— Ясно. Раскомандовался.

— Ни-ни, Шурик, я по-дружески говорю. А ты почему не спрашиваешь про капсулу?

— Так ее прямо у станции нашли.

— И когда люди успевают узнавать, — удивился Владимир. Он хотел первым обрадовать меня. Сказал, что приборы хоть и повреждены, но нужные им записи остались целы, результат отличный, они на правильном пути и теперь уж точно скоро спасут Потапова и Попова.

— Володя, что это за горбоносый товарищ, который нашел меня?

Первым мое исчезновение заметил Добрыня. Уже через минуту об этом знала вся экспедиция. Несколько самых опытных поисковиков, отстегнув страховочные фалы, ринулись в предполагаемый район моего местонахождения. Но энергия в реактивных пистолетах была невелика и пришлось возвратиться ни с чем. По всем каналам связи было дано экстренное сообщение, вроде сигнала «SOS». Ближайший корабль оказался туристическим. Он изменил курс, но погасить быстро скорость не мог, потому что люди не выдержали бы колоссальных перегрузок, а с обычным торможением он бы достиг района астероида лишь через много дней. Меня обнаружили в телескоп, и с корабля стартовал человек, тот самый, с орлиным носом, своего рода тоже феномен, только другого профиля — он мог переносить большие длительные перегрузки. Таких людей на Земле всего несколько человек, и на мое счастье, один из них — Толя Федосеев — находился на том туристическом корабле. Снабженный новейшими астронавигационными приборами, корректируемый с корабля, он с двадцативосьмикратным ускорением начал торможение. Он нашел меня и благополучно доставил на Бакан.

— Я ему обязан жизнью, — сказал я Владимиру. — Где он?

— Он свое дело сделал, теперь расслабляется. Суток трое будет спать. Сказать он тоже, феномен.

Капсула найдена, показания приборов сняты, казалось бы, делать больше нечего, можно полоботрясничать. Но люди не умели жить без работы. Геолог из третьей группы организовал бурение и взрывы в заинтересовавшей его расселине. Космотопограф решил уточнить и без того точную карту астероида и возглавил отряд в пещеры и ущелья. А остальные, в том числе и наша группа, принялись за сооружение из камня оригинальной башни по скороспелому проекту студента-архитектора. Я встретился, наконец, с Толей Федосеевым. И вовсе нос у него был не таким уж крупным и орлиным, как показалось сначала. Это был застенчивый парень, даже робкий. На мою благодарность за спасение, он смутился:

— Да ну тебя. Чего уж там.

Это что у него за организм! Я бы на его месте был бы попросту раздавлен весом своего тела, ведь я бы весил две тонны при той же мускульной силе. Я спросил Толю, как он выдерживает такие перегрузки?

— Это от рождения, — скромно ответил он. — И немножечко тренировки.

— Тяжело было?

— Терпимо. Я не люблю черный космос, но иногда должен бывать там. Я люблю цветы и голубое небо.

Точно в назначенное время за нами прибыл корабль «Сергей Доценко». Станцию быстро демонтировали, и мы сразу же отправились в путь.

У нас с Юлией все шло прекрасно. Мы вели серьезные разговоры, смеялись, и как бывало прежде, дурачились. Я по-прежнему дрожал от прикосновения к девушке. Она не отстранялась. Все чаще приходила шальная мысль сказать ей полушутя, полусерьезно: «Будь моей женой». Все мои друзья и знакомые давно переженились, уже и дети их в школу пошли, вернее, когда-то ходили, потому что сейчас живут их пра-пра-правнуки. Но я знал, что у меня никогда не хватит смелости сказать Эле эти три заветных слова, я их только мысленно говорил, тем и удовлетворялся. Но когда-нибудь решусь на признание, будь что будет. Уж как мне не хотелось быть отвергнутым! А что, если играючи поцеловать ее? Нет, на такое я не способен.

Перед Луной к нашему кораблю пристыковался небольшой корабль, вроде маршрутного такси «Земля-Луна». Несколько человек перешло на него. Владимир нехотя разрешил мне денька три-четыре побыть на Луне, а ему было некогда. И просил Юлию следить за мной и следить.

Славно мы провели с Юлей время на Луне! В городке под гигантским защитным куполом били фонтаны и низвергались водопады, зеленели лужайки и дул искусственный, насыщенный запахами хвои и полыни ветерок. Небо было голубым, с легкими перистыми облачками. А ночью светилась настоящая, громадная серебристая Земля. Зрелище было незабываемое! Днем людей в городке было мало, все на работах в «морях» и подлунных шахтах. С двадцати часов по московскому времени народу становилось много. Музыка, песни, танцы и обязательно, куда не сунься, спортивные игры. При малой силе тяжести рекорды устанавливались высокие, при этом каждый воображал, будто он на земном стадионе.

Все было интересно на Луне. Мы гуляли в скафандрах, летали в прогулочных ракетках. В Море Дождей осмотрели наш восьмиколесный луноход на том месте, где он навечно остановился. Следы от колес были такими свежими, будто луноход только что катился. Побывали и на «Базе спокойствия» — месте посадки американского «Аполлона», видели следы первых на Луне людей — Армстронга и Коллинза, держали в руках оставленные ими медали с изображением пяти погибших к тому времени космонавтов. Были и в музее освоения Луны.

Перед отлетом на Землю нам подарили по кристаллу лунита, сверхтвердого минерала синего цвета. В знак нашей дружбы Юля предложила обменяться кристаллами. Я расчувствовался, меня охватил душевный порыв и я, не совсем складно, но зато решительно сказал:

— Как хочешь, Юля, а я люблю тебя!

И, странное дело, сразу успокоился.

— Вот как, — помедлив, ответила она. — Я вижу это, Саша.

— А жених твой, биолог из Могочи, не будет ревновать? — спросил я, подумав, что раз уж прорвало, так пусть прорывает до конца. Самое страшное уже позади.

— Все-то ты знаешь, сладкий ты мой человек, — засмеялась Юлия. — Не волнуйся, не будет. У него семья, мы учились вместе.

Владимир ждал нашего возвращения с беспокойством. Оторвавшись от массы встречающих, он побежал навстречу.

Над нашим институтом возвышалось замысловатое ажурное сооружение. Это благодаря стараниям Тараса шло строительство энергоблока для расширения диапазона действий Поты-Попы. Юлию сразу завалили вычислительной работой, а я был направлен в помощь к строителям, и поскольку не имел специальности, то использовался, как мы шутили с Володей, в качестве тягловой рабочей силы. Конечно, силы я не применял, но побегать вверх-вниз пришлось.

Я почти ничего не говорю о сотрудниках лаборатории Захаре и Архипе, супругах Марковых и других. Но как-то получалось, что вся моя жизнь и главные события были тесно связаны с Владимиром, Добрыней и Юлией. А относились ко мне все без исключения хорошо, старались предугадать каждое мое желание, помочь советом, ободрить словом и улыбкой. Лохматый до невозможности Захар, похоже, считал меня еще ребенком, ежедневно справлялся о моем самочувствии и настроении, хорошо ли я сплю и ем. Когда-то Захар был штурманом космического корабля, в передряги попадал, рекорды ставил. Потом всерьез увлекся пространством, переучился, интересные мысли подавал, усовершенствовал математический аппарат в расчетах. Еще будучи штурманом в одном из дальних полетов влюбился в девушку, туриста из Испании. В том же полете сыграли и свадьбу на планете Уран. У Захара большая семья, он любящий муж и заботливый отец. Друг его, сорокапятилетний Архип — один из авторов гипотезы о ка-спирали — холост. Ждет свою невесту — строителя нейтринных обсерваторий на Новой Земле. Невесту называет только Катенькой и считает ее самой интеллектуальной женщиной на свете. Но Катенька не может и не хочет бросать свою любимую работу, так же как и Архип не хочет уходить из института. Он обожает Владимира, верит ему и убежден, что именно они вернут на землю Потапова и Попова. Так и не могут соединиться Архип и Катенька, только влюблено воркуют по видофону и зовут друг друга к себе. Больше я Захара и Архипа не путал.