Войско его получило награды: смерды по одной гривне, старосты по десять гривен, а новгородцы все получили по десять гривен серебра.

Далее в летописи помещен текст Русской Правды XI в., первые статьи которой, по всей вероятности, действительно связаны с обязательствами Ярослава по отношению к новгородцам. На всех статьях первой части Древнейшей Русской Правды лежит явный отпечаток описанных выше новгородских событий в июле-августе 1015 г. Юридический документ, определяющий штрафы за различные преступления против личности, не менее красочно, чем летопись, рисует нам город в условиях заполнения его праздными наемниками, буянящими на улицах и в домах.

Город населен рыцарями и холопами; рыцари ездят верхом на конях, вооружены мечами, копьями, щитами; холопы и челядинцы иногда вступают в городскую драку, помогая своему господину, бьют жердями и батогами свободных людей, а когда приходится туго, то ищут защиты в господских хоромах. А иногда иной челядин, воспользовавшись случаем, скроется от господина во дворе чужеземца.

В числе рыцарей, ради которых написан охраняющий их закон, есть и прибывшие из Киевской земли «русины», и княжеские гриди, на которых шла тысяча гривен новгородских даней, и купчины, по обычаю того времени, очевидно, тоже перепоясанные мечами, и важные княжеские чиновники — «ябедники» и мечники, следившие за сбором доходов и вершившие княжеский суд.

Закон заодно защищал и более широкие круги новгородского населения — тут упомянуты и изгои, выходцы из общин, порвавшие связи с прошлым и еще не нашедшие своего места в жизни, и просто «словене», жители обширной Новгородской земли. Эти категории простого люда напоминают нам о покаянных словах Ярослава на вече, когда результатом его призывов к братьям новгородцам (и, очевидно, соответственных обещаний) была мобилизация большого по тем временам трехтысячного войска, в составе которого оказались даже простые смерды (может быть, «словены» Русской Правды).

Древнейшая Русская Правда, как и летопись под 1015–1016 гг., рисует нам Новгород расколотым на две части, на два лагеря: к одному из них принадлежит население Новгорода от боярина до изгоя, а к другому — чужеземцы — варяги и колбяги (жители Балтики). В городе происходят драки, здесь угрожают обнаженными мечами, хватают чужих коней и ездят на них по городу, берут чужое оружие, укрывают чужую челядь, выдирают усы и бороды, рубят руки и ноги, убивают насмерть. Даже на пирах дерутся чашами и турьими рогами.

Все это очень хорошо дополняет рассказ летописца о варяжских насилиях в городе.

Варяги и колбяги доставлены законом Ярослава в неполноправное положение. Так, если обидчиком был новгородец, то обиженный должен представить двоих свидетелей, если же грубияном, толкнувшим новгородца, оказывался варяг или колбяг, то достаточно было одной клятвы обиженного новгородца. Эти ограничения особенно явственны при сопоставлении Ярославовой Правды с Пространной Правдой XII в., где варяги уже уравнены с остальными людьми. Только в отношении варягов и колбягов закон предусматривает штраф за укрывательство чужого челядина. Особенно важно отметить, что в подробном списке лиц, жизнь которых охраняется или древним обычаем кровной мести, или высоким штрафом в 40 гривен, есть все слои городского населения, указаны даже приезжие киевляне, но нет ни варягов, ни колбягов, хотя эти чужеземцы и владели домами в Новгороде.

Самое начало Ярославовой Правды как бы возвращает нас к той злополучной ночи, когда возмущенные мстили варягам на «Поромони дворе». Русская Правда узаконивает право на кровную месть:

Предполагая обороняться в Новгороде от киевских отцовских дружин, Ярослав заигрывал с наемными отрядами варягов и не только не унимал их, но даже зверски наказал новгородцев, творивших самовольный суд. Письмо княжны Предславы изменило все — перед Ярославом открылась возможность вмешаться в начавшиеся усобицы; менялась роль варягов и отношение к ним Ярослава. Теперь наемники должны были сами стремиться идти в поход на Киев, где они надеялись на богатую добычу. Но Ярослав не мог отважиться на борьбу с коварным полувизантийцем Свитополком всего лишь с одной тысячью воинов и к тому же наемных, которые в решительный момент могли продать себя дороже другому князю или, достаточно награбив, уйти домой, «за море». В этих условиях Ярославу нужно было опереться на какое-то более надежное войско. Единственной возможностью был союз с Новгородом, с его боярством и даже простыми людьми, а для этого нужно было дать какие-то гарантии, оградить статьями княжего закона всех новгородцев от бесчинства варяжских дружин Эймунда или иного конунга, которого судьба занесет в Новгород. Так появился Устав Ярослава — Древнейшая Русская Правда, восемнадцать статей которой защищали жизнь, честь и имущество новгородских мужей и простых словен от бесцеремонных посягательств варягов, нанятых для участия в усобицах.

Частная инструкция о разборе драк и столкновений в Новгороде не ставила, разумеется, своей задачей всеобъемлющий охват всех сторон социальной жизни города и всей Русской земли. Она по самому своему замыслу была очень ограниченной тематически и совершенно на входила (да и не должна была входить) во взаимоотношения господина и холопов, господина и крестьян и т. д. Лишь случайно, в связи с основной темой об уличных столкновениях, упомянут подравшийся холоп, прячущийся в хоромах своего господина.

Поэтому глубоко неправы те буржуазные историки, которые рассматривали эту Древнейшую Русскую Правду 1015г. как первый свод законов, будто бы отражавший всю полноту тогдашней жизни. Из того факта, что этот юридический документ ничего не говорит о сельском хозяйстве, о формах феодальной зависимости крестьян, о смердах и закупах, делался совершенно нелогичный вывод: раз закон обо всем этом молчит, то, значит, и в реальной жизни таких явлений не было.

Устав Ярослава не был первым законодательным актом. Уже в договорах с Византией 911 и 944 гг. имеются ссылки на «закон русский», и вполне возможно, что статьи Русской Правды о челядине восходят к этому не дошедшему до нас древнему закону, где применялась та же терминология. Многое в Русской Правде опиралось на обычное неписаное право. Созданный в конкретных исторических условиях 1015 г. (в новгородской летописи ошибочно 1016), Устав Ярослава оказался вполне применим ко всем вообще случаям уличных побоищ, столь обычных в средневековых городах, и просуществовал несколько веков, входя в сборники других княжеских законов XI–XII вв.

Русская Правда является драгоценнейшим источником по истории феодальных отношений Киевской Руси. Под этим названием скрывается целый комплекс юридических документов XI–XII вв., отразивший сложность русской социальной жизни и ее эволюцию. Русская Правда была объектом самого пристального внимания историков, начиная с В.Н. Татищева (1730-е годы) и кончая такими крупными советскими историками, как Б.Д. Греков, С.В. Юшков, М.Н. Тихомиров и Л.В. Черепнин^{281}.

Сложный комплекс законов, покрываемый словами «Русская Правда», расчленяется благодаря усилиям ученых следующим образом:

1. Древнейшая Правда или Правда Ярослава 1015–1016 гг.

2. Дополнения к Правде Ярослава: «Устав мостником», «Покон вирный» (Положение о сборщиках судебных штрафов).

3. Правда Ярославичей (Правда Русской земли). Утверждена сыновьями Ярослава Мудрого — Изяславом, Святославом и Всеволодом около 1072 г.