Я умру.

Затвор пистолета вернулся на место.

Меч снова вонзился в дерево, и послышался оглушительный треск расщепляющихся досок.

Хлоя подняла пистолет и спиной прижалась к раковине. Сдвинула планку предохранителя и положила палец на чувствительный электронный спуск, опасаясь, что выстрелит слишком рано. У нее был всего один шанс — до того, как убийца доберется до нее.

Ударом ноги безумец выбил остатки досок и с ревом ворвался в комнату. Казалось, он упирается головой в потолок. Белки глаз сверкали на жуткой маске из брызг крови Мэтта. Обе руки сжимали рукоять меча. Хлоя замерла. Меч взлетел вверх и со свистом опустился.

Хлоя отпрянула, и клинок, пройдя в дюйме от нее, обрушился на край раковины, расколов надвое керамическую чашу. Увлеченный инерцией страшного удара, убийца на долю секунды потерял равновесие. Хлоя отступила на шаг, подняла пистолет и, не целясь, коснулась пальцем спускового крючка.

Негромкий хлопок воздуха сменился яростным ревом убийцы, и Хлоя поняла, что попала в цель. Безумец отшатнулся и прижал обе ладони к левому глазу. Меч с грохотом упал среди осколков раковины.

Хлоя швырнула пистолет ему в лицо и вскочила на край ванны. Потом распахнула окно и ринулась в открывшееся отверстие, молясь, чтобы оно оказалось достаточно широким. Она извивалась и дрыгала ногами, вскрикивая от боли, когда рама впивалась в ее тело. Наконец пальцы коснулись сырого дерева. Ветка. Хлоя ухватилась за нее и стала подтягиваться, с трудом протискиваясь в узкое окно. Колени ударились о подоконник с внешней стороны, и она повисла на руках. Скользкая ветка вырвалась из пальцев, и Хлоя с криком полетела вниз.

Хлесткие, царапающие кожу удары голых холодных веток, потом мгновение свободного падения и глухой удар о землю. Хлоя перекатилась на спину, всхлипнув от боли, и пришла в себя.

Даже если что-то у нее сломано, это не так важно — главное, держаться на ногах. Хлоя вскочила и, не оглядываясь на окно, бросилась бежать. Ночь была безлунной, и Хлоя едва различала дорогу. Она пересекла задний двор отцовского дома, потом с трудом перевалилась через забор и выскочила в маленький переулок, который вел на главную улицу.

Она все бежала и бежала, ослепленная болью и страхом. Легкие разрывал крик. Она не узнавала окружающих предметов, не понимала, где находится. Яркий свет ослепил ее. В барабанные перепонки ударил оглушительный вой.

Последним, что услышала Хлоя, был визг скользящих по асфальту автомобильных шин.

Веки Хлои дрогнули, и она открыла глаза. Поначалу очертания окружавших ее предметов, залитых ярким белым светом, были размытыми, но постепенно обрели четкость, и Хлоя различила склонившуюся над ней фигуру. Черты женского лица стали яснее. И Хлоя увидела добрую, печальную улыбку.

— Отдохни, милая, — сказала сиделка, когда Хлоя попыталась подняться с больничной кровати. — У тебя был сильный шок.

Хлоя опустила голову на подушку и окинула взглядом маленькую отдельную палату. Сознание возвращалось медленно, и мысли по-прежнему путались. Она вспомнила, что последний раз лежала в больнице, когда ее сбросил пони подруги. Тогда ее навещал отец — стоял у постели, побледневший от волнения, и крепко сжимал ее руку.

Папа…

Постепенно возвращалась память о недавних событиях, и слезы потекли по ее щекам. Вместе с ними вернулась боль. Хлоя посмотрела на свою перебинтованную руку и вспомнила хлесткие удары веток, задержавших ее падение из окна отцовской ванной.

— Где мой папа? — спросила она сиделку. Голос ее звучал хрипло и прерывался. — Он умер, да?

— Ш-ш. Тебе нельзя волноваться.

— Умер? Скажите мне.

Сиделка подошла к кровати и протянула стакан с какой-то жидкостью.

— Что это?

— Поможет тебе успокоиться.

У Хлои не было сил сопротивляться. Она проглотила успокоительное и закрыла глаза, чувствуя быстрое действие лекарства, милосердно избавлявшего от мучительных картин, все время всплывавших перед глазами.

Когда Хлоя снова очнулась, ласковой сиделки не было, но пациентку, похоже, не оставляли в палате одну. На нее смотрели двое аккуратно одетых посетителей, словно давно ждавших, когда она придет в сознание. Женщина сидела на стуле, мужчина стоял у изножья кровати. Оба были в гражданском, но даже в таком состоянии Хлоя по их жестам и выражению лиц поняла, кто они такие.

Женщина представилась первой. Сержант уголовной полиции Кинан из отделения Темз-Вэлли. Глаза у нее были ласковыми, лоб прорезали сочувственные морщины. Хлоя не сомневалась, что эти обязанности женщина выполняла не впервые. Сообщить о внезапной насильственной смерти родственникам — это требует особой деликатности, даже несмотря на то, что в данном случае она лишь подтверждала догадку. Хлоя снова заплакала.

— Соседи вашего отца видели, как вы бежите от дома, — мягко сказала Кинан, когда рыдания Хлои немного стихли. — Они вызвали полицию. Мне жаль, но ему уже ничем нельзя было помочь.

Коллега Кинан, инспектор Уильямс, не отличался деликатностью. Он молчал, но взгляд его оставался холодным.

Хлоя вытерла слезы салфеткой, которую протянула ей Кинан.

— Кто мог желать зла папе? — всхлипнула она. — Он был самый добрый, самый благородный человек в мире.

— Хлоя, мы поймаем того, кто это сделал.

— Крест, — вдруг вспомнила Хлоя. — Он пришел за крестом. Он его забрал.

Кинан удивленно покачала головой.

— Какой крест?

Хлоя попыталась объяснить, но получалось у нее плохо: она запиналась, умолкала на полуслове. И вдруг до нее дошло.

— О боже. Это я принесла ему крест. Я во всем виновата.

— У нас еще будет время поговорить об этом, — резко перебил ее Уильямс. — Вы узнаете этого человека? — Он нагнулся и протянул Хлое глянцевую фотокарточку, выглядевшую официально, словно ее взяли из полицейского досье.

Хлоя пристально посмотрела на снимок, потом вздрогнула и закрыла глаза.

— Это он. Человек, убивший моего отца.

— Мы знаем, кто преступник, мисс Демпси. Он называет себя вампиром. Его настоящее имя Эш. По крайней мере, по нашим сведениям.

Хлоя задыхалась. Казалось, сердце готово выскочить у нее из груди.

— На фото не видно, — хрипло прошептала она, — но его зубы…

— Это нам тоже известно, — сказал Уильямс. — По всей видимости, он сам их подпилил. Часть его бреда.

Хлоя поморщилась.

— Он и вправду считает себя… вампиром? Он маньяк? И откуда вы столько о нем знаете? Вы сказали, что его зовут Эш. Это имя или фамилия? Эш… а дальше как?

— Этого мы не знаем, — пожал плечами Уильямс.

— Погодите. — Хлоя нахмурилась. — Я слышала в новостях. Теперь вспомнила. Вы взяли этого парня. И позволили ему сбежать?

— Все не так просто, — возразил Уильямс.

— На расследование этого дела брошены все имеющиеся в нашем распоряжении силы, — заверила ее Кинан. — Мы проводим облавы по всей стране, распространили его фотографии. Далеко ему не уйти.

— Нарисуйте повязку на глазу, — Хлоя указала на фото, — и его будет легче опознать.

Полицейские переглянулись. Суровый взгляд Уильямса сделался еще мрачнее.

— Мисс Демпси, это подводит нас к важному вопросу, который мы хотели бы с вами обсудить: оружие, найденное на месте преступления.

— Меч? У него был меч. Похож на двуручный, средневековый. — Картина, стоявшая у нее перед глазами, была невыносимой, но Хлоя никак не могла отогнать ее.

Уильямс покачал головой.

— Я имел в виду разряженный пистолет, найденный нашими сотрудниками в ванной — вместе со следами крови и веществом, которое носит название водянистой влаги. Другими словами, это глазная жидкость. Однако она не принадлежит ни вашему отцу, ни — разумеется — вам.

— Пневматический пистолет мой, — прошептала Хлоя. — Кровь и жидкость принадлежат человеку, который убил моего отца. Возьмите анализ ДНК. Это поможет его поймать.

— Если мы правильно поняли…

— Да, я выстрелила ему в глаз — если вы это хотите знать.