– Алло.

– Здравствуйте, могу я услышать Куинн Салливан? – звучит мужской голос. Тон очень официальный.

– Это она. То есть я. Куинн слушает, – закатываю глаза от своей глупости.

– О. – Он прочищает горло. – Здравствуйте. Вы… Кажется, вы задели мой автобус вчера. И оставили записку…

– Да. – Я беру кружку. – Мне очень жаль. Знаю, что стоило вас дождаться, но я сильно порезала губу, мне нужно было швы наложить и…

Раздается звонок в дверь.

– Простите, ко мне кто-то пришел. Я открою и сразу перезвоню, хорошо?

– Конечно, – отвечает мужчина, и я вешаю трубку.

Кладу телефон обратно на шкафчик и иду по коридору к входной двери. Зря я не переоделась. Когда бабуля увидит меня в пижаме, она обязательно скажет, как важно идти вперед и жить полной жизнью, что и делает сама вот уже шестнадцать лет с тех пор, как умер дедушка.

Я останавливаюсь, поправляю волосы и мысленно готовлюсь к комментариям бабули по поводу губы и аварии, о которой мама ей уже, конечно же, рассказала. Наконец, сделав глубокий вдох, открываю дверь. И шумно выдыхаю. На пороге стоит Колтон Томас с мобильным в одной руке, другую же он держит за спиной.

– Привет, – говорит он, переминается с ноги на ногу и неуверенно улыбается. – Как я и говорил, ты оставила мне записку со своим номером, так что…

В голове проносится куча мыслей. Не могу составить из них осмысленное предложение. Заглядываю Колтону за спину – и вот он, тот самый голубой автобус, в который я врезалась.

Он понимает, что привлекло мое внимание, и оборачивается.

– Да это ерунда. Не переживай. Я просто…

Колтон замолкает, на секунду опускает глаза, затем смотрит на меня, на мою губу.

– Просто хотел удостовериться, что ты в порядке. И сказать, чтобы не волновалась из-за автобуса. Я все равно планировал его чинить.

Я наконец обретаю дар речи:

– Почему ты не сказал, что это твоя машина? – но фраза звучит слишком резко.

«Тебе нельзя тут находиться» – вот все, о чем я думаю.

– Ты и без того переживала. Не хотел, чтобы тебе стало еще хуже… Прости. Надо было сказать сразу.

– Откуда ты узнал, где я…

«Тебе нельзя тут находиться».

Он открывает рот, но колеблется. Прочищает горло.

– Мне помог кое-кто.

– В больнице? Та медсестра? Она сказала, где я живу? Я… Ты…

«Нельзя…»

Останавливаю себя. Колтон виноват не больше моего: ведь я тоже его искала. Смотрю на него и не знаю, что делать со своим залитым краской лицом, со слабостью в ногах. Скрещиваю руки на груди и вдруг понимаю: я все еще в пижаме. Опускаю голову и вижу свои неаккуратные ногти на ногах.

– Извини, – он чуть наклоняется, чтобы поймать мой взгляд, – что взял и явился без приглашения. Я… Это на меня не похоже. Просто…

Колтон смотрит на меня так же, как тогда в кафе, и я снова чувствую трепет в груди.

– Мне вчера… Ты была…

Он хмурится и смотрит в землю, потом на дом, на небо. И наконец на меня.

– Прости, я толком не знаю, что сказать. Просто… – Колтон делает глубокий вдох и медленно выдыхает. – Просто хотел еще раз с тобой увидеться.

Я не успеваю ответить. Он убирает руку из-за спины. И в этот момент я будто бы разбиваюсь на миллион невидимых осколков.

Он поглядывает то на подсолнух, который протягивает, то на мое выражение лица.

– Эм…

Не могу говорить. Даже дышать не могу. В глазах щиплет, а ноги становятся ватными. Я смотрю на Колтона, который стоит у меня в дверях с одиноким цветком в руке, и вижу тень Трента. Это чересчур. Это слишком! Я трясу головой, будто надеюсь, что все это прекратится.

– Я… Нет. Не могу. Извини.

Начинаю закрывать дверь, но его голос останавливает меня:

– Постой. – На лице его отражается смущение. – Извини. Наверное, я зря… Просто… Мне очень понравилось с тобой… И я подумал…

Колтон опускает плечи. Он выглядит таким потерянным. И больше всего в этот момент я хочу, чтобы он закончил фразу.

– Что? – шепчу я сквозь приоткрытую дверь. – Что ты подумал?

Он отвечает не сразу, но я никуда не ухожу.

– Не знаю, что я там подумал, – наконец произносит Колтон. – Я просто хотел узнать тебя поближе, вот и все. – Рука с подсолнухом безвольно опускается. – Я пойду. – Он кладет цветок у порога. – Было приятно увидеть тебя, Куинн. Рад, что ты в порядке.

Я молчу. Он кивает на прощание, поворачивается и медленно уходит. А я все смотрю на цветок, который лежит у моей двери. Колтон приближается к своему автобусу, и я знаю, что если он уедет, то больше не вернется. Все закончится. И это будет правильно. Только вот сейчас мне этого совсем не хочется.

Сердце стучит все громче с каждым его шагом. Но когда он тянется к дверце, все, что я слышу, – звук собственного голоса:

– Постой!

Это удивляет нас обоих. Он замирает. Поначалу мне кажется, что я совершила ужасную ошибку. Что странно поступила не только с ним, но и с Трентом. А когда Колтон оборачивается и смотрит на меня своими прекрасными глазами, я понимаю: я уже давно перешла черту…

– Постой, – повторяю я, на этот раз мягче.

Не могу ничего добавить. Потому что меня шокировало собственное поведение. Колтон пересекает двор и быстро поднимается по ступеням. Он осторожен, будто не желает меня спугнуть. Останавливается на лестнице у крыльца так, чтобы наши глаза оказались на одном уровне, и ждет, пока я заговорю.

Мысли путаются.

Что я делаю, что я делаю, что я делаю?

– А как же… А как же твой автобус? – бормочу я. – Надо… Я должна оплатить ремонт… Нет?

Он качает головой:

– Нет. Все нормально.

– Ну как же… – Я пытаюсь найти слова. И уже не так важно, будут ли они подходящими. – Я должна возместить ущерб…

Что я несу?

– Ничего ты не должна. Я не за этим приехал. – Он пожимает плечами и улыбается уголком рта. – Мне просто понравилось проводить с тобой время. Поэтому, если вдруг соберешься в Шелтер-Ков, можем увидеться. Что скажешь?

В этом изящном приглашении остается место для вежливого отказа. Меня до глубины души трогает, что Колтон так продумал слова. Я бросаю взгляд на его грудь, и что-то сжимается у меня внутри.

– Хорошо, – наконец отвечаю я. – Обязательно. Как-нибудь.

На его лице медленно появляется самая искренняя улыбка.

– Значит, договорились. Ты знаешь, где меня найти.

Я киваю, и мы стоим друг напротив друга в ослепительном солнечном свете жаркого дня. Спустя мгновение Колтон разворачивается, и на этот раз я не останавливаю его. Просто смотрю, как он подходит к автобусу, садится в кресло, машет мне и выезжает на дорогу. Легкий ветерок едва касается кожи. Он наполнен запахом жасмина и каким-то приятным тонким ароматом. Может быть, надежды.

Я жду, пока Колтон скроется вдали, и только потом опускаю глаза на подсолнух. Теперь он не кажется болезненным напоминанием о прошлом. Скорее, знаком судьбы…

«Наверное, Трент меня понял бы» – вот что я говорю себе, когда наклоняюсь, чтобы поднять цветок. И когда думаю: да, я точно знаю, где его найти.

ПОКА Я СИЖУ ПЕРЕД КОМПЬЮТЕРОМ и проглядываю самый первый пост о Колтоне, его слова еще звучат у меня в ушах. Они отзываются эхом, как когда-то отзывались другие слова: «Мужчина, 19 лет, Калифорния».

Это все, что семье Трента было известно о человеке, которому досталось его сердце. О реципиентах ей давали только самую общую информацию. Это все, что было известно мне, когда я отправляла письма, когда поняла: он не ответит, и когда захотела найти его.