую паузу.

– Ну, что еще сказать?.. Вроде, все основное рассказал… Да, вот еще что! Старого знакомца здесь встретил среди ранольцев. Некто Замг. На втором курсе, когда мы в Африке сидели, он там от Ранолы был. Кстати, если ничего не путаю, большой приятель нашего незабвенного Цурра. Ох, чую, не к добру это, ох, не к добру… Вообще, ранольцев здесь аж двенадцать человек. Курсантов, я имею в виду. А от Альгера – только мы шестеро. Несправедливо, я считаю. А всего курсантов тридцать шесть. Если задуматься, слезы просто. Как они такими силами собираются вторжение останавливать? Хотя, с другой стороны, до вторжения этого еще больше чем полвека куковать. Сколько нам тогда будет? За семьдесят? Уж мы им навоюем! А ближе к «часу Икс», наверное, подготовка как-то активизируется… Не знаю, надо будет у Фантомаса спросить. Впрочем, это уже не наша проблема. Ладно, заканчиваю, а то программка твоя уже потихоньку ругаться на объем начинает. Целую! Не скучай там! Ну и пиши, что у вас новенького будет. И про криск пиши. Только я, уж извини, за наш «Варяг» болеть буду! Хотя, что они там, без нас с Глебом, да еще и без Лерки, смогут?! Ну да посмотрим… Пока! Да, увидишь Хирото нашего Танаку – привет ему!

Иван отключил запись и в изнеможении откинулся на спинку кресла. Ощущения – словно не письмо диктовал, а полдня мешки с углем таскал.

– Не, братцы, увы и ах, эпистолярный жанр – не моя тема, даже с учетом всех этих ваших супер-пупер технологий, – заплетающимся языком пробормотал он себе под нос.

– Ваня, где тебя носит?! – сердитый голос Эммы Маклеуд встретил Голицына прямо в дверях общей спальни.

– Я… Я тут это… – отношения между ними уже давно если и выходили за рамки дружеских, то только в сторону чисто служебных, однако, рассказывать Эмме, что диктовал письмо Рут, Ивану почему-то не хотелось. – Ну, в общем…

– И почему ты до сих пор не в «парадке»? – не унималась девушка. На ней самой был белоснежный комбинезон военно-космических сил Альгера, надевать который полагалось в торжественных случаях.

– В «парадке»? – удивился Голицын. – С какой стати?

– Что значит, с какой стати?! – воскликнула Маклеуд. – Через три минуты выходим! Открытие курса – забыл? Сейчас Жиы явится, а ты как чучело гороховое выряжен! Или что, думаешь, он тебе скидку сделает – как анш аншу?

Последнее замечание было ну уж совсем несправедливым: уж чего-чего, а каких-то скидок от Фантомаса Ивану ждать не приходилось. Наоборот, в последние дни Голицын, по меткому выражению их однокурсника Глеба Соколова, превратился у куратора в этакого «дежурного добровольца». Что бы ни требовалось аншу Жиы от курсантов, под раздачу неизбежно попадал анш Иван. Такое вот noblesse oblige{ Положение (букв.: «дворянство») обязывает (фр.)} по-альгерски.

Да и повседневный синий форменный комбинезон Голицына – совершенно новенький, только полученный на очередной сезон – отнюдь не заслуживал выданной Маклеуд едкой характеристики, являясь законной уставной одеждой курсанта. Другое дело, что на Официальное открытие курса, назначенное на сегодняшний вечер, действительно полагалось явиться в парадной форме – Фантомас предупреждал, да и так, в общем-то, было понятно – чай не первокурсники какие-нибудь. Вот только с головой уйдя в сочинение своего письма, Иван о предстоящем им мероприятии и думать забыл.

А значит, по сути Маклеуд была совершенно права. Как всегда, в общем-то.

– Блин, совсем из головы вылетело! – хлопнув себя по лбу, Голицын опрометью метнулся к своему шкафчику. По пути ему пришлось обогнуть кровати Глеба и Збышека Мазовецки, свою собственную он просто перепрыгнул. – Я сейчас, пять сек! – крикнул он, распахивая дверцу.

– О’кей, сбор во дворе. Все наши уже там, – бросила Эмма, отворачиваясь и выходя из комнаты. – Явится Фантомас – так и быть, постараемся заболтать.

Заболтать?! Анша Жиы?!!!

– Я быстро! – заверил Иван, торопливо выдергивая из рукава правую руку.

Через минуту, когда Голицын, на ходу застегивая высокий воротник комбинезона, выбежал на крыльцо, все остальные курсанты-земляне уже действительно собрались во дворе. Эмма что-то горячо обсуждала со Збышеком Мазовецки, китайцы Чжу Пэн и Чан Бяо, похоже, соревновались, кто быстрее выхватит «Шилк» – по команде один вскидывал руку с оружием, а другой фиксировал происходящее при помощи браслета, после чего результат можно было подсчитать с точностью до миллисекунд. Верный друг Глеб Соколов стоял в одиночестве, ожидая Ивана.

– Фантомаса еще нет? – спросил Голицын, сбегая по ступенькам.

– Вот-вот явится, – сообщил Глеб.

– Слава Богу, успел! – выдохнул Иван.

– Ну как, получилось отправить? – поинтересовался товарищ.

– Вроде, ушло, – кивнул Голицын. Соколов был единственный, кому он успел рассказать про «студенческую почту», вызвав со стороны Глеба живейший интерес – тому тоже было кому писать письма на Сопроле. – Только объем, похоже, ограничен: в какой-то момент прога начинает верещать, как мышка в зубах кота: хватит, мол, пора и честь знать!

– Ну, нам же много и не надо, – заметил, пожав плечами, Глеб. – Так, черкнуть пару строчек…

– Тебе, может, и пару строчек, а от меня, понимаешь ли, подробностей требуют, – буркнул Иван. – Тоже мне, нашли Льва Толстого… Ну, не умею я полчаса один и тот же дуб описывать! Да и нету тут у них дубов, – махнул он рукой в сторону простирающейся вокруг лагеря ровной, как столешница, степи. – Березок – и тех нет!

– Чего нет, того нет, – кивнул Соколов. – О, а вот и Фантомас!

– Где?! – дернулся Голицын. – А, точно… А кто это с ним?

– Куратор Змей-Горынычей, – проговорил, присмотревшись, Глеб. – Волотор? Нет… Сейчас… Володдор! Не знаю, имя это, титул или звание, но так они к нему обращаются.

Змей-Горынычами друзья прозвали курсантов из так называемого Шестиглавого Союза – содружества независимых миров из какого-то забытого Богом и контрразведкой галактического медвежьего угла – в принципе, дружественного Альгеру, но настойчиво пытающегося играть в богатовекторность, поддерживая тесные экономические связи и с Ранолой. Планетных систем, кстати, в него входило не шесть, а семь, и еще две считались ассоциированными членами – это Иван помнил точно, так как год назад вытянул данный вопрос на экзамене по «галашке». На Зите курсанты из Союза, занимавшие соседний с землянами домик, носили на рукаве эмблему с изображением огнедышащего дракона о семи (да, именно семи!) головах – отсюда и прозвище.

Тем временем, Фантомас распрощался со своим спутником и приблизился к землянам.

– Добрый вечер, курсанты. Добрый вечер, ани, – удостоился персонального приветствия Иван. Краем глаза Голицын заметил, что Эмму при этом буквально передернуло.

– Добрый вечер, ив-марол, – не слишком стройно донеслось в ответ.

– Все готовы? – задал вопрос куратор, и, не дожидаясь ответа, в котором не сомневался, бросил. – Следуйте за мной!

Их домик – одноэтажное прямоугольное строение без окон, но зато с прозрачной плоской крышей, прекрасно пропускающей дневной свет, вместившее в себя просторную общую спальню, гостиную, рабочий кабинет (именно в нем уединялся Иван для написания своего письма) и санузел – в ряду своих братьев-близнецов стоял последним. В соседнем, как уже говорилось, разместились Змей-Горынычи, следующий за ним занимали ранольцы. Как распределились три оставшиеся – Голицын еще не выяснил. Сразу за первым из домиков располагался огромный, закрывающий обзор ангар – между собой Иван и Глеб решили, что в нем, должно быть, скрывается криск-зал. Пройдя между ним и уже знакомым им двухэтажным зданием столовой, курсанты оказались перед неширокой площадью в форме правильного семиугольника, со всех сторон обсаженной редкими чахлыми кустиками. Справа и слева за ними поднимались приземистые фасады административных зданий лагеря – также без единого окна, но зато с множеством дверей – на одном Голицын насчитал шесть, на другом – пять. Завершал архитектурную композицию высокий – чуть пониже «криск-зала» – матовый черный купол, сразу за которым, как было известно Ивану, начиналось летное поле местного космодрома.