Старушка оказалась абсолютно неухоженной. Годами не стриженные ногти на ногах свернулись в причудливые спирали и напоминали рога винторогих козлов.

Козлы двуногие не удосужились постричь бабушке ногти хотя бы перед тем, как направить ее в больницу. На руках ногти поменьше, похоже, пару месяце назад ножницы их касались. Все тело покрыто грязными разводами. Видимо, когда-то пытались оттереть грязь, но бросили это занятие наполовине.

Венчали истерзанную плоть чудовищных размеров отвратительные пролежни на крестце, лопатках и в области пяток. Человек гнил заживо. Странно, что она при таком состоянии умудрилась оставаться живой.

Бабушка не разговаривала. Сказывались последствия ранее перенесенного инсульта. Чего-то добиться от нее становилось проблематичным. Одни глаза отражали ее ясный ум и тягу к жизни.

На мои вопросы отвечала вполне осознанно миганием.

Несчастную уложили на специальный мягкий противопролежневый матрац, изготовленный из специальной непромокаемой рельефной ткани. Внутри его стабильно циркулирует воздух, нагнетаемый небольшим электромотором, работающим от обычной сети. Струя массажирует спину, не давая застаиваться крови.

Вторым делом я взял специальные медицинские кусачки, сделанные из легированный стали, и, приложив известное усилие, поскусывал спиральки на стопах необычной пациентки. На руках медсестра лишила бабушку ногтей обычными ножницами. Отмыли, причесали, обработали пролежни, удалив сгнившие части, надели свежий памперс. Через час старушку стало не узнать, так она преобразилась. Ее глаза излучали великую благодарность.

Я в тот день дежурил по отделению. Дневным докторам, как и остальным, ставят дежурства. Но поменьше и, как правило, по отделению. Если хирург в чем-то провинился перед заведующим, то тот может его послать и в приемник.

День – не ввозной, оттого дежурство обещало пройти без эксцессов. Вечером прошёлся по палатам. Жалоб особых нет. Все в порядке. В палате, где находилась пациентка с пролежнями, стояла необычная тишина. Сразу и не разобрался, в чем дело. Прислушался. Точно: не работает электромотор. Выключен. Возможно, когда вечером мыли пол и случайно отключили. Включил. Проверил. Все работает. Вышел из палаты под тихое урчание двигателя.

Иду по коридору через час. Опять тишина! Подхожу к мотору! Выключен!

– Валя! – подзываю дежурную медсестру. – Кто разрешил выключить матрац?

– Дмитрий Андреевич, я не выключала!

– Кто-то посторонний заходил в палату?

– Нет! Я на посту сидела, никто не заходил.

– Ладно, – обвел взглядом благообразных соседей, прикрывшихся одеялами, – разберемся. Сиди на посту. Как перестанет работать, сразу кличь меня. Сама в палату не входи!

– Будет сделано!

– Дмитрий Андреевич, матрац снова не работает! Заглох! – около полуночи подала Валентина сигнал.

– Никто не входил? – уточняю. – С поста не отлучалась?

– Нет! Тут сидела, как вы велели.

– Ну, пойдем, взглянем, что там за полтергейст завелся.

Включаю карманный фонарик и осторожно проникаю в палату. Осматриваюсь. Все как бы спят. Пригляделся, а кнопка матраца стоит в положении «выключить». Сам-то уж точно не мог отключиться, явно кто-то помог. Кто? Все вокруг сладко спят!

Принимаю правила игры. Включаю матрац и демонстративно громко, печатая каждый шаг, выхожу из отделения. Затем на цыпочках, еле слышно, возвращаюсь назад, занимая позицию возле нужной палаты.

Долго ждать не пришлось. Как я и предполагал, с соседней кровати скользнула бесшумная тень. Подсвечивая себе мобильным телефоном, женщина выключила матрац и резво скользнула к себе под одеяло.

– Ая-яй! Вероника Сергеевна! Как вам не стыдно! Взрослый человек, а так себя ведете! – вышел я из укрытия и фонариком залучил хулиганку.

– А что я такого сделала? – донеслось из-под одеяла.

– Правда, что? Вы отключили противопролежневый матрац больной женщине! Без него она не поправится! Вы это понимаете?

– Он мне спать мешает!

– Вероника Сергеевна, днем спать меньше надо!

– Я днем совсем не сплю!

– Неправда! Сколько раз к вам в палату за день заглядывал! Выспались, а теперь уснуть не можете?

– Где ж тут, если эта штука под ухом тарахтит!

– Но другим не мешает. Тем более что она почти неслышно работает. Хотите, вам снотворного дадим?

– Нет! – буркнула злая старуха. – Уберите от меня эту вонючую соседку.

– Ну, знаете, Вероника Сергеевна, скорее, вас надо убрать отсюда, чем ее! Вы у нас обследуетесь? Что-то не нравится? Так, пожалуйста, идите в поликлинику! Вас тут никто не держит! А это больной человек! И попрошу вас не вмешиваться в лечебный процесс! В больнице, как в бане – все равны! Дать снотворного?

– Не надо! – недовольно бросила Вероника Сергеевна и отвернулась к стенке.

Я включил матрац и вышел из палаты. За ночь несколько раз подходил к двери и прислушивался: мотор работал. То-то!

Утром на обходе мотор работал, но подозрительно тонким казался матрац. Осмотрел. О, черт! Сдулся! Тщательно обследовал его, но ничего подозрительного не обнаружил. Попросил сестру-хозяйку заменить матрац на новый.

На следующий день та же история. Мотор работает, матрац не надувается. Наша сестра-хозяйка, Ольга Андреевна, – дама бывалая. До прихода к нам работала в гостинице. Что-то там у них не срослось. Отель обанкротился.

– Дмитрий Андреевич, вам не кажется, что дело тут нечисто? – поинтересовалась она у меня. – Два матраца за два дня! У меня, между прочим, последний остался! Как быть?

– Выдать больной с пролежнями!

– А если кто еще поступит?

– Ну, когда поступит, тогда и думать будем! А сейчас клиент уже налицо!

Отдали старушки третий матрац. Примерно через час из моей палаты раздается крик и гам! Превалирует голос сестры-хозяйки:

– Ты мне за все три матраца заплатишь, старая калоша! Я на тебя заявление в милицию напишу!

– Кто вам дал право со мной в таком тоне разговаривать? – возмущается оппонент голосом Вероники Сергеевны.

– Я тебе покажу, кто дал право!

– В чем дело? – врываюсь в палату. Застаю возле кровати со злополучным матрацем сестру-хозяйку, держащую за руку Вернику Сергеевну. У той в руках… шило!

– Вот полюбуйтесь, доктор, она им матрацы протыкала! Я-то сразу смекнула, что к чему. Но не пойман – не вор. У нас в гостинице тоже постельное белье воровали. Опыт ловить таких деятелей имеется.

– Как вы могли, Вероника Сергеевна? Дожили до седых волос и такое вытворяете? – спросил я у пенсионерки.

– Это не я!

– Как не вы, если вас с шилом в руке на месте преступление поймали? Между прочим, это уголовной ответственностью попахивает! Вы знаете, сколько один матрац стоит?

– Да, в курсе? – подхватила Ольга Андреевна, не выпуская из своего захвата руку злоумышленницы. – Валя, – обратилась она к прибежавшей на шум медсестре, – иди срочно заведующего пригласи. Пусть полюбуется!

– Это не я! – продолжала стоять на своем протыкатель матрацев. – Вот она мне шило в руку вложила. У меня его отродясь не было!

– Вероника Сергеевна, побойтесь Бога! – вмешалась бабушка, лежавшая слева. – Вы же внука своего позавчера попросили шило из дома принести. Говорили, что удобно вату из щелей выковыривать. Окно, мол, хотите в палате открыть. А у нас-то евроокна. И ваты там никакой нет. А внук шило принес. Теперь я понимаю, для каких целей.

– Зинаида Кирилловна, а вам что, больше всех надо? – прикрикнула на честную бабушку хозяйка шила. – Шило мое, не спорю! А никаких матрацев я не протыкала! Докажите вначале, что это я!

– Ах ты! – возмутилась сестра-хозяйка. – Я же тебя за руку поймала, когда ты матрац проткнуть собралась. Еще бы немного, и третий бы точно продырявила.

– Вы меня превратно поняли! Я просто с шилом стояла рядом!

– Да любая экспертиза докажет, каким шилом матрацы проткнули! – не выдержала Ольга Андреевна.

– Что за шум? Что здесь происходит? – С суровым видом в проеме обозначился заведующий отделением Трехлеб в сопровождении медсестры Вали.