Законник улыбается спокойной, торжествующей улыбкой и почесывает подбородок, как видно, вновь начинающий зудеть от непрерывного бритья.

– Если мне сообщили верные сведения, – продолжает он, – у вас также была и мать.

О да, этот человек настолько проницателен, что от него ничего не скроешь. Так что клиент сразу сознается: все верно, мать у него тоже была.

Далее Законник, точно какую-то великую тайну, рассказывает клиенту всю его (не свою, а клиента) биографию, со дня рождения до настоящего времени, а также биографию его ближайших родственников. Не проходит и получаса, в самом крайнем случае – около сорока минут, как клиент уже почти введен в курс дела.

Но есть случай, когда Законник страны под названием Сцена испытывает еще большее наслаждение. А именно – когда клиент теряет все свое состояние. Законник сам отправляется в деревню с целью сообщить об этом несчастье. Он ни за что в мире не поручит этого дела кому-нибудь другому и нарочно выбирает особенно неподходящую минуту. Наиболее удобным временем для такого сообщения он считает день рождения старшей дочери, когда дом полон гостей. Ровно в полночь бьют часы – а с последним их ударом за праздничным столом материализуется Законник и сообщает жуткую весть.

То-то и оно, что Сценический Законник совершенно не имеет понятия о рабочем времени – он заботится лишь, чтобы подобное известие произвело самое неприятное впечатление. Если он не может сделать этого в день рождения, то дожидается дня свадьбы: встает в несусветную рань, отправляется в деревню и, конечно же, портит праздник. Это его хобби: замешаться в толпу счастливых и веселых людей, а потом уехать и оставить их убитыми горем.

Сценический Законник – очень разговорчивый джентльмен. Он считает своей профессиональной обязанностью рассказывать о семейных делах клиента первому встречному. Законника хлебом не корми, но дай ему возможность посплетничать о семейных тайнах доверившихся ему людей с людьми, явно не заслуживающими никакого доверия.

К слову сказать, на Сцене все имеют привычку рассказывать совершенно незнакомым людям как собственные секреты, так и секреты своих друзей. Много времени для этого не требуется, а уж свободные пять минут непременно найдет каждый. «Садитесь, мой друг, и я расскажу вам историю моей жизни», – говорят на Сцене; «Пойдем выпьем», – произносят в реальной жизни. Это синонимы.

Уважающий себя Законник непременно должен был в детстве качать на колене Главную Героиню (уточним: в ее, а не своем детстве): «О, она тогда была совсем крошка, вот такусенькая». По-видимому, это также входит в число его профессиональных обязанностей. Кроме того, он обычно успевает по-отечески перецеловать всех хорошеньких девушек и потрепать по щечке всех горничных. Хотели бы мы иметь такие же профессиональные обязанности!

Кроме того, если случаются какие-нибудь печальные происшествия, уважающий себя Законник должен прослезиться; для этого он отворачивается, достает платок и говорит, что, кажется, ему попала в глаз муха. Бурные аплодисменты: зрители, конечно, оценили трогательность момента.

А еще уважающий себя Законник никогда не бывает женат, во всяком случае на Сцене (а вообще-то мы слышали от замужних дам, что удачные браки имеют место очень редко – то есть, может быть, Законник ничего и не потерял). В молодости он был влюблен в мать героини: «О, это была святая женщина… – (Законник отворачивается и изгоняет из глаза муху) – теперь она с ангелами». Надо заметить, что джентльмен, бывший ее мужем, не совсем уверен в этом… Впрочем, его сомнения не мешают Законнику стоять на своем.

Стоит уточнить, что в более легких драматических жанрах Законник обычно совсем не похож на описываемого нами персонажа. В комедии он – человек еще молодой, у него есть своя контора, и он женат (последний факт не подлежит сомнению хотя бы потому, что жена и теща этого Законника проводят бо́льшую часть дня в его кабинете, своим присутствием оживляя это скучное и мрачное место).

У комедийного Законника всего-навсего один клиент, или, лучше сказать, одна клиентка. Эта дама очень мила и чрезвычайно любезна, но отличается сомнительным прошлым – и мы твердо уверены, что лучше не пытаться развеять сомнения: будет только хуже. Но как бы то ни было, кроме ее дел, другой работы у бедняги нет. Если учесть все это, следовало бы ожидать, что клиентка будет радушно принята семьей Законника, ан нет: его жена и теща чисто инстинктивно терпеть ее не могут. Так что бедный молодой человек, услышав на лестнице шаги кого-либо из них, должен оперативно прятать свою клиентку в угольном погребе или запирать ее в сейф.

Стоит ли удивляться, что мы и сами не слишком рвемся стать клиентами Сценического Законника, и читателям нашим этого не советуем. Особенно если вы, дорогой читатель, окажетесь не в драме, а в комедии (что порой случается). Судебный процесс – такая штука, которая может сильно расстроить нервы даже при самых благоприятных обстоятельствах; а уж если за него возьмется какой-нибудь Законник-из-комедии – то от нервов останутся разве что лохмотья.

Особые приметы: так просто не сформулируешь, поскольку на Сцене обычно представлены два вида горничных. Мы считаем, что этого слишком много, но изменить ситуацию бессильны.

Впрочем, приступим к описанию профессии. Ну ладно, уговорили: двух ее, профессии, разновидностей.

Во-первых, Горничная, работающая (тяжело и много) на съемных квартирах. Сердце доброе, лицо замурзанное, одета по последней моде, принятой у огородных чучел. Ее главное занятие – чистка сапог. Она чистит обувь по всему дому и в любое время дня (ночи тоже). Когда Главный Герой завтракает, она приходит, подсаживается к столу и чистит сапоги Героя прямо над его тарелкой. И даже во внутренних комнатах она ухитряется найти сапоги, чтобы их чистить.

У такой Горничной особая манера чистки. Одной и той же щеткой она и стирает грязь с обуви, и намазывает ее гуталином, и наводит окончательный глянец. Гуталина при этом изводится немыслимое количество. Горничная, кажется, целый день чистит один и тот же сапог, дышит на него и трет его так, что удивляешься, как еще не образовалась дырка, – но все же никак не может завершить свою работу. Удивляться этому нечего, так как, присмотревшись, вы увидите, что объект, над которым она трудилась все это время, хорошо знаком нам по назойливой рекламе современной обуви: «Спешите приобрести! Только у нас! Удобство и экономия! Сапоги и ботинки из лаковой кожи, не нуждающиеся в постоянной чистке!».

Видимо, над бедной девушкой кто-то подшутил.

Горничная этого типа использует обувную щетку и в качестве расчески, и для того, чтобы нанести на лицо косметику.

Мы знакомы с одной горничной (настоящей, а не Сценической!), которая работала в таким вот многоквартирном доме – в Блумсбери, если вам это интересно: да, нам довелось некогда там жить[34]. Эту девицу трудно было назвать эталоном опрятности, но все же она не походила на существо, исповедующее принцип «вот-я-как-мусор-убираю-так-в-этом-рабочем-платье-и-спать-укладываюсь-а-утром-не-умывшись-иду-на-работу», что нас, в то время усердно изучавших теорию драматического искусства, весьма удивляло. В результате однажды мы даже не удержались от прямого вопроса.

– Отчего это, Софрония, – поинтересовались мы, – вы хотя бы издали похожи на человеческое существо, а не на то пугало для ворон, каким вам надлежит быть согласно костюмерному искусству Сцены? Разве вы никогда не пудрите носик сапожной щеткой, не завиваете волосы угольными щипцами, не умываетесь дегтем, не используете в качестве шляпных булавок вертела для жаркого?

– Да господи ж ты боже мой! – воскликнула она. – Что я, дура распоследняя, чтобы вести себя так – или чтоб задавать такие вопросы?!

С тех пор у нас как-то пропала охота интересоваться этим предметом – даже когда мы переселились в более престижное жилище.