– Хитро придумано, Леда.

– Я такая хитрая, что даже сама поражаюсь. И если ты хочешь, чтобы все прошло гладко, ты должен пригласить меня с собой. Папочка как-то сказал мне, что я должна ознакомить тебя с окрестностями.

– Конечно, Леда. Но у тебя будет слишком много хлопот.

– Все будет очень просто. Мы в самом деле осмотрим некоторые достопримечательности, например, в Отделе Северной Америки. Единственное, что меня беспокоит, – как ускользнуть от охраны?

– Охраны?

– Никто из имеющих вес Рудбеков не путешествует без телохранителей. Ну хотя бы для того, чтобы они могли охранять тебя от репортеров и сумасшедших.

– Я думаю, – медленно сказал Торби, – что относительно меня ты ошибаешься. Я ездил навестить моих стариков. И со мной не было никакой охраны.

– Они умеют оставаться незамеченными. Ручаюсь, что в доме твоей бабушки было как минимум два человека, пока ты оставался там. Видишь вон того одинокого лыжника? Он катается отнюдь не для своего удовольствия. Так что мы должны продумать, как унести от них ноги, пока ты не доберешься до Гарша. Не волнуйся. Я обо всем подумаю.

Торби был очень заинтересован большой столицей, но еще больше его интересовала цель, ради которой он тут оказался. Леда удерживала его от спешки.

– Первым делом мы осмотримся. Мы должны вести себя совершенно естественно.

Дом, который можно было сравнить с поместьем Рудбеков, был в таком виде, словно хозяева его покинули день назад. Он узнал двух слуг, которых видел в поместье. Машина с водителем и дворецкий в ливрее Рудбеков ждали их. Водитель, казалось, знал, что они хотят увидеть; они ехали под зимним солнцем субтропиков, и Леда указывала ему на посольства и консульства других планет. Когда они проезжали величественную анфиладу зданий, в которых размещалась Стража Гегемонии, Торби попросил шофера притормозить, иначе он бы свернул себе шею.

– Никак это твоя альма-матер? – спросила Леда. Затем она шепнула: – Присмотрись получше. Здание напротив – это то, куда мы должны попасть.

Они оказались у точной копии Мемориала Линкольна. Торби внезапно показалось, что статуя похожа на папу – не буквально, но что-то в ней было. Его глаза наполнились слезами.

– Здесь я всегда чувствую волнение, – шепнула Леда, – словно я зашла в свою старую церковь. Ты знаешь, кто он был? Он основал Америку. Во времена той ужасной древней истории.

– Он сделал кое-что еще.

– Что?

– Он освободил рабов.

– Ах вот как, – она взглянула на него с грустным пониманием. – Это имеет для тебя особое значение… не так ли?

– Да… – Он хотел было сказать Леде о причине, побудившей его ввязаться в драку, потому что они были одни и это место не прослушивалось. Но не смог. Папа не имел бы ничего против, но он обещал полковнику Брисби.

Торби с трудом разбирал надписи на стенах с буквами и выражениями, которые были в ходу еще до того, как английский стал Системным Английским. Леда потянула его за рукав и прошептала:

– Идем. Я не могу долго находиться тут… или я начну плакать.

Они вышли на цыпочках.

Леда решила, что они должны немедленно посетить представление на Млечном Пути. Поэтому они отпустили шофера, сказав тому вернуться через три часа и десять минут, а за ложу на двоих Торби заплатил сумасшедшие деньги спекулянту билетами.

– Наконец-то! – выдохнула она, когда они очутились в здании. – Полдела сделано. Дворецкий в машине заснет, как только они завернут за угол. Но от водителя мы избавились ненадолго. Да и дворецкий сразу же вернется за нами, если дорожит своим местом. Так что сейчас он, скорее всего, покупает билет. Или уже внутри. Не оглядывайся.

Эскалатор понес их наверх.

– У нас несколько секунд; он не может последовать за нами, пока мы не скроемся за углом. А теперь слушай. Люди, сидящие на наших местах, покинут их, как только мы предъявим билеты. Но едва я усядусь, тут же заплати другому человеку, чтобы он оставался на своем месте. И дай бог, чтобы это оказался мужчина, так как нашему опекуну понадобится всего несколько минут, чтобы узнать, где мы находимся… или секунд, если он внизу уже выяснил, куда мы направились. Когда он найдет нашу ложу, то увидит, что я сижу в ней с мужчиной. Лица мужчины в темноте он не разглядит, но увидит, что с ним сижу я, потому что специально надела платье, которое светится в темноте. Он будет счастлив. Ты же бери ноги в руки и уходи через любой выход, кроме главного; водитель, скорее всего, будет там ждать, постарайся быть в холле за несколько минут перед тем, как он подаст машину. Если ты не успеешь, бери любую машину и гони домой. А я буду громко жаловаться, что тебе не понравилось представление и ты ушел домой.

Торби решил, что Корпус «Икс» много потерял, не завербовав Леду в свои ряды.

– А не сообщат ли они, что потеряли наш след?

– Они будут так счастливы, найдя нас, что и дышать забудут. Вот мы и на месте – двигай! До встречи!

Торби выбрался наружу через боковой выход, заблудился, навел справки у полисмена и наконец оказался у здания напротив штаб-квартиры Стражи. Указатель помещений подсказал ему, что контора Гарша находится на 34-м этаже, и через несколько минут он уже стоял перед секретаршей, к устам которой, казалось, навсегда прилипло слово «нет». Она холодно сообщила ему, что Советник не принимает никого без предварительного оповещения. Не желает ли он изложить суть своего дела одному из помощников Советника?

Торби огляделся, помещение было переполнено. Она нажала клавишу:

– Говорите! – и рявкнула: – Здесь умеют хранить тайны.

– Передайте мистеру Гаршу, что с ним хотел бы встретиться Рудбек из Рудбеков.

Торби показалось, что она готова посоветовать ему не нести чепухи. Но она торопливо встала и вышла.

Вернувшись, она тихо сказала:

– Советник может выделить вам пять минут. Вот сюда, сэр.

Личный офис Джеймса Дж. Гарша составлял резкий контраст и со зданием, и с его приемной, да и сам он напоминал неубранную постель: небритый, в мятых брюках, с заметным животом над ремнем. Он не поднялся навстречу вошедшему.

– Рудбек?

– Да, сэр. Вы мистер Джеймс Дж. Гарш?

– Тот самый. Ваше удостоверение. Сдается мне, что видел ваше лицо в каком-то выпуске новостей, но не могу припомнить, когда и где.

Торби протянул Гаршу свою карточку. Гарш внимательно изучил все ее графы и протянул обратно.

– Садитесь. Чем могу быть полезен?

– Мне нужен совет… и помощь.

– Как раз этим я и торгую. Но Брадеру законники шепчут советы прямо в уши. Чем же именно я могу быть вам полезен?

– Можем ли мы поговорить конфиденциально?

– Раскованно, сынок. Надо говорить «раскованно». К юристу нельзя обращаться с такой просьбой: он или честен или нет. Что касается меня, я получестен. Так что выбирайте.

– Видите ли… это длинная история.

– Так сделайте ее покороче. И говорите. А я буду слушать.

– Вы возьметесь представлять мои интересы?

– Говорите, а я послушаю, – повторил Гарш. – Может быть, я завалюсь спать. У меня сегодня не самый лучший день. Я ничего не обещаю.

– Хорошо, – сказал Торби и приступил к рассказу. Гарш слушал его с закрытыми глазами, скрестив пальцы на животе.

– Это все, – подвел итог Торби, – не считая того, что я хочу добиться ясности, чтобы вернуться обратно в Стражу.

Гарш в первый раз проявил интерес к его словам.

– Рудбек из Рудбеков? В Стражу? Не делай глупостей, сынок.

– Но, по правде говоря, я не настоящий Рудбек из Рудбеков. Я кадровый Стражник, который стал им в силу обстоятельств, от меня не зависящих.

– Я знаю эту часть вашей истории, любители трогательных романов проглотят ее, не пережевывая. Но мы оба столкнулись с обстоятельствами, над которыми мы не властны. Суть дела в том, что человек не хочет покинуть свое место. Даже если оно ему не принадлежит.

– И мне тоже, – упрямо сказал Торби.

– Давайте не будем заниматься глупостями. Первым делом мы добьемся, что ваши родители официально будут объявлены погибшими. Во-вторых, мы потребуем представить их завещания и доверенности. И если вторая сторона начнет слишком суетиться, мы получим судебный ордер… и даже могущественный Рудбек сдастся перед повесткой «Явиться-в-суд-или-будете-доставлены-силой». – Он закусил ноготь. – Но может пройти некоторое время, прежде чем вы получите ваше имущество и ваше положение будет определено. Суд может решить: или вы имеете право самостоятельно принимать решения, или же в завещании будет сказано, на кого возлагается эта обязанность, или же суд может назначить кого-то третьего. Но если все, что вы сказали, верно, то последних двух вариантов быть не может. Даже любой из судей, что сидят у Брадера в кармане, не осмелится на это, зная, что его решение будет отменено.