- Арон Самойлович, и стоило столько ждать? Я же ведь предлагал Вам целую спичку – можно было взять!

- Но спичка ведь стоит денег!

На вопрос, откуда у него эта черта, АС рассказал, что этому его научила полуголодная жизнь в Америке, где он прожил более 10 лет. Попал АС туда в начале Первой мировой войны. Ему было 18 лет, был он еще не женат, и проживала его семья за чертой оседлости в пригороде Санкт-Петербурга. Вызывают его на призывной пункт, производят медосмотр, приносят бумаги вахмистру. АС рассказывал:

- Сидит такой большой, усатый, страшный! Крутит мои бумаги, что-то думает. Я говорю ему: «Запишите меня, пожалуйста, в артиллерию, я люблю железки разные…, а он мне:

- Жид?

- Да, жид.

- Пойдешь в пехоту, жидовская морда, будешь носом землю рыть!

И так мне обидно стало! Почему я должен такую Родину защищать?

Пришел я домой, рассказал домашним, что меня ожидает, пришли наши родственники, знакомые, собрали деньги, в тот же вечер купили билет на поезд до Владивостока, и я укатил. А дальше пароходом до Сан-Франциско, и застрял там на 10 лет, пока не узнал про обращение Ленина ко всем евреям за рубежом возвращаться домой.

Вот так АС и вернулся в СССР, но прежде ему, очевидно, пришлось хлебнуть по полной программе, да так, что приучили всю жизнь экономить на спичках.

* * *

Был и другой примечательный человек в отделе механизации: Павел Степанович Сердюков, конструктор, человек с трудной судьбой. Родом он был из Белоруссии, всю войну прослужил в наземных авиационных войсках, занимался ремонтом и восстановлением самолетов. При освобождении Белоруссии побывал в своей деревне и узнал, что из родных абсолютно никого не осталось: бомбежки, каратели. Войну закончил в Чехословакии. Пришло время демобилизации, но он не спешил возвращаться: дома родного нет, из близких никого не осталось, а тут и влюбился в местную. Женился, но вскоре за ним и за многими другими такими же «ушлыми» пришли, погрузили в теплушки и прямым рейсом отправили в Сибирь. А потом на баржи и в Норильск. И там ПС провел «от звонка до звонка» 10 долгих лет. Затем был реабилитирован, работал в Кривбассе, женился, показалось - неудачно, оставил жену и маленькую дочь и уехал в Воронеж.

Не знаю, что больше повлияло на психику ПС – работа в авиационных войсках в военные годы или особенности лагерной жизни, но на заводе он получил с полным на то основанием репутацию чудика.

Он напоминал чем-то изобретателя Бабкина из романа Ильфа и Петрова "Светлая личность", создавшего средство против веснушек и думавшего, как приурочить раскаты грома к юбилею местного цирка.

Павел Степанович изобрел новый реактивный двигатель, работавший на смеси воды и керосина (весь проект был у него только в голове) и занимался изготовлением на его базе легкового автомобиля. Днем он работал как обычный конструктор, а все остальное свободное от основной работы время (и вечером и ночью, по выходным и праздничным дням) он был и токарем, и фрезеровщиком, и сварщиком, и слесарем - специалистом на все руки. Причем каким специалистом!

Вспоминаю, как спустя много лет после начала его работы над автомобилем (я уже был главным инженером завода) ПС принес ко мне в кабинет похвастаться изготовленный им собственноручно сложнейший с точки зрения ручной технологии узел, представляющий собой пустотелый тор («бублик») наружным диаметром приблизительно 700 миллиметров, внутренним - примерно 500, изготовленный из листовой нержавеющей стали толщиной полтора миллиметра.

Изделие идеально соответствовало понятию "тор", который, выражаясь языком математики, есть геометрическое тело, образованное путем вращения круга вокруг непересекающей его и лежащей в одной с ним плоскости прямой. Поверхность тора у ПС не имела ни одного прямолинейного участка (была лишь сфера и антисфера), и казалось, что при его изготовлении использовались сложные штампы. На самом деле пустотелый тор был изготовлен только золотыми руками ПС.

Впечатляла точность изделия: как сказал ПС, предельное отклонение фактической координаты любой точки поверхности тора от расчетного ее положения в пространстве не должно превышать полутора миллиметров - и ПС, пользуясь заранее приготовленными шаблонами, доказал, что это техническое требование выполнено. Тогда для всех стало ясно, что именно кустарным способом "выколачивал" на примитивных подложках ПС долгими вечерами в своей мастерской - так он с гордостью называл металлический бокс, который ему разрешили установить в укромном месте на территории завода.

В боксе у него стоял автомобиль - списанное такси, побывавшее в аварии и переданное ПС по его просьбе.

Следует отметить, что завод часто шел навстречу его просьбам: решен был вопрос с боксом, выделялись материалы и инструмент, было подготовлено официальное обращение в таксопарк с ходатайством о передаче автомобиля, предоставили небольшую квартиру – живи и работай, ПС, и прости, если сможешь, Советскую власть за причиненные обиды. Но, как видно, ПС обиды не мог простить.

Было еще одно увлечение у ПС: стихи. Стихи эти никак нельзя было считать поэзией: размер стиха не соблюдался, его портили неудачные рифмы типа "ботинки-полуботинки", но что отличало творчество ПС, так это лютая нелюбовь к коммунистическим идеалам, к большевизму. Он сочинял небольшие стишки, в основном четверостишья, и доверительно их читал избранным, без свидетелей. Однажды он мне прочел «по секрету», а я запомнил:

Страна наша богатая одна на всей планете,

Но коммунизм ее собакою на сене здесь живет.

Сам не живет, как нужно жить на белом свете

И жизнь построить нужную достойным не дает.

Такое "творчество" не могло не вызвать реакции со стороны компетентных органов, но принимая во внимание безобидность ПС для Советской власти, было решено не обращать на него серьезного внимания.

ПС пытался реализовать свое изобретение в нелогичной последовательности. Я предлагал ему изготовить вначале двигатель, испытать его по всем параметрам на стенде и таким образом развеять сомнения относительно тягового усилия, шума и безопасности работы в условиях городской среды.

Однако ПС невозможно было переубедить, он начал работу с создания собственно автомобили: удлинил и изменил кузов, изготовил пневматические амортизаторы, усовершенствовал рулевое управление, установил даже механические стеклоподъемники - вещь невиданную для отечественного автомобилестроения. На это ушли годы.

Надо отдать должное таланту ПС: автомобиль внешне выглядел прекрасно. Такие стремительные формы можно было увидеть только в фантастических романах, не было только двигателя.

Прошло еще лет десять. Я работал в Москве, когда ПС наконец закончил изготовление двигателя. На испытания он не стал никого приглашать, (хотел сделать сюрприз), а как-то в субботу произвел пробный запуск. По рассказам случайных очевидцев, раздался страшный рев и свист, а из бокса повалил черный дым. На шум собрались зрители. ПС выглядел удрученным, на его чумазом лице было недоумение, которое потом сменилось ликующим прояснением: "Понятно, в чем дело!". Бокс был заперт, и ПС надолго исчез.

Приехав как-то в Воронеж, я случайно встретил ПС, и осторожно, чтобы не обидеть, поинтересовался его детищем (о пережитом фиаско я уже слышал).

Павел Степанович поведал мне с горечью: "Понимаешь, я ошибся. Я потерял где-то при расчетах три нуля, и фактически тяговое усилие составило всего один килограмм, а не одну тонну по расчету. Но я знаю, что нужно сделать, чтобы исправить положение дел".

Это был второй случай, когда ПС признал свою ошибку. Первым была женитьба. Последние годы с ним жила его уже взрослая дочь, которая пошла по "скользкой дорожке" и попала в тюрьму.

После долгих лет разлуки приехала в Воронеж и жена, разыскала ПС и тоже стала жить вместе. Это были люди совершенно разных жизненных интересов, запросов и интеллектов, ужиться никак не могли и ссорились постоянно. В пылу очередной ссоры ПС стукнул благоверную молотком по голове и убил.