Литмир - Электронная Библиотека

– Вы уверены, что это письмо от вашего отца?

– Только ему известно мое местонахождение.

– Увы, не только ему. Ведь я же узнала, где вы скрываетесь! Возможно, вам написал кто-нибудь еще. Вот хоть ваш друг Дэвид Кэмерон. Полагаю, он сполна насладился своим медовым месяцем, проведенным в Брайтоне.

– Кэмерон и его молодая супруга вернулись в Морег неделю назад.

– Что ж, тогда допустим, что письмо подзадержалось в пути…

Перед внутренним взором Джулианы вдруг проплыли картины погребения. Церемония была торжественной и красивой, а деревья, уже тронутые яркими красками увядания, только подчеркивали драматичность момента. Но тогда мисс Бакстер было не до того, чтобы любоваться красой йоркширской осени. Окаменевшее изможденное лицо графини, горькие слезы двух девочек – вот что владело тогда вниманием Джулианы.

– Я видела, как его хоронили, Патрик. Ошибки быть не может.

С минуту он глядел на нее, все еще отказываясь верить.

– Ошибка возможна всегда.

Это завуалированное обвинение Джулиана приняла близко к сердцу, прекрасно понимая, о чем говорит Патрик. Однако она уже начинала злиться на то, что мистер Чаннинг не верит ей. Не так, совсем не так представляла она себе их разговор!

– Отныне вы новый граф Хавершем, Патрик, – повторила она. – И поэтому вам надлежит возвратиться домой как можно скорей.

Патрик открыл рот. Потом закрыл. Потом открыл снова.

– Не смейте так меня называть! – почти прорычал он.

– Как именно? Патриком? Или Хавершемом? «Чаннинг» более не годится. Можете отрицать это, можете ненавидеть меня, но это не изменит положения вещей!

Где-то в глубине дома вновь тоненько заблеял ягненок. Отвернувшись от мисс Бакстер и приглушенно выругавшись, Патрик взял с ближайшей полки бутылочку, до половины наполненную молоком.

– Однако есть и еще кое-что, – сказала Джулиана ему в спину.

Патрик тем временем привязывал лоскут ткани к горлышку бутылочки, но, услышав эти ее слова, обернулся и устремил на мисс Бакстер тяжелый взгляд.

– Вы сообщили мне, что мой отец скончался. – Голос его звучал хрипло – верный знак того, что ей удалось наконец пробить брешь в его несокрушимой броне. – Что еще столь же важное вы можете мне сказать? Или вы пока не придумали?

Джулиана отчаянно жалела, что ей нечем убедить мистера Чаннинга, кроме слов. Он решительно отказывался ей верить, а тем более доверять.

– Началось судебное следствие по делу о смерти Эрика. И мне сообщили, что я должна буду выступить на процессе в качестве свидетельницы.

Лицо Патрика оставалось бесстрастным:

– О расследовании говорили давно, однако разговоры ни к чему не привели. Отец уверял меня, что…

– Ваш отец ничем более не может вам помочь. – Джулиана глубоко вздохнула, моля Бога, чтобы этот безумец опомнился. – Вам во что бы то ни стало надо вернуться, Патрик, и использовать все ваши связи, чтобы опровергнуть обвинения. Именно поэтому я сейчас стою здесь, перед вами.

Ягненок заблеял вновь, но уже куда тише. Видимо, смирившись с тем, что ужина ему нынче не видать, он решил убаюкать себя сам. Патрик схватил лампу со стола и направился к двери. Джулиана безмолвно глядела в его широкую спину. На пороге он помешкал и оглянулся. Под его тяжелым взглядом она чувствовала себя словно бабочка, пригвожденная к доске булавкой энтомолога.

– Вы сообщили властям, что это я убил брата. Явившись, по сути, единственным свидетелем преступления, которого я не совершал. – Глаза его в свете лампы горели словно свечки. – Это был всего лишь несчастный случай, мисс Бакстер, как я уже не раз официально заявлял. Это была ужасная ошибка, чудовищная случайность. Неужели вы считаете меня способным на такое?

Джулиана уже давно и тщетно ломала над этим голову. Нет, тут что-то не сходилось… части головоломки наотрез отказывались складываться.

– Когда вы давали показания в суде, вашим словам недоставало… уверенности. Если ваш брат был застрелен по ошибке, почему вы так вяло защищались?

– Боже, я едва стоял на ногах! Мой брат только что умер у меня на руках. Полагаю, кто угодно извинил бы мне некоторую… сумятицу в мыслях.

Услышав это признание, Джулиана замерла. Стало быть, мистер Чаннинг был возле брата, когда тот испустил последний вздох! Она ощутила жгучий приступ сожаления – ее словно обожгло, будто в лицо плеснули кипятком. Ведь если Патрик невиновен – а ее уверенность в этом крепла с каждой минутой, – то это означает, что она совершила нечто поистине чудовищное и достойна страшного проклятия!

Впрочем, во всей этой жуткой истории невиновность мистера Чаннинга играла не самую главную роль…

Джулиана вздернула подбородок:

– Мое мнение вряд ли что-то значит. Потому что виновны вы или невиновны, но если вас повесят, то ваш титул будет возвращен английской короне. А это, в свою очередь, означает, что ваша семья потеряет все.

Глава 4

Если верить мисс Бакстер – а мистер Чаннинг вовсе не был уверен, что ее утверждения хоть сколько-нибудь правдивы, – то его отец мертв, а будущее сестер, вся их дальнейшая жизнь под серьезнейшей угрозой… И Патрику предстоит битва не на жизнь, а на смерть.

В повисшей тишине вновь раздалось чуть слышное жалобное блеянье. Пальцы Патрика судорожно сжали бутылочку. Чертов ягненок. Чертова жизнь…

Чертова Джулиана Бакстер!

Он вышел в коридор и с грохотом захлопнул дверь кухни прямо перед лицом мисс Бакстер. В отличие от входной двери эта захлопывалась накрепко. Мысль о том, что Джулиана осталась в полутемной кухне, наедине со своей больной совестью и прооперированной собакой, принесла Патрику какое-то болезненное удовлетворение.

Крошечный ягненок при виде вожделенной бутылочки впал в неистовство. Склонившись над импровизированными яслями и все еще содрогаясь от негодования, Чаннинг смотрел, как малыш жадно сосет соску. В мыслях его, всегда таких упорядоченных, сейчас царил полнейший сумбур.

Как же некстати сейчас этот сумбур! До сегодняшнего дня он жил здесь, в Мореге, вполне упорядоченной жизнью, стараясь не вспоминать о том страшном дне. И вот теперь оказалось, что он просто прятал голову в песок, словно трусливый страус!

Теперь, когда на кухне Патрика маялась запертая мисс Бакстер, прошлое вновь вставало перед его внутренним взором. Отец – единственный, кто верил, что он не виновен в смерти Эрика, по крайней мере – в умышленном убийстве…

Когда же мисс Бакстер свидетельствовала против него, сообщив суду столь ужасающие подробности, что даже он, измученный и потрясенный, принялся их опровергать, весы правосудия качнулись в весьма опасную для мистера Чаннинга сторону.

Впрочем, это естественно. Ружье принадлежало ему… и это его пуля попала в грудь брата! И с этим тяжким грузом ему предстоит жить. Невзирая на то что отец отчаянно пытался сберечь жалкие остатки того, что теперь принадлежало ему по праву рождения… того, что никогда не должно было ему принадлежать!

– Эй! Есть кто дома? – вдруг послышался в прихожей чей-то баритон.

Патрик вздрогнул, отвлекшись от тягостных раздумий.

– Я здесь, – отозвался он, снова выбранившись себе под нос.

И немудрено было не выругаться. Что, во имя неба, понадобилось от него местному викарию, если он решил почтить своим присутствием его скромное жилище?

Монументальная фигура преподобного Рамзи весьма внушительно смотрелась на кафедре, но сейчас, протискиваясь в узкий дверной проем, он более всего напоминал черепаху, стремящуюся выпростаться из панциря. Увидев, чем занят Патрик, преподобный замер. Отчасти еще и потому, что хвостик ягненка как раз в этот момент стремительно завибрировал и из-под него прямо на паркет посыпались мелкие черные катышки… Преподобный извлек из кармана своего черного сюртука огромный носовой платок и прижал к носу.

– Если бы вы, мистер Чаннинг, почаще посещали храм, – гнусаво произнес он, – то знали бы, что чистота – один из синонимов благочестия. Разве для джентльмена вроде вас большая новость, что скот следует держать в хлеву?

11
{"b":"267122","o":1}