расстоянием треск мотора. Село проезжал тихо, не прибавлял газу, может быть,

потому, что не хотел беспокоить людей, скорее же всего для того, чтобы не

всполошить собак, которые уже раза три рвали у Никэ штаны. Удивительная

вещь: лошади, коровы, овцы, козы, свиньи - все домашние животные примирились

с шумами и скоростями века. Все, кроме собак. Эти с злобно-плаксивым лаем

набрасывались на проходившие через село машины, все равно какие, - на

автомобили, тракторы, комбайны, мотоциклы. На мотоциклы - с удесятеренной

яростью. Заслышав характерное тарахтенье, перепрыгивали через заборы и

ворота и устремлялись за мотоциклистом, норрвя схватить его за ногу, -

нередко им это удавалось. Так мстили барбосы за прерванный сладкий сон!..

- Да, это так... - продолжал рассуждать сам с собою отец, надеясь,

видимо, что и я подключусь к его философствованию. - Ни в каком деле не

нужно торопиться. В особенности - в крестьянском, нашем, стало быть, деле.

Тут важно уловить момент и проявить терпение. Тебе покажется, что озимые

погибли. А ты подожди чуток, не торопись пересеивать... Поторопился - и

прогадал. А сосед твой выждал, озимые его выжили и дали прекрасный урожай. В

награду за доверие и терпение. Человек с хлебом, а ты остался в зиму с

пустыми сусеками. Так-то! И с коровами мы оконфузились. Сказали колхозникам,

чтобы больше не держали их, сдали на ферму. Молоко, мол, получите оттуда. И

что же? Колхозники остались без молока, а ферма не справлялась даже с

планом. И вышло: ни городу, ни деревне! Вот к чему приводит спешка людей,

которые ходят с карандашом за ухом!.. Еще хуже, когда мы поторопились

ликвидировать вообще молочную ферму из соображений специализации.

Ликвидировали легко - за один месяц. Теперь уходят годы, чтобы ее

восстановить... А сколько бед приносят бесконечные эксперименты?! Было бы

хорошо, если б они проводились на каком-нибудь небольшом опытном участке или

в одной какой-то области, а то ведь сразу на всей огромной нашей земле!..

Вот и сейчас... Еще не успели подготовить почву под новые промышленные сады,

а уже лезем с топорами в старый сад!.. С землей, как со штанами. Покуда не

купил новые, не выбрасывай старые!.. Иначе будешь ходить с голым задом и все

будут потешаться над тобой!..

- Ну, довольно, отец!.. Завел свою долгоиграющую пластинку! - шумнула

мама. - Пускай думают о тех штанах директор совхоза и агрономы. Есть у тебя

бригада, и хватит. Отвечай за нее одну!

- Я отвечаю за все. Да, да, за все!

- Ты уже наотвечался. Было такое время. К бригаде прибавили тебе еще и

профсоюз, а ты и рад: "Отвечаю за все!" Ну и отвечай, коль нравится. И

вообще... вообще пора спать!

- Ты, конечно, умнее всех. И всегда права, - усмехнулся отец.

Он тяжело поднялся из-за стола. Перед тем как войти в дом, долго

смотрел на звездное небо. Луны не было. Отовсюду слышался треск сверчков. К

полуночи похолодало. Пахло приближающейся осенью.

Я остался спать под грушей, устроившись на широкой плетеной лавке.

Слышал, как перешептываются листья под легким дуновением ветерка. Дедушка

храпел и бормотал что-то во сне. Неслышно упала роса. Сон медленно

подкрадывался ко мне. Глаза слипались. Но я старался держать их открытыми и

продолжал думать о минувшем. Как там ни говори, но и во мне жила

крестьянская косточка. Теперь вот находился на перепутье дорог - по какой из

них продолжится мой жизненный путь? Все вроде бы вокруг изменилось. Явились

новые проблемы, в которых пытаюсь разобраться. Неизменными остались ночи. А

может, и они стали другими?

До сих пор не могу забыть потрясения, испытанного мною однажды вечером

на берегу пруда. Находившийся рядом бадя Василе Суфлецелу потянул меня за

рукав и указал на темнеющее небо. Там, в немыслимой вышине, меж звезд бежала

одна, круглая, немерцающая. Все остальные оставались на месте, а эта

стремительно убегала от них, и мы провожали ее расширившимися от удивления

глазами до тех пор, пока она не скрылась за черным горизонтом.

Это был первый спутник Земли. Сотворил его человек. Всемогущий и

слабый. Крепкий, как- гранит. И хрупкий, как яичная скорлупа. Об этом

говорила нам ночь. Об этом рассказывали нам звезды, в их числе и эта,

новорожденная. Все это - тайна. Вселенной. Каждый стебелек, каждая былинка,

каждая капелька росы рождаются и умирают со своими тайнами. И важнейшая из

всех них - сам Человек, который, открывая и изучая миры, так и не постигнет

величайшую из тайн - самого себя,

4

Сито, покуда новенькое, висит на гвоздочке, в хорошем месте.

Изношенное, оно валяется под ногами где попало. Этот закон старался внушить

мне дедушка. Я посмеивался над его философией, но все-таки побаивался

оказаться похожим на сито, которое путается под ногами и никому не нужно.

Чтобы вывести меня из этого состояния, мама нашла мне еще одну работенку.

- Поди, сынок, и произведи зеленую обрезку винограда на наших сотках.

Лоза разрастается так, что солнце не проникает к гроздьям, Когда они

созреют?! - говорила она, не отказав себе в удовольствии дать легкого пинка

мужу, - Отец твой заботится о тысячах гектаров совхозного виноградника, а

для своих десяти соток у него времени не хватает!...

Мама приготовила мне еду в плетеной корзиночке. Отыскала на чердаке

серп. Как заботливый бригадир, она е вечера планировала всю работу, которую

должно исполнить в течение следующего дня. Из всех дел, намеченных нашим

домашним бригадиром, то есть мамой, мне достались виноградники. Безропотно я

взял серп, еду, флягу с кисловатым муссом из выжимок и вышел со двора.

Сотки для индивидуального пользования отец получил от совхоза с

высаженной на них лозой. Получил за счет приусадебного участка, поскольку

земли при нашем доме было намного меньше, чем у других жителей села. Мама

хоть и не шибко грамотна, но без особого труда высчитала, какую прибавку

должна получить, чтобы вышло двадцать соток, положенных по норме. Не забыт

был и дедушка, которому тоже причитался какой-то клочок земли. Надобно

помнить, что старик ни зимой, ни летом не привык пить одно только "лягушачье

вино", то есть святую водицу из своего колодца. Ссуженный отцу виноградничек

был не бог весть какой богатый, но дареному коню в зубы не смотрят. Десять

соток своих, десять дедушкиных, итого двадцать - это совсем немало! Сорт

винограда на участке был гибридный - "изабелла", когда-то он назывался у нас

"кэпшуна нягрэ". Другие именовали его "ноуа". Никэ рассказывал, что один из

министров сельского хозяйства Молдавии побывал в Италии, узнал там, что из

этого сорта итальянцы делают "чинзано", вино, напоминающее по цвету холеную

кожу аристократки. Вернувшись из заграничной командировки, министр

распорядился заполнить этим сортом все склоны лесистой местности республики:

как-никак, а мы - потомки древних римлян, почему бы и нам не производить

"чинзано"? Никэ говорил, что упомянутый министр защитил две диссертации

подряд и, получив повышение по службе, уехал из Кишинева. После него у

подгорян осталась "изабелла". И поскольку совхоз не знал, что можно было

делать из этого сорта (шипучего шампанского у нас вообще не производили, а

итальянского "чинзано" и не думали производить), то и поделил его славным

образом между молодоженами да такими вот, как мой отец, работниками. Хотя

отец, а тем более дедушка едва ли могли быть причислены к молодоженам

При своих домах люди обычно высаживали колированные виноградники, но