Это был ещё один маленький укол: выпускник военной академии Бонапарт перед самоучкой Бернадотом должен был подчеркнуть своё солидное офицерское образование. Бернадот старался не замечать этого и углубился в плодотворную беседу с Марфельдтом о современной пехоте. Но Наполеон, как овод, весь вечер кружил над Бернадотом и то и дело задевал его колкими словами. Всё это было мелко, пошло и низко, особенно если учесть, что на обеде присутствовали австрийские генералы, и военные действия между французами и австрийцами ещё продолжались.

Бернадот, как мы видим, нисколько не пасовал перед Бонапартом, вёл себя с достоинством и даже несколько вызывающе. Английский биограф А.Палмер пишет, что он недооценивал огромный потенциал и скрытую силу корсиканца. Но кто мог по-настоящему оценить этого скрытного и двуличного человека в тот "инкубационный" период? Бернадот вовсе не был слеп, он видел всю напускную фанаберию Бонапарта (вспомним его впечатления от первой встречи) и вряд ли уже доверял ему, но портить с ним отношения не хотел.

Как бы то ни было, Бернадот был впечатлён знаниями своего шефа и отдавал ему должное. По дороге домой он даже спросил Сарразэна, уж не бросить ли ему на время армию и поучиться? Потом все окружающие заметили, что Бернадот окружил себя книгами и в свободное время стал много читать.

В Удине Бернадот, вопреки утверждениям многих его биографов, снова принял свою дивизию, которая, согласно высказыванию командира его бригады Дезо, по-прежнему считалась лучшей в Итальянской армии. Дезо нашёл вернувшегося из Парижа генерала "полным огня, энергии, благородных порывов и, прежде всего, верным своему характеру"’. Он также вернулся к старым обязанностям по управлению провинцией Фриауль и частями армии, составлявшими её арьергард.

Но скоро Бернадот обнаружил, что прежние слухи начали сбываться. После заключения мира с Австрией Наполеон был назначен главнокомандующим т. н. Английской армией, которая должна была высадиться в Англии. Большую часть Итальянской армии Наполеон собирался взять с собой, о чём 9 ноября 1797 года был издан его приказ. Наполеон брал с собой пятерых лучших генералов: Массена, Бернадота, Брюна, Жубера и Виктора. Бернадот оставался на почётной должности командира дивизии, часть которой, правда, оставалась в Италии. "Раскромсаны" были дивизии и других генералов, хотя следует признать, что по дивизии Бернадота нож проехал более безжалостно, чем по дивизиям Массена, Брюна и Жубера. Тем не менее никаких признаков недовольства у Бернадота эта мера не вызвала. Более того, 15 ноября генерал отправил Наполеону дружеское письмо, полное благодарности за предоставленную честь сражаться под его командованием.

Не чувствовалось какой-либо обиды и горечи и в других его письмах в последующие две недели.

А далее началось непонятное.

Как только Бернадот 28 ноября прибыл в Тревизо, он сразу написал письмо в Директорию, в частности к Баррасу, с просьбой немедленно отпустить его из Италии и назначить на другие участки военных действий: на Корфу, в Реюньон и даже в Португалию. Неожиданно Бернадоту расхотелось служить под Наполеоном, о чём он ему тоже доложил, отправив копию своего обращения в Париж. В дополнение к ней Бернадот приложил рекомендацию своим адъютантам Виллату и Морэну для прохождения службы в Английской армии, подчеркнув, что они "будут служить республике с тем же усердием и тщанием, которое всегда отличало части с Рейна. Они, как и я сам, могут преклоняться перед талантами, но никогда — перед посредственностями. И хотя у меня есть причины жаловаться Вам, я расстаюсь с Вами, не прекращая испытывать величайшее уважение к Вашим талантам".

Это послание Хёйер расценивает как своеобразное объявление войны Наполеону. Так чем же всё-таки объясняется такая резкая смена настроения Бернадота? Хёйер считает, что единственное объяснение такому поведению генерала заключается в том, что он получил сведения, в том числе и от австрийцев, что корсиканец задумал совершить во Франции переворот и что Английская армия должна была явиться именно инструментом осуществления его замысла. Бернадот не хотел быть замешанным в эти события и заранее поспешил удалиться от Наполеона. Многие историки действительно склонны считать, что в конце 1797 года Наполеон был близок к тому, что он совершит двумя годами позже.

Вопрос о назначении Бернадота на Ионические острова был уже согласован с военным министром. Наполеон, получив от Бернадота подробные выкладки своей будущей кампании на островах, тоже не возражал. Английский посол в Вене сэр Мортон Иден докладывал в Лондон о французской экспедиции Бернадота в Индию через остров Корфу. Имя Бернадота стало появляться на устах Европы. Генерал отослал в Париж Морэна за последними инструкциями, а его дивизия начала маршировать в направлении Мантуи и Милана.

Но в Вероне генерала перехватил курьер из Парижа с письмом Директории, предложившей ему занять пост командующего Итальянской армией, которой временно командовал Бертье! Предложение было почётное и вполне отвечало пожеланиям Бернадота. В Верону пришло также письмо от Бонапарта, который подтверждал получение последнего письма Бернадота, излагал ему уже известное предложение Директории относительно открывавшихся вакансий и заканчивал его следующими словами: "Никто, кроме меня, не ценит так чистоту Ваших принципов, справедливость Вашего характера и военные таланты, продемонстрированные Вами во время нашей общей службы. Вы были бы несправедливы, если бы хоть на мгновение засомневались в этом. Я всегда буду рассчитывать на Ваше уважение и дружбу".

Неожиданно события в Риме в январе 1798 года снова смешали все карты, и Бернадот к исполнению обязанностей главнокомандующего Итальянской армией так и не приступил. В Риме произошло антифранцузское восстание, во время которого был убит военный атташе посольства Франции генерал Жан-Пьер Дюфо и откуда, спасая жизнь, поспешно бежал посол Республики и брат Наполеона Жозеф Бонапарт (1768–1844). В Париже, а вернее, в головах директоров, произошли очередные пертурбации: Бертье решили оставить на месте и в этом качестве отправить в Рим на усмирение бунта, а Бернадоту предложили сменить саблю на перо и поехать послом либо в Неаполь, либо в Вену.

Бернадот предпочёл Вену, и 18 января миланский фельдъегерь генерала Леклерка от имени Бертье проинформировал Бернадота о том, что неделей раньше он назначен послом в Австрию. Сомнений никаких не было: этот неожиданный поворот был делом рук человека, который так высоко "ценил чистоту принципов" и "справедливость характера" Бернадота, но сам таковыми качествами не обладал. Наполеон не мог согласиться с тем, чтобы на его месте в Италии оказался Бернадот, — это было бы слишком опасно для его далеко идущих планов. И он убедил Директорию в том, что лучше Бернадота посла при дворе Франца II не сыскать во всей Франции.

Кроме Наполеона, в назначении Бернадота послом в Австрию поучаствовал и министр иностранных дел Франции, хитрая лиса в обличье епископа-расстриги, знаток человеческих слабостей, ловец удачи, мастер интриги и великий приспособленец, епископ Отенский — Шарль Морис де Талейран-Перигор (1754–1838). Соображения Парижа были просты и очевидны: они сводились к тому, чтобы иметь послом в Вене "сильного" генерала. Бернадот как нельзя лучше подходил под это определение.

Талейран назначил Бернадоту очень высокую зарплату — 144 тысячи франков в год плюс 72 тысячи франков подъёмных — и приказал ему немедленно выезжать к месту новой работы. Соглашаясь на назначение в Вену, Бернадот испытывал и высказывал сомнения в том, удастся ли ему оправдать это высокое доверие, но Талейрану, вероятно, легко удалось эти сомнения развеять. Бернадот должен был символизировать не только победу французского оружия в Германии и Италии и не столько подчёркивать бессилие одряхлевшей монархии, сколько персонифицировать саму революцию, пославшую на эшафот Марию-Антуанетту, родственную принадлежность Габсбургской монархии.