Она смотрит вокруг, ищет глазами чум и оленей. Ничего нет. Нет оленей. Нет и чума.

Ано села на большой камень, достала лепешку и начала есть.

«Останусь здесь, — сказала себе Ано. — Пойдут олешки — увижу».

Сидела-сидела Ано, — сколько времени прошло, не знает она. Достала вторую лепешку, но вспомнила своего олешка и спрятала лепешку в мешок. Жалко Ано олешка.

«Где ты, мой олешек? Страшный волк съел тебя, наверно!.. Нет, не может этого быть! Петя и отец убьют злого волка!»

Так думала Ано и не заметила, как задремала.

Задремала Ано и видит сон.

Бежит олень. У него на морде пена. Повернул олень и бежит к ней навстречу. Вгляделась Ано — да это ее олешек с белым носом! Но почему он бежит так быстро? От кого он убегает? Мимо промчался олешек — не узнал он Ано, свою хозяйку.

Смотрит Ано — что это? Волк, большой, страшный, серый, несется за олешком.

Вот он уже настигает его.

Вот...

Задрожала от страха Ано, закричала и... проснулась.

Как изменилось все вокруг! Или это слезы мешают ей смотреть? Пропали горы, пропала река. Трет Ано глаза. Белый туман заволакивает постепенно землю. Вот она уже не видит ни тундры, ни ручейка под горой. Туман окутал Ано и скрыл от нее все вокруг.

Ано протянула руку. Но даже пальчиков своей руки не видит она. Туман проникает всюду. Он заполз под малицу, за ворот. Он пробирается по спине. Ано стало холодно, сыро и страшно.

Не найдет она никогда своего чума, не увидит теперь никогда Анисью, Петю, отца! Не увидит оленя с белым носом. Пропал олешек в тундре, и Ано теперь пропала. Вспомнила, как наказывала ей Анисья не ходить далеко в тундру...

«Пойдешь далеко — пропадешь!» говорила Анисья.

Вот и пропадает маленькая Ано. Она плачет, только никто не видит ее слез.

— Анисья! Анисья! —закричала маленькая Ано, поднялась и побежала вперед. — Возьми меня!

— Эй-йе! Эй-йе! — вдруг донеслось издали. — Эй-йе! Эй-йе!

Где это? С какой стороны слышит она голос? Может быть, это отец или Петя гонят оленей?

— Петя, Анисья! —закричала Ано так громко, как только могла, изо всех сил.

— Эй-йе! Эй-йе! — раздалось совсем близко. — Ано, Ано„ где ты?

Это был отец.

— Я здесь! Вот я!

Как обрадовалась Ано. когда из тумана совсем близко появился отец, и она очутилась в его сильных руках! Отец усадил Ано на нарту:

— Едем скорее, Анисья давно ждет тебя.

— А мой олешек живой?

— Живой, живой!

Ано смеется и плачет. Быстро бегут олени. Внизу туман рассеялся. Вот уж и чум показался. Видит Ано: стоит Анисья и машет рукой:

— Скорее, скорее!

Анисья проснулась чуть свет. Вскипятила чай, сварила мясо. Начала всех будить:

— Отец, вставай! Петя, вставай! Ано, вставай!

Проснулась Ано, все вспомнила и засмеялась:

— Как хорошо, что я дома! Как хорошо, что живой олешек! Вот захочу — выйду из чума и увижу его.

Слышит Ано, как говорит отец:

— Беда, если бы волки загубили оленей. Не считался бы и больше хорошим пастухом в совхозе!

Ано знает — отец лучший пастух в совхозе. Он всегда получает премию. Ано знает — когда отец получает премию, Анисья печет вкусные пироги с черникой и в ларе бывает много сахару.

Вот и теперь они погонят оленей с пастбищ к совхозу. Все олешки должны быть целы, и опять будет премия. И еще радость — Ано первый раз увидит совхоз. Увидит своего младшего брата Василия. Его увезли туда учиться в школу. Отец всегда ездил в совхоз один, иногда брал с собой Петю.

— Пора, — говорит Анисья. — Переезд долгий, работы много.

Поели мяса и лепешек, попили чаю.

Теперь надо собираться. Вон сколько дел надо переделать: снимать чум, все сложить, ставить чум на новом месте, варить ужин. Анисья начала хлопотать, убирать посуду, скатывать постели. Отец подтянул пояс и вышел из чума. За ним выбежала и Ано.

Вот так чудо!.. Ано зажмурилась. Вчера была тундра зеленая и голубая. А сегодня вся тундра белая и розовая.

Все покрыто снегом. Только лужицы темными пятнами выделяются кое-где да березки высовывают свои коричневые веточки, точно щеточки. Солнце светит ярко, снег кажется розовым, весь искрится, блестит...

Отец покачал головой:

— Подморозило, чум снимать нельзя.

— Почему нельзя? — спросила отца Ано.

— Замерзла береста, может сломаться.

— Ну и пусть сломается! Лето ведь кончилось.

Ано знает, что берестой — березовой корой — чум покрывают летом. Это летний чум. А зимой чум покрывают оленьими шкурами.

— Что ты, Ано, — говорит отец и опять качает головой, — кору березы надо очень беречь!

— Почему?

— За большой корой надо ездить далеко. Туда, где растут высокие деревья и большие березы. Туда, где лес.

Ано не видела еще леса. Анисья тоже. Только Петя учил в школе, что за тундрой начинается «лесотундровая полоса».

— А какой лес? — спрашивает Ано. — Березы с тебя ростом?

— Нет! — смеется отец. — Вот как маленькая букашка не видна под этой березкой, — он показывает на кривую березку у ног Ано, — так и ты затеряешься в настоящем лесу.

Теперь уже Ано качает головой.

— А кора?

— Кору срезают ножом с высоких деревьев. Ее трудно достать и надо очень беречь, — говорит отец. — Видишь, сколько кусков коры нужно сшить вместе, чтобы хватило покрыть чум!

— Да, — говорит Ано. — Я буду беречь бересту.

Анисья вышла из чума.

— Придется задержаться, Анисья, — сказал отец. — Будем разводить костер, чтобы чум оттаял.

Анисья кивнула.

— Иди, Ано, будешь помогать, — зовет Анисья.

Ано бежит в чум. Собирает кастрюльки, плошки, ложки. Укладывает все вещи на нарту в широкий ларь.

У Пети свое дело. Он готовит нарты к переезду. То стучит топором, то подтянет на них ремни. Он поставил нарты ближе к чуму, чтобы было удобнее укладывать на них вещи.

Анисья скатала и увязала оленьи шкуры, на которых они спали, и связывает подушки. Сделала из них большие тюки и погрузила на нарту. В чуме сразу стало просторно и пусто.

— Скорее, Ано! — торопит Анисья.

— Иду, иду, Анисья! — И Ано тащит скамеечки.

Вот ее скамеечка. Очень удобно сидеть на ней около печки.

Анисья тем временем уже разобрала железную печку. Вынесла и трубы из чума. Печку на нарту укладывает отец и крепко привязывает веревками.

Ну вот, чум совсем пустой.

Петя принес дров и начал разводить большой костер. Вот уже высокое пламя подымается почти в рост человека. Около костра жарко, так жарко, что Ано даже не хочет сидеть здесь.

Наконец береста оттаяла. Теперь ее можно снять, скатать в большую трубку и уложить на нарты.

Остались только шесты, скрепленные наверху, — на них держится чум. Отец вынимает шест за шестом и тоже укладывает их на нарты.

— Ну, теперь запрягай, Петя! — говорит отец.

Весь дом, где жила Ано, с полом, с крышей, стенами, печкой, — все погрузили на нарты. Петя запряг еще нарты - для отца, для Анисьи с Ано и для себя.

Впереди всех Петя на своей нарте гонит стадо оленей. За ним отец. К нарте отца толстыми веревками привязана следующая упряжка оленей, за ней — еще одна, еще и еще. Все пять нарт связаны между собой, и получается как поезд - длинная вереница из нарт.

Впереди второго такого же поезда едут Анисья и Ано.

Анисья ловко управляет хореем — это длинная-длинная палка, которой погоняют и направляют оленей. Анисья гикает так же, как и Петя.

— Эй-й-о! — прищелкивает Анисья языком, и олени слушаются ее и бегут.

Ано сидит закутанная в оленьи шкуры, и только ее черненькие глазки весело выглядывают из пушистого меха и смотрят в широкие просторы тундры.

Солнце уже высоко и начало пригревать. Первый легкий снежок начал таять, и снова проглядывают из зеленого мха мокрые голубые ягоды да бесчисленные грибы с красными шляпками — такие же, как подосиновики, на толстой темной ножке. Это самый лакомый корм для оленя. Тут и там выглядывают они изо мха.