Тесс бросило в краску. Она совсем забыла, насколько тесен этот судебный мирок, что секретов здесь почти не бывает. Все это время Донна Коллингтон сидела с невинным детским личиком, прекрасно зная, кто она такая и что за «запутанное дельце» ее интересует. Сгорая от стыда, она отправилась на Феллз Пойнт, в книжный магазин, хотя на смену она уже опоздала.

Когда Тесс, взяв разбег еще с остановки, примчалась к кассе, Китти наградила ее злобным взглядом. Она украшала отдел детской литературы к празднику «Дом на пуховой опушке», который планировался на выходные. Прочитав в журнале статью о все возрастающей соревновательности празднований детских дней рождений, Китти решила пойти наперекор Чаку И. Чизу, заманивая балтиморских родителей-книголюбов в магазин тематическими вечеринками — по Винни-Пуху, «Алисе в стране чудес», «Ветру в ивах». Все дети получали в подарок пятидолларовые сертификаты от магазина. Вполне перспективное капиталовложение, ведь их родители тратили долларов на пятьдесят больше, когда приходили за детьми.

— Китти! — воскликнула Тесс, переходя в наступление. — Ты все-таки носишь одежду? Неужели твой полицейский ратует за объявление Балтимора свободной демократической зоной?

Вместо обычного кимоно на Китти в этот раз были черные льняные бриджи с крошечными колечками на отворотах и черный же хлопковый свитер на несколько размеров больше, который висел на ее тщедушном тельце, как на вешалке. Он постоянно съезжал то с одного плеча, то с другого. У Кроу, пристроившегося на лестнице в отделе женской беллетристики, от этих перемещений уже, наверное, кружилась голова.

— По крайней мере, я не пропустила сегодня занятия йогой, — отозвалась Китти. — И я не позволяю мужчинам рушить мою жизнь. Я сама разрушаю их жизни.

Итак, визит Джонатана не прошел незамеченным. Китти не была противницей случайного секса — она была против Джонатана. Она считала, что Тесс достойна лучшего. Тесс знала, что способна и на худшее.

— Ты знаешь, не все мы богини. Некоторым хочется стабильности.

— Даже у богинь не всегда все гладко. — Это уже Кроу со своей лестницы. — Афине вообще не были нужны мужчины. Нимфа Дафна предпочла превратиться в дерево, нежели отдаться Аполлону, а он, между прочим, был богом.

Тесс проигнорировала его замечание и тихо, чтобы только Китти услышала, прошипела: «Джонатан не так плох. Когда он загорается — по поводу работы или еще чего, ему нужен кто-то, кто сможет его понять. Девушка, с которой он сейчас встречается, его не понимает».

— Не понимает, что ему срочно требуется переспать с кем-то на стороне? Уж, наверное, не понимает.

Кроу так вперился в них взглядом, что Тесс показалось, что он вот-вот рухнет со своей лестницы. Она прошептала: «Дело не в сексе. Секс — это дело десятое, почти… формальность».

— Еще одна причина им не заниматься, — самодовольно ответила Китти.

Измотанная и раздраженная, Тесс уже готова была сказать какую-нибудь гадость своей тетушке, о которой потом сама пожалеет, но вдруг заметила, что к прилавку направляется крошечная согбенная фигурка. Женщина шагала решительно, уставившись в пол. По такой позе продавцы обычно вычисляют покупателей, которые собираются приобрести Камасутру или книжку со словом «оргазм» в заголовке.

Но это оказалась Сесилия, маленькая невеста-кунгфуистка из ОЖНА. «Интересно, какую книгу она ищет?» — подумала Тесс. У Китти был целый отдел книг по изнасилованиям, даже несколько публикаций о том, как вернуться к нормальной сексуальной жизни.

— На вашей визитке не написано, что это книжный магазин, — сказала Сесилия. В ее тоне проскакивали и обвинительные нотки, и смущение.

— Скорее всего, нет. — Тесс отчаянно пыталась вспомнить, за кого выдавала себя вчера вечером. Что она ей сказала? Что это за женщина?

— Мы партнеры, — не моргнув глазом соврала Китти. Этот талант сохранился у нее еще с тех времен, когда она жонглировала счетами и кредиторами.

— А-а-а… — Сесилия раскачивалась на каблуках перед прилавком, буравя взглядом деревянные доски под ногами. — Я звонила сюда, чтобы узнать, куда идти, но никогда не была здесь раньше. Я и не знала, что здесь находится.

Тесс бросила взгляд на Китти, и та удалилась в свой кабинет, махнув рукой Кроу, чтобы тот встал за кассу. Тесс усадила Сесилию за один из старых библиотечных столов.

— Сначала я переживала из-за того вечера, — начала Сесилия, внимательно изучая кольца на дубовой столешнице. — Не надо было печататься в справочнике: почти никто, кто к нам обратился, не соответствует нашим критериям, и нам постоянно приходится отказывать людям. Многим из них больше некуда пойти.

— Ну, ничего страшного, — бодро отозвалась Тесс. Извинения приняты. И давай заканчивать. Прошу тебя, уходи, потому что я не имею не малейшего представления, что наболтала о себе вчера вечером. — Я не сержусь.

— Я сказала «сначала». — Внезапно Сесилия перестала прятать глаза. Трансформация оказалась быстрой и кардинальной — значительно быстрее, чем в понедельник вечером, когда превращение из малютки Сесси в Сесилию было более плавным. — Но потом я поняла, что на самом деле вам вовсе не хотелось стать членом нашей группы. Вы шпионили за нами.

— Почему вы так думаете? За исключением того, что это правда.

— Вы столько усилий приложили к тому, чтобы разыскать ОЖНА, а потом подняли шум, когда вам отказали в членстве, вероятно, из-за того, что хотели поговорить о том, что с вами произошло. Но в кафетерии, когда я начала расспрашивать вас об изнасиловании, вы вообще отказались говорить. По вопросам, которые вы мне задавали, я поняла, что вы вообще не представляете, что это такое. Вы были слишком любопытны, слишком вежливы.

Тесс промолчала.

— Я хочу, чтобы вы рассказали мне, что привело вас туда.

— Сначала вы мне кое-что расскажете. В вашей группе есть женщина по имени Мэри? Женщина, насильника которой защищал Майкл Абрамович?

На губах Сесилии появилась странная улыбка:

— Нет, никакой Мэри у нас нет. Но среди нас много женщин, которые знакомы с методами Абрамовича.

— Сколько?

— Вы не ответили на мой вопрос.

— Не уверена, что буду отвечать. — Тесс ощутила удивительный прилив сил. Она не знала почему, но чувствовала, что Сесилия боится ее. Это ощущение было ей в новинку, но оно ей нравилось. — Так сколько, Сесилия?

Сесилия перевела взгляд на потолок и, загибая пальцы, начала перечислять, словно на перекличке:

— Ну, например, Пру, Мередит и Мария, но не Мэри. Джоан и Мелодия. Синтия. Стефани. Сьюзен. Нэнси и Ханна. Лесли, Джейн, Элен и Лайза. Я, кажется, никого не забыла. Это ядро. Кто-то приходит, кто-то уходит, но эти четырнадцать женщин всегда вместе.

— Я так понимаю, эта текучесть кадров не случайна, — сказала Тесс. — У вас, судя по всему, есть свои основания никого не пускать в свой круг.

— Вы бы поняли, если бы знали настоящее название группы. — Сесилия перегнулась через стол, словно хотела посвятить Тесс в свою тайну. Она стала более непринужденной, беззаботной. Тот прилив сил у Тесс, чем бы он ни был вызван, исчез без следа. — «Жертвы Майкла Абрамовича». Разумеется, наше собрание в понедельник было последним — так, импровизированные поминки по великому покойному адвокату.

— Неплохая версия. Но не забывайте, что я видела ваш устав. Вы забыли его в кафетерии. Официальное название группы — «Общество жертв насилия и агрессии», и подготовил этот документ сам Абрамович. Зачем ему было участвовать в создании группы женщин, которые его ненавидят?

Сесилия окинула ее оценивающим взглядом.

— Хороший вопрос. Именно его я задала Пру три недели назад, когда увидела устав. Она сказала мне, что сама придумала эту шутку. Она обратилась к Абрамовичу с просьбой зарегистрировать устав, когда он занимался частной практикой, играя на благотворительных инстинктах людей. Абрамович овладел этим «навыком» во времена своей работы государственным защитником людей. Тогда он построил карьеру на возвращении насильников на свободу.