и, обнаружив малейшее отклонение от противопожарных правил, тут же крушил
дымоходы, плиты, наглухо замуровывал трубы. Женщины слали по его адресу
проклятия, ну, а мужики, понятно, отборнейшие матюки.
Этот пес с блестящим, как тыква, черепом нашел, к чему придраться, и у
дедушки: нагара и сажи в печной трубе старика наслоилось толщиною в три
пальца, ничуть не меньше; никто не прочищал ее со дня возведения, то есть с
давних-предавних времен. К тому же место на чердаке, рядом с печной трубой и
дымоходом, было завалено всякой всячиной. Чего только там не было! Рядом с
деревянными, заготовленными дедушкой впрок черенками для вил можно было
увидеть такие же деревянные и тоже заготовленные впрок топорища. К самому
дымоходу были прислонены ясеневые и березовые кругляки для просушки, с тою
же целью было развешано множество пучков лекарственных трав - теперь они
высохли так, что могли вспыхнуть, как порох, от ничтожной искры.
- Я приведу сюда милицию, и закроем твою трубу! - орал Иосуб. - И
штраф на тебя наложим!.. Ты не соблюдаешь правил противопожарной охраны!
Хочешь спалить все село... сжечь всю деревню!
Отец пытался уладить дело миром, обещал Иосубу, что сам возьмется и аа
очистку трубы, дымохода, и за наведение порядка в дедушкиных залежах возле
них. Зачем же, внушал он главному Пожарному надсмотрщику, спорить с древним
стариком, который слыхом не слыхивал о каких-то там правилах.
- Сажа вспыхивает легче, чем бензин. А он... - бушевал, перекипая
гневом, Иосуб.
- Трубы, говорю, и все дымоходы прочистим, - успокаивал его отец.
- Можно на вас положиться? - остывая, спросил на всякий случай Вырлан.
- Можешь как на себя! - внутренне усмехнувшись, пообещал отец. -
Наведу полный порядок. Только надо успокоить старика. Ты же видишь, капитан
[Капитан - обращение мужчин друг к другу в старинных лесных селениях
Центральной Молдавии (вместо "господин" или "товарищ")] Иосуб, как он
расстроен - До сих пор ведь никто не осматривал дымоходы в частных домах.
Пожарники более всего интересовались хлебными токами, зернохранилищами,
складами, школьными и клубными зданиями, пшеничными полями во время летней
страды.-
- Приспело время навести порядок и в частных секторах. - Два последних
Слова, явно усвоенных им недавно, Иосуб произнес особенно значительно. -
Когда у кого-нибудь из нас сгорает изба, то погорелец сломя голову бежит в
сельсовет и не просит, а требует, чтобы государство возместило ему убытки.
Требует камня, цемента, черепицы, бревен - словом, стройматериала! - И на
эти два последних слова Иосуб поднажал с государственной значительностью.
- Ну, в нынешнее время что-то не часто горят наши дома, - заметил
отец. - В селе и не помнят, когда был последний пожар. Прежде крыши были
соломенные, вот,глядишь, и вспыхнет то одна, то другая хатенка. То же самое
случалось и с кровлями из камыша, дранки. Чуть что - беда.
- Не скажи, случается и сейчас! - резко возразил Иосуб Вырлан. - Аль
ты не слыхал - Только вчера в соседнем селе взорвался баллон с газом. Как
пушечный снаряд, пробил сперва стенку кухни, а по-
том и другую, наружную стену, а когда не смог пробить еще и сенную,
разорвался на осколки, выбил двери и поджег избу со всех сторон!.. Ничего не
смогли спасти! Сгорело все как есть дотла!
- Слыхал и я про эту беду. Но зачем ты мне... о газовых баллонах. Хата
моего старика топится по старинке, дровами да сухой виноградной лозой.
- Еще бы! В его развалюхе не хватало только газового баллона! -
ухмыльнулся Иосуб.
С видом оскорбленной добродетели он зашагал со двора, отмеряя своими
негнущимися ногами каждый метр дороги. Доводы, которые приводил отец в
защиту дедушки, ни в малой степени не убедили строгого блюстителя
противопожарных правил.
2
- Ох уж этот мне Иосуб! - тяжело вздохнула мама. - Когда был
истопником в школе, бранился лишь с ее директором. А теперь от него всему
селу житья нет.
Из слов матери я узнал, что в течение многих лет служба Вырлана
состояла в том, чтобы следить за школьными печами, чистить их, чинить,
замазывать трещины. Но то было горе, а не работа. Всю зиму дети дрожали от
холода, поскольку истопник постоянно отыскивал какие-то изъяны в печах или
угле и по этой причине находился в состоянии словесной войны с директором.
На одно слово хозяина школы Иосуб отвечал водопадом своих. При этом не
забывал напомнить несчастному директору, что он, Иосуб, за одну и ту же
зарплату не может протапливать печи и ухаживать за школьной лошадью,
расчесывать ее скребницей, кормить, поить, убирать из-поД нее навоз да еще
заботиться о телеге - чинить, смазывать колеса. Кто же, мол, за мизерный
оклад согласится быть и конюхом, и истопником!.. Нашли дурака!
На это директору ответить было уже нечего, и он умолкал: район не
отпускал лишних денег, чтобы школа могла позволить себе содержать еще и
конюха. Да и лошадь-то вместе с кормами для нее, телегой и всей упряжью
директор добывал всеми правдами и неправдами. Помогали и ученики с
учителями. Поближе к осени они по целому месяцу, а то и более работали на
уборке совхозного винограда и фруктов, и весь их заработок уходил на
содержание школьного транспорта. Последней каплей, переполнившей терпение
директора относительно Иосуба, была совсем уж злобная, граничащая с
непристойностью выходка истопника: вгорячах ли, с умыслом ли, но Вырлан
назвал почему-то директорскую лошадь Телевизором. Разъяренный директор
тотчас же уволил его с работы.
Оказывается, у Иосуба был повод, чтобы обозвать так ничего такого не
подозревающее животное. Иосуб собственными ушами слышал горячую директорскую
речь, обращенную к учителям и ученикам. Он призывал их дружно выйти на
виноградники и в сады совхоза, чтобы затем на заработанные ими деньги
приобрести два телевизора: один для учительской, другой для красного уголка
школьного интерната. Школа, однако, осталась без телевизоров. Зато на
спортивной площадке объявилась лошадь, а потом и повозка, на которой рядом с
директором возвышалась, горбясь, внушительная фигура Иосуба Вырлана.
Последнему не составило никакого труда узнать, что конь-то и вся сбруя
куплены вместо обещанных телевизоров, а прозвище пришло и того легче. К
великому огорчению директора, лошадь быстро привыкла к своей очень
современной кличке. Школьный начальник прямо-таки бесился, краснел от стыда,
но поделать ничего уже не мог. Сельские жители, да и некоторые наиболее
хулиганистые ученики быстро подхватили кличку, повторяли ее Постоянно, так
что ни на какие иные понукания конь не реагировал, пока ему не крикнешь:
"Тпрррруу, Телевизор!" или "Нооо, Телевизор!" Без таких возгласов ни
остановить его, ни стронуть с места было невозможно. По этой причине бедному
директору приходилось разговаривать со своей лошадью языком Иосуба Вырлана,
языком, совершенно немыслимым в его, директора, положении.
- В новой школе покончили не только с Иосубом, но и с печами: там
теперь центральное отопление, - сказал отец.
- Школа-то, слава богу, отделалась от непутевого Иосуба, так теперь
его на нашу шею повесили. Кому только в голову пришло сделать его
начальником над всеми печами и трубами села, поумнее, что ли, не нашли
человека? - заметила в сердцах мать.
Поняв, что камешек этот брошен в его огород, отец возразил:
- Иосуб лучше других разбирается в печах Разве ты забыла, что он
печник, что почти во всех избах он разбирал и клал печи! Не поставим же мы
