При разборе архива дочери Короленко — Натальи Владимировны — была обнаружена копия письма А. Туркина от 27 января 1911 года, раскрывающего, какое глубокое влияние оказало слово В. Короленко на формирование взглядов и мировоззрения уральского писателя.
А. Туркин писал:
«Глубокоуважаемый Владимир Галактионович!
Позвольте и мне сказать скромное слово по поводу 25-летия возвращения Вас из ссылки. Нечего и говорить о том, что я лично от всей глубины души, радостно и трепетно, присоединяюсь к тому стройному хору голосов, какой раздался в России, приветствуя Вас…
На себе лично — на всей своей жизни — я испытал, что значат первые зародыши, рожденные в душе истинно художественными произведениями. Был я заводским парнем, когда впервые попались мне такие вещи, как «В дурном обществе», «Лес шумит», «Сон Макара»…
Трудно передать то огромное очарование, какое овладело душой после прочтения этих чудных рассказов. Помню — я, страшно обессиленный, бродил по улицам маленького, глухого завода и в душе пела какая-то музыка… Музыка образов, навеянных Вашими страницами. Тут был шепот бархатного леса, где поднималась легенда, детские тени и этот угрюмый бесправный Макар… И я все думал о том, какое счастье, огромное счастье писать так! Писать так, как льется соната в лунную ночь — красиво, сверкающе, нежно и лучисто…
Позднее, когда робко и неуверенно я попробовал свое «перо» — Вы, такой огромный, оказались простым, сердечным человеком. Ваши письма, где вы указывали мои недочеты, так задушевны и близки сердцу… И я их храню, как сокровище. В помещении моих некоторых вещей в «Русском богатстве» я нашел для себя огромную поддержку. Теперь я немножко «двигаюсь» вперед: принята повесть в сборнике «Знание», рассказы в «Современный мир» и «Новую жизнь». Двигаюсь немножечко вперед, а сзади все звучат милые, нежные голоса, что пели когда-то давно — на заводских улицах. Пели и звали в загадочный мир — на жизнь и тоску!..
Простите за это: не выдержал и написал так, как чувствуется. Горячо желаю Вам, Владимир Галактионович, здоровья, счастья человеческого»{23}.
Под этим письмом, проникнутым искренним чувством дружбы, могли бы подписаться многие тысячи уральцев, разделявших уважение и любовь к великому гуманисту и демократу.
2. Тридцать два неизвестных откровения
Владимир Галактионович давно задумал написать историческую повесть «Набеглый царь» — о вожаке крестьянской войны Емельяне Пугачеве.
Тема Пугачева появилась задолго до поездки в Уральск, где писатель надеялся провести лето 1900 года. Уже румынские записные книжки полны раздумий о вожаке крестьянского движения, выкладок и фактов, различных выписок, относящихся к теме, наметок образов сподвижников Пугачева. Все это еще было отрывочно, бессистемно, нуждалось в дополнении живыми впечатлениями. Писателю хотелось ознакомиться с местами, являющимися центром пугачевского движения, где сохранились еще предания о Пугачеве. Короленко думал
«свести их в одно целое и, быть может, найти среди этого фантастического нагромождения живые черты, всколыхнувшие на Яике первую волну крупного народного движения»{24}.
Во второй половине июня 1900 года В. Короленко прибыл в Уральск. Он поселился на даче своих знакомых Каменских в семи верстах от города, в Старо-Шапошниковском саду на реке Деркул. Отсюда писатель ездил на велосипеде в Уральск, работал там в войсковом архиве. Отсюда же совершал поездки по окрестным станицам. Эти поездки и встречи с людьми, непосредственные впечатления от степной природы, казачьего быта, сохранившейся старины, особенно долгие задушевные разговоры со стариками, помогли писателю живее и ярче представить картины задуманного произведения.
Получив доступ в Уральский войсковой архив, Короленко провел здесь огромную подготовительную работу. Он тщательно и глубоко изучал подлинные документы, относящиеся к пугачевскому времени. Это были редчайшие бумаги, тогда еще неизвестные исследователям, дающие довольно полную картину событий тех лет. Некоторые детали и факты прямо просились на бумагу.
Писателю уже виделась канва будущего исторического произведения, как он сам писал в письмах, своего рода «рамка, на которой придется вышить свой узор». Владимир Галактионович задолго до поездки на Урал начал изучать и собирать материалы о Пугачеве. Он писал:
«В историческом отношении теперь не навру, колорит времени и места передам правдиво, а в некоторых подробностях, быть может, будет кое-что новое и даже для историков»{25}.
Автограф В. Короленко.
Что же хотел показать Короленко в новой повести, что захватило воображение писателя, какими хотелось нарисовать ее героев?
«Картина человеческой неправды и подлости, с одной стороны, неясные инстинкты дикой воли, картина разгула и разнузданности этой дикой воли, с другой стороны, и среди этих темных разбушевавшихся сил — мечта о какой-то будущей правде, как звезда среди тучи, — вот как мне рисуется основная нота моей повести»{26}.
В другом письме Владимир Галактионович рассказывал, каким предстает его воображению сам «Набеглый царь»…
«В то время как «печатный» исторический Пугачев до сих пор остается человеком «без лица» — Пугачев легенды лицо живое, с чертами необыкновенно яркими и прямо-таки реальными, образ цельный, надежный, наделенный и недостатками человека и полумифическим величием «царя». Меня самого поразило это, когда я собрал воедино все эти рассказы. Нечего и говорить, что до сих пор его считают настоящим царем»{27}.
Кто же были те люди, с которыми Владимир Галактионович встречался в Уральске и казачьих станицах, которые рассказали ему много преданий старины, в том числе, взволновавшую до глубины души «Пугачевскую легенду на Урале»?
Одних писатель лишь называет в очерках и дневниках, о других рассказывает более подробно. Это уральский старожил, писатель Вячеслав Петрович Бородин, 89-летний казак Ананий Иванович Хохлачев, сохранивший в памяти множество преданий, Григорий Терентьевич Хохлов — автор брошюры «Путешествие уральских казаков в Беловодское царство», Иван Яковлевич Солдатов, бывший атаман, человек начитанный, хороший знаток старины, Иван Семенович Алексеев — архивариус войскового архива, рассказавший о самородке, казачьем поэте Голованове, написавшем поэму «Герой-разбойник» — об известном пугачевце Чике (Зарубине) и многие другие.
Первоначально свои впечатления, вынесенные от встреч и разговоров с этими людьми, Короленко спешно заносил в записные книжки. Позднее его наблюдения оформились в очерки «У казаков», опубликованные в журнале «Русское богатство» в конце 1901 года{28}. Если судить по записным книжкам и этим очеркам, дни жизни в Уральске были заполнены интенсивным трудом, интересными встречами, фотографированием памятных мест, их зарисовкой, установлением связей с людьми.
Семья Короленко сдружилась здесь с Алевтиной Яковлевной Каменской и ее братьями Владимиром Яковлевичем и Павлом Яковлевичем Шелудяковыми — казачьими офицерами, спутниками писателя по Уральску. Особенно близко Короленко сошлись с семьей учителя войсковой сельскохозяйственной фермы Макара Егоровича Верушкина, сопровождавшего Владимира Галактионовича во всех поездках по дальним станицам.
Верушкин был илецкий казак, отлично знающий округ Уральского войска, имевший в станицах много знакомых учителей, казачьих офицеров и сам, человек не только начитанный, но и прекрасно знакомый с историей уральского казачества. Поездки с Верушкиным были самыми захватывающими и впечатляющими. Писатель проехал с ним по верхней линии до границы уральского войска, в Илек, «Бухарской стороной» Урала, или киргизской степью.
