– Ты как, в норме?

Я киваю, хотя до сих пор не могу откашляться.

– Иди сюда. Я сейчас все уберу.

Он едва касается моего локтя, и я тут же напрягаюсь.

– Извини, – Колтон отдергивает руку. – Ты… Точно все нормально?

Вот он. Стоит передо мной, сжимает тряпку для мытья посуды и спрашивает, все ли нормально. Такого не должно было произойти. Я это не планировала…

Прячу глаза, кашляю еще раз, затем прочищаю горло и делаю судорожный вдох. Спокойствие, только спокойствие.

– Прошу прощения, – умудряюсь выдавить я. – Очень жаль, что так вышло. Я просто…

– Ничего страшного. – Голос Колтона звучит так, будто он сейчас рассмеется. Он оглядывается на Криса, который уже готовит для меня вторую порцию.

– Свежий кофе на подходе! – заявляет официант.

– Вот видишь? – говорит Колтон. – Никаких проблем.

Он показывает рукой на ближайший стул.

– Я приберусь. Присаживайся.

Я не двигаюсь и ничего не отвечаю.

Колтон опускается на колени, чтобы вытереть лужу, а потом оборачивается и улыбается. Меня поражает, насколько эта улыбка отличается от ее жалких подобий на снимках, которые выкладывала его сестра. Он совсем не похож на того парня с фотографий. Не думаю, что смогла бы узнать его, даже если бы увидела прямо в пункте проката.

Тот Колтон был болен. Я запомнила его бледным юношей с тонкими руками, с огромными кругами под глазами на одутловатом лице. С вымученной улыбкой. А парень передо мной энергичен, здоров, и у него…

Хочу отвернуться, но не могу, пока он так на меня смотрит.

Вдруг его руки застывают над липким пятном, словно Колтон забыл, что делает. И тут он, не отрывая от меня взгляда, медленно поднимается, пока мы не оказываемся лицом к лицу.

Когда Колтон наконец решается заговорить, в его голосе слышится неуверенность:

– Я тебя… Мы когда-либо… Ты…

Вопросы повисают в воздухе и на пару секунд вводят меня в ступор. А потом начинается паника.

Внезапно я со всей ясностью осознаю, что наделала, вернее, в опасной близости от чего оказалась. Я случайно задеваю Колтона плечом и бросаюсь прочь из кафе. Чтобы он не успел еще чего-нибудь сказать. Чтобы мы больше не встречались взглядами.

Не оборачиваюсь. Иду к машине, уверенная, что мне не стоило приезжать, что нужно убираться как можно скорее. К мысли о том, будто я сделала нечто непоправимое, примешивается стойкое желание узнать этого человека поближе. Этого зеленоглазого загорелого парня по имени Колтон Томас, который улыбается так, словно мы знакомы всю жизнь. Который совсем не похож на того, кого я ожидала встретить.

За спиной слышится звук захлопнувшейся двери, а затем торопливых шагов.

– Эй, – звучит знакомый голос. – Постой!

Его голос.

И он произносит те же самые слова.

Я горю желанием обернуться, еще раз увидеть его. Но вместо этого я начинаю идти быстрее.

Это была ошибка, ошибка, ошибка.

Кладу руку в карман и яростно жму на брелок сигнализации. Когда тянусь к дверце, Колтон окликает меня снова:

– Ты кое-что забыла.

Я хватаюсь пальцами за ручку и застываю.

Сердце выпрыгивает из груди. Я медленно поворачиваюсь к нему. Он нервно сглатывает и протягивает мне сумочку:

– Держи.

– Спасибо.

Мы стоим, стараемся перевести дух и подобрать правильные слова. Колтон реагирует первым:

– Слушай… Так ты в норме? Просто кажется… что не совсем…

На глаза наворачиваются слезы. Я качаю головой.

– Прости. – Он делает шаг назад. – Это… это, конечно, не мое дело. Я только… – Колтон пытается поймать мой взгляд.

Это больше, чем ошибка. Я забираюсь в машину и трясущимися руками закрываю дверцу. Нужно поскорее уехать. Пытаюсь нащупать нужный ключ, но они кажутся одинаковыми. Чувствую, что Колтон все еще смотрит на меня…

Просто взять и уехать. Я вообще не должна быть здесь.

Наконец нахожу ключ и завожу мотор. Поднимаю голову и успеваю увидеть, как Колтон в растерянности отступает на тротуар. Затем дергаю рычаг коробки передач, выкручиваю руль и жму на газ. Изо всех сил.

Внезапно раздается звук удара и скрежет металла. Откуда-то доносятся проклятия. Я впечатываюсь подбородком в руль. После громкого гудка воцаряется тишина, и мне становится ясно: я натворила бед. Закрываю глаза в напрасной надежде, что мне все почудилось, что это был сон. Такой же правдоподобный, как сны про Трента, – после пробуждения не сразу получается осознать, что его больше нет.

Медленно открываю глаза. Боюсь пошевелиться, но руки по привычке уже паркуют машину. И тут кто-то распахивает дверь.

Колтон Томас никуда не исчез. Он стоит прямо передо мной. В его глазах волнение и еще какое-то чувство, но я не могу понять какое. Колтон наклоняется заглушить двигатель и спрашивает:

– Ты в порядке?

Кажется, у меня кровь на губах, но я киваю. Я не хочу встречаться с ним взглядом. Иначе точно разрыдаюсь.

Колтон поднимает руку, словно хочет убрать прядь с моего лица или вытереть кровь, но не делает этого. Просто смотрит на меня.

– Пожалуйста, – произносит он после долгой паузы, – позволь мне помочь.

КОЛТОН СТОИТ МЕЖДУ МОЕЙ МАШИНОЙ и автобусом «фольксваген», в который я врезалась, и оценивает масштабы причиненного ущерба.

– На самом деле все не так уж и плохо. – Он садится на корточки между двумя бамперами. – Основной удар ты приняла на себя.

Он смотрит на комок салфеток, которые я прижимаю к нижней губе.

– Нам надо в больницу. Придется наложить тебе швы.

Я стараюсь игнорировать это «нам» и все отчаяннее желаю уехать отсюда, но только и делаю, что усложняю ситуацию.

– Ну какая больница? Я же задела чью-то машину. Сперва нужно позвонить в полицию. Или хотя бы в страховую компанию. И родителям. О господи!

Когда я собиралась утром, мама с папой уже были на работе. Они наверняка думают, что застанут меня дома, когда приедут обедать. Ведь с самого окончания школы я никуда особо не ходила.

Колтон выпрямляется.

– Это все можно сделать и потом. А сейчас нужно позаботиться о тебе. Оставь записку со своими контактными данными. Здесь живут добрейшие люди. К тому же ты лишь слегка помяла его, ничего смертельного.

Хочу возразить, но губа все еще кровоточит, и меня уже начинает подташнивать от теплого и липкого кома салфеток.

– Правда?

– Правда, – уверяет он и оглядывается. – Подожди-ка, сейчас вернусь.

Колтон разворачивается и бежит к пункту проката байдарок. У магазина уже собралась небольшая толпа – наверное, та самая семья, которую он упоминал в кафе. Взрослые поочередно сверяются с часами и глядят по сторонам, пока подростки стоят у стены, уткнувшись в смартфоны, а двое детишек помладше гоняются друг за дружкой между стеллажами.

Самое время уезжать. Оставлю записку и умчусь, пока все не зашло слишком далеко.

Я торопливо подхожу к машине и наклоняюсь, чтобы достать сумочку с водительского сиденья. Резкое движение вызывает новую волну боли, к горлу подкатывает тошнота. Прежде чем начать рыться в поисках бумаги и ручки, я замираю, чтобы сделать глубокий вдох.

Бросаю взгляд на Колтона, который уже подошел к семейству покупателей. Тот с извиняющимся видом указывает в мою сторону, – судя по всему, объясняет, что произошло. Они кивают. Колтон достает мобильный, совершает короткий звонок, затем пожимает всем руки и направляется ко мне. Я притворяюсь, что всецело поглощена сочинением записки, и даже не поднимаю головы, когда он наконец подходит.