А я с грустью вспомнил, какой бедлам творился по берегам Подкумка после окончания местной маевки в моем родном Георгиевске! Мы, советские, видели прекрасное, очевидно, в чем-то другом.

Я опять ушел в сторону, а обещал рассказать «вопиющую историю». Стараюсь выполнить.

Через пару месяцев после того, как Подоговы обосновались в доме, к ним опять пришла женщина из местного муниципалитета:

- Начинается новый учебный год в общеобразовательных начальных школах. У вас, по нашим данным, есть дочь, для которой наступила пора учиться. Вы не будете против этого? Обучение бесплатное. Нужно только желание.

- Какие могут быть возражения? С большим удовольствием!

И младшая Подогова пошла в австралийскую школу.

По уровню подготовленности преподавательского состава и по своей оснащенности школа заслуживала самой высокой оценки: прекрасно оборудованные кабинеты, разнообразные учебные пособия, первоклассный спортивный зал.

Все были в восторге – и родители, и ученица, которая быстро и с интересом втянулась в учебный ритм. Юра пропадал на работе, а супруга его (боюсь ошибиться, кажется, ее звали Светлана) каждый день приходила в школу «поболеть» за дочку, да и просто пообщаться.

Однажды к ней подошел директор школы. Разговорились, насколько позволял определенный языковый барьер, Светлана рассказала про себя, что она училась в балетной школе и даже выступала в кордебалете Большого театра. Как она скучает без любимого занятия и могла бы преподавать школьникам азы балетных навыков. Для этого нужно немного: оборудовать зеркальную стенку со станком в спортивном зале и поставить в нем фортепиано.

В это время прозвенел звонок, дочь вышла с занятий, и разговор закончился.

Однако в скором времени директор встретил Свету во дворе школы, пригласил пройти в спортивный зал и торжествующе продемонстрировал громадную зеркальную стену и музыкальный инструмент:

- Пожалуйста. Все, как было сказано. Можете приступать к занятиям, если не передумали.

Как рассказывала Светлана, она пережила что-то вроде шока, но быстро оправилась и с радостью подтвердила свое согласие вести в школе балетный кружок.

Весть о том, что в школе будет балетный кружок, и что занятия будет проводить русская балерина Большого театра, мигом произвела настоящий фурор:

- Оу, рашн балет! Оу, грейт сиатар!

От желающих отбоя не было, из них можно было бы составить несколько кружков, и Света не знала, что делать. Пришлось вмешаться директору, и тот «железной рукой» сократил список до разумных пределов.

Начались занятия, шли они успешно, ничто не предвещало беды, как вдруг…

Светлану попросили зайти в кабинет директора. Пришла, села, чувствует, что будет что-то необычное. В кабинете присутствовали члены педагогического актива школы. Все приветливо улыбались. Как всегда, директор был торжественным:

- Уважаемая госпожа Подогова! Сегодня исполнилось три месяца, как Вы ведете занятия в балетном классе. Мы внимательно следим за их ходом и можем отметить Вашу высокую квалификацию. Мы все в восторге от того, что Вы делаете. На днях я обратился к нашему руководству и мне разрешили зачислить Вас в постоянный штат преподавательского состава школы. И вот Ваша зарплата за прошедшие три месяца успешной работы.

(Аплодисменты. Поздравления. «Виновница торжества» от неожиданности не соображает, что сказать. Сдержано благодарит.)

Вечером Юра приходит с работы. Информация, с одной стороны, обрадовала (в конверте находилась сумма, в несколько раз превышающая его месячную зарплату), но с другой стороны крайне огорчила:

- Женам советских работников запрещено работать! Необходимо доложить, кому следует.

На следующий день тот, «кому следует», сказал, что обо всем случившемся нужно немедленно доложить послу. Посол был краток до неприличия:

- Деньги все до цента вернуть школе. Всякую балетную самодеятельность прекратить немедленно. Причину придумайте сами и не вздумайте объяснять ее запретом с моей стороны. В противном случае в суточный срок возвратитесь в Москву. Понятно?

Юра только и промолвил, что все, мол, понятно.

Дальше было самое неприятное. Ослушаться посла означало для Подоговых гражданскую смерть. Пришлось деньги возвратить. Светлана насочиняла что-то о высокой морали советских людей, и директор, совершенно обалдевший от неожиданности, кое-как проглотил эту откровенную «клюкву». Что касается перспективы, Светлана сказала, что подвернула ногу, дала о себе знать старая травма, и всякие занятия, как советовали врачи, следует немедленно прекратить.

Директор сразу же предложил: «Давайте мы организуем проведение консультаций у лучших врачей. Если потребуется, пошлем лечиться в Новую Зеландию или в Африку на мировой курорт по лечению органов движения…».

На все предложения последовало твердое «нет» - «высокая мораль» оказалась сильнее.

Потом пришлось выдержать массовый прессинг со стороны родителей: каждый интересовался здоровьем, искренне предлагал помощь. Потом потихоньку все отстали (видно, догадались, что к чему).

- Прошел уже год, разговоры о случившемся постепенно затихли, но до сих пор при встречах со знакомыми австралийцами мы постоянно ловим на себе настороженно-сочувствующие взгляды (так обычно смотрят на безнадежно больных людей), - продолжали Подоговы. – Нам по-прежнему стыдно встречаться с людьми, смотреть им в глаза. Стыдно за свое малодушие и ложь. Стыдно за наших тупоголовых чиновников. А более всего обидно за страну.

Вот такую чудовищную по нынешним меркам историю мы услышали от наших соотечественников в феврале 1975 года. И это, к сожалению, было тогда нормой жизни.

Чтобы закончить «о грустном», хочу рассказать еще одну историю, поведанную Юрой и иллюстрирующую тупость нашего чиновничьего аппарата.

В начале семидесятых годов в Союзе возникли серьезные проблемы с мясом. Было принято решение закупать говядину за рубежом, в том числе в Австралии. Соответствующих специалистов в советском представительстве не было, и посол поручил начать исследование рынка Юрию Юрьевичу Подогову, единственному, кто хоть как-то был связан с внешней торговлей (он был откомандирован в эту далекую страну Всесоюзным объединением «Машиноэкспорт» Минвнешторга СССР).

Никогда не унывающий Юра горячо принялся за дело: почитал справочный материал, выехал в скотоводческие районы Австралии, повстречался с крупными производителями говядины. В результате через пару недель он представил своему руководству подробный отчет с предложениями фермеров и их торговых посредников о требованиях к поставляемому продукту, ценах и сроках.

Руководство «споткнулось» на простейшем, казалось бы, вопросе: должны быть кости в поставляемом мясе или нет? С костями цена, естественно, была дешевле, и это сыграло решающую роль. После консультаций с Москвой было решено закупать говядину не в брикетах, а в тушах. В пользу такого решения начальство привело еще и дополнительный аргумент: «Дома у нас национальным блюдом является борщ. А что за борщ без косточки?». Против такого аргумента не попрешь.

Опять поехал Юра по знакомым местам, теперь уже для подготовки контрактов.

Австралийцы подивились советским предложениям: «Зачем вам туши? Зачем оплачивать перевозку воздуха? Ведь кроме тоннажа следует платить и за кубатуру груза! Посмотрите на экономику – мясо обойдется вам почти вдвое дороже!».

Юра позвонил руководителю, рассказал доводы фермеров и … получил нагоняй за подверженность внешним влияниям со стороны алчных капиталистов.

Так и поплыли в Советский Союз сотни (или тысячи - не помню, но это не важно) тонн говядины с воздухом экзотической страны Австралии.

Я эти туши увидел однажды случайно, когда был в командировке в Дагестане и проходил мимо магазина, у которого разгружался мясной фургон: огромные, неподъемные вручную телячьи туши с растопыренными ногами в запотевших полиэтиленовых мешках с броскими красочными этикетками, в которых воздуха было больше, чем мяса и костей.