Утром мы с Чуваком проснулись примерно в таком же состоянии, в котором он пребывал, когда впервые попал в семнадцатый век. Напиться причины были у каждого свои. Атаман вспомнил молодость и оплакал развалившийся Советский Союз. У меня оказались проблемы на амурном фронте. Не могу сказать, что я так уж сильно был влюблен в Ксению Годунову, но оказаться забытым спустя несколько недель после пережитых страстей станет обидно кому угодно. Конечно, ни о каких долговременных отношениях с ней я не думал, что ни говори, у царевен слишком много недостатков для совместного с ними проживания. Быть одновременно мужем и пажом – Удовольствие для избранных, но любовь-то у нас с ней была!

Конечно, царевна в тайне от меня считала наши отношения мезальянсом. В этом, как мне кажется, проблема личной жизни и наших современных принцев и принцесс, то бишь, звезд. Как только они получают известность, сразу же так высоко поднимают самооценку, что ни о каких паритетных отношениях с партнерами по совместной жизни речь больше не идет. От близких теперь ожидается только божественное поклонение и полное самопожертвование, чего обычные люди, даже очень любящие, предоставить, как правило, не могут. Отсюда их, звезд, жуткие обиды на окружающих, необоснованные претензии и, в результате, одиночество.

Что же говорить о девушке, выросшей не в семье слесаря и ставшей какой-нибудь сомнительной звездочкой, а дочери сначала второго лица государства, а потом и царя. Так что я не только не раскатывал губу на наш с Ксенией союз до гробовой доски, но всерьез и не думал, что нас может связать что-нибудь, кроме хорошего секса. Однако как только получил отставку, и тут же заело ретивое!

– Как ты? – спросил меня Чувак, с трудом вставая со своего роскошного ложа.

– Кисленького ничего не найдется? – поинтересовался я. – Сейчас бы холодного пива!

– Я сам пиво обожаю, – поделился атаман, – только где его возьмешь. Я сколько не пытался, никак не могу достать хорошего. Даже на немцев выходил, они для себя варят неплохое, но до нашего «Жигулевского» далеко. Как сейчас в Союзе, то есть в России с пивом?

– Нормально, даже хорошо. Есть любое.

– Ну, надо же. У вас, значит, теперь жить можно. Да, сейчас бы пивка не помешало. Рассол будешь?

Мы выпили рассола, потом опохмелились и постепенно пришли в себя. Сели завтракать.

– Ну, как тебе вчерашняя девка? Берешь?

– Беру, только не одну. Она вроде согласилась пойти ко мне, но хочет остаться вместе со своим слугой. Отдашь?

– Это такой квелый немчик, что вместе с ней попался? Нет проблем, бери. Мне такого добра и даром не нужно. Получить бабки за иностранца такой геморрой, лучше не связываться. А прибить гуманизм гребанный мешает.

– Вот и хорошо. И еще у меня к тебе серьезный разговор есть.

– Может в другой раз поговорим, башка никак не проходит.

– Сейчас я тебе мигом вылечу, – пообещал я, – расслабься и закрой глаза.

Чувак послушался, я сделал над его головой несколько пассов руками и за пять минут вернул ему радость жизни и уверенность в завтрашнем дне.

– Теперь можешь слушать?

– Ну, ты даешь! Башка стала как новенькая. Так что у тебя за разговор?

– Вполне серьезный. Ты русскую историю знаешь?

– В смысле?

– Ну, то, что будет со страной дальше. Знаешь, кто будет следующим царем, какие события произойдут?

– Вообще в школе историю учил, только когда это было! Помню, когда революция была, Отечественная война.

– Понятно. Так вот сейчас начинается пик смутного времени, здесь такое будет, святых выноси! Думаю, тебе с разбойным промыслом придется завязывать. И без тебя разбойников хватит. Это я к тому, что если понадобится, можно будет позвать тебя армию поводить? В смысле стать воеводой. Как мне кажется, у тебя явный военный талант.

– Да брось ты, – смутился Чувак, – какой там талант! Я же простой строитель.

– Не скромничай, ты здесь так все четко организовал, что не всякий генерал сумеет. Ты подумай, у тебя дети, через семь лет смута кончится, выберут нового царя Михаила Романова, деда Петра. Если подсуетишься, то сможешь сделаться большим человеком и детям будущее обеспечить. Не век же тебе на большой дороге проезжих грабить.

– Ты это серьезно? – услышав о будущей судьбе детей, спросил он.

– Я ничего не обещаю, сам только пытаюсь разобраться, что здесь к чему, но, думаю, отечеству способный воевода не помешает. А там кто знает, заслужишь и станешь каким-нибудь князем, родоначальником аристократической династии. В смуту самое время делать карьеру.

– А как же ватага?

– Сам говорил, на твое место много желающих. Передашь дела, и все.

Чувак надолго задумался, потом его лицо просветлело:

– Ну, Леха, если ты мне в таком деле поможешь! У тебя, что блат в Кремле есть?

– Раньше с царем Федором в друганах ходил, да теперь там новый царь. У меня другое преимущество, я знаю, что скоро будет. Потому заранее и подбираю толковых людей.

– Клево, – мечтательно проговорил он, – ты меня правильно пойми, мне и так хорошо. С деньгами проблем нет, и мне, и детям моим хватит, может и внукам останется, но вот должность хорошую получить, чтобы они отца не стыдились...

– Вот и хорошо, значит, договорились. Теперь расскажи, как тебя в Москве найти, и я поеду. Пока доберусь... А за девку и слуг я с Павлом рассчитаюсь, как договорились.

– Да я тебе! Слушай, хочешь, я тебе еще одну девку дам, эту могу в подарок. Для себя берег, но если такое дело... Бери, не пожалеешь. Где одна, там две!

– А что, и возьму! – сразу согласился я, подумав, что хоть так смогу сделать доброе дело, выручу живую душу из неволи.

– Все, договорились!

Чувак, окрыленный новыми перспективами, оставил меня одного и пошел отдавать распоряжения. Я доел роскошный лесной завтрак и вышел из шатра наружу. Небо наконец очистилось от туч, и солнце грело совсем по-летнему. Мне в моем потрепанном, но теплом камзоле сразу стало жарко. Я стоял возле командирского шалаша и ждал, когда соберутся мои новые спутники. Первыми явились Ваня с Тарасом Макаровичем. Тот был на удивление молчалив и не высовывался, даже как-то прятался за Ваню. Потом показалась Ксения со спутником, высоким костлявым парнем, одетым в немецкое платье. Когда они подошли, я сделал вид, что ничуть не интересуюсь соперником.