М-ль Гольбах, Дидро.
М-ль Гольбах входит медленно, при последних словах Дидро. Грустная, слегка растрепанная, она садится в уголке, в позе одинокого ребенка, как это бывало, вероятно, прежде, когда она играла в этой комнате. Дидро подходит к ней с любезным видом.
Дидро. Вам грустно?
М-ль Гольбах. Я здесь совсем одна, никому до меня нет дела. Отец предается размышлениям, мама — любви, все, кто мог быть мне любовником, уже разобраны, я скучаю. Хорошо, хоть госпожа Тербуш заинтересовалась мною.
Дидро (подходя к ней). Я хочу, чтобы вы вычеркнули этот эпизод из вашей памяти.
М-ль Гольбах. Нет, не приближайтесь. Я никогда не смогу выносить человека, который владеет моей тайной. Это оскорбительно. Это унизительно. Я больше не смогу смотреть вам в глаза.
Он смотрит на нее с нежностью, затем садится напротив.
Дидро. А если я тоже открою вам свою тайну? Тогда мы будем на равных.
М-ль Гольбах. Да. (Пауза.) А почему вы хотите открыть мне свою тайну? Дидро. Из любезности. М-ль Гольбах. Ну да!… Дидро (прикидываясь рассерженным). И вообще, мне это надоело… Думайте что хотите.
М-ль Гольбах, сообразив, что зашла слишком далеко, приближается к нему.
М-ль Гольбах (ласково). Что же это за тайна?
Дидро. Слушайте. Вот уже много лет, как я скрываю от вашего отца одну вещь, потому что иначе он тотчас же выгнал бы меня из своего дома: я… я — еврей!
М-ль Гольбах (с расширившимися от любопытства глазами). Вы — еврей?
Дидро (глядя в сторону). Я еврей.
М-ль Гольбах. Еврей! Так, значит, вы обрезанный?
Дидро. Еще как.
М-ль Гольбах (с некоторым колебанием). Но ведь Дидро совсем не еврейская фамилия.
Дидро. Я еврей по матери, а не по отцу. Это качество передается по женской линии.
М-ль Гольбах. Ах!…
Смотрят друг на друга. М-ль Гольбах решается нарушить молчание.
М-ль Гольбах. Я должна вам признаться: у меня тоже есть тайна.
Дидро. Вот как?
М-ль Гольбах (колеблется). Мне сказали… один человек, который хорошо в этом разбирается… в общем, мне нагадали по линиям руки, что…
Дидро (очень лицемерно). Полно, неужели вы верите в такие вещи?
М-ль Гольбах. Конечно. А вы разве нет?
Дидро (осторожно). Отчего же, верю… Так что же вам предсказали по этой очаровательной ладошке?
М-ль Гольбах (очертя голову). Что меня лишит невинности еврей!
Дидро. Не может быть!
Она приближается к нему и говорит очень настойчиво.
М-ль Гольбах. Честно. (Похоже, она ожидает реакции. Дидро смотрит на нее с вожделением, но ничего в ответ не делает.) Так что же?
Дидро. Вы думаете, это должен быть я?
М-ль Гольбах. Кроме вас, у меня нет ни одного еврея под рукой.
Дидро. Лучшего предложения просто не получить. (Раскрывая ей объятия.) Идите ко мне.
Она прижимается к нему. Он начинает ее ласкать, но чувствуется, что он колеблется. Она с интересом позволяет ему действовать.
М-ль Гольбах. Вы находите меня привлекательной?
Дидро. Нахожу.
М-ль Гольбах. А госпожу Тербуш?
Дидро. Это совсем другое.
М-ль Гольбах. Вы спали с нею?
Дидро. Нет. (Внезапно.) И жалею об этом.
М-ль Гольбах. Почему?
Дидро. Я люблю ум. (Продолжает ласкать ее, но ясно, что его последние слова вызывают у нее еще большие колебания. Вдруг он мягко, ласково, но очень решительно отстраняет ее.) Нет.
М-ль Гольбах. Что такое?
Дидро. Завтра я буду плакать.
М-ль Гольбах. Почему?
Дидро. Я всегда плачу, когда бываю не в ладу с самим собой.
М-ль Гольбах. Да что же происходит?
Дидро отходит к мольберту и снимает с него покрывало. Затем он берет холст и показывает девушке.
Дидро. Смотрите. Это я — сегодня после обеда. Да, да… Смотрите внимательно.
М-ль Гольбах, не очень понимая, разглядывает полотно. Внезапно вскрикивает.
М-ль Гольбах. Вы вовсе не еврей!
Дидро скорбно разводит руками. М-ль Гольбах в ярости бросается на него, пытаясь ударить.
