— Мы выиграли! — восторженно воскликнула Элаи. — Ты повелитель Ампридатвира!

— Ровно наполовину! — усмехнулся Юлан Дор. — Вторая дощечка в храме Газдала.

— Но... Это безумие. Ты ведь уже...

— Добывать только одну дощечку — бессмысленно. Две — или ни одной.

Возражения девушки стихли только когда они повисли перед входом в храм Газдала.

Когда лодка входила под арку, она задела нить, которая уронила с покатого настила груду камней. Некоторые из камней ударились о корпус лодки и отскочили. Юлан Дор выругался. Теперь охранники будут настороже.

Он двигался под самым потолком, прячась во тьме. Вскоре появились два стражника с факелами — пришли проверить, чем вызван шум. Они прошли под лодкой, и Юлан Дор заторопился вперед, через арку в неф. Как и в храме Паншу, дощечка блестела посреди крепости.

Стражники были настороже, они нервно посматривали в сторону входа.

— Теперь смелее! — сказал Юлан Дор и провел лодку вдоль стен, над ямами, рвом с кипящей жидкостью, посадил рядом с возвышением, откинул верх и, выскочив, схватил дощечку под крики бегущих с копьями стражников. Передний метнул копье; Юлан Дор отразил его и бросил дощечку в лодку.

Но враги уже были рядом; его проткнут, если он попытается забраться в лодку. Он, прыгнув вперед, отбил копье. В обратном движении разрубил плечо одному из стражников, схватил за древко копье третьего и подтащил его в пределы досягаемости своего меча. Юлан Дор прыгнул в лодку, стражник — за ним. Юлан Дор встретил его острием меча. Хлынула кровь, и стражник упал. Юлан Дор щелкнул переключателем; лодка высоко поднялась и направилась к выходу.

Вскоре тревожный рог храма Газдала добавил свой голос к панике, охватившей весь город.

Лодка медленно двигалась по небу.

— Смотри! — сказала Элаи, схватив его за руку. На улицах при свете факелов толпились мужчины и женщины — серые и зеленые, поднятые тревожным ревом рогов.

Элаи закричала:

— Юлан Дор! Я вижу! Вижу! Там людй в зеленом! Оказывается, они существуют... Неужели они были всегда...

Впервые в жизни серые и зеленые смотрели друг на друга. Лица их дергались в испуге. В свете факелов Юлан Дор видел, как они с отвращением отшатываются друг от друга, слышал беспорядочные крики:

— Демон!.. Демон!.. Серый призрак!.. Злой зеленый демон!..

Тысячи одержимых глядели друг на друга, кричали в ненависти и страхе. «Они все сошли с ума, — подумал Юлан Дор, — у всех поврежден мозг...»

Как по какому-то сигналу, началась схватка. От криков ненависти кровь Юлана Дора леденела. Элаи с плачем отвернулась. Ужасное происходило внизу — с мужчинами, женщинами, детьми: неважно, кто был жертвой, если он в одежде другого цвета.

На дальнем краю толпы послышался громкий, ревущий звук — появилось несколько волочащих ноги гаунов. Они, возвышаясь над серыми и зелеными, хватали, рвали, и безумная ненависть уступила место страху. Зеленые и серые разделились и побежали по домам, а улицы остались во власти гаунов.

Юлан Дор оторвал взгляд от толпы и схватился за голову.

— И это все я наделал?.. Это все из-за меня?..

— Рано или поздно это должно было случиться, — сказала Элаи. — Если только Земля не умерла бы раньше...

Юлан Дор поднял дощечки.

— Вот то, что я искал, — дощечки Рогола Домедонфорса. Они привели меня за тысячи лиг через Мелантин. Теперь они у меня в руках, эти бесполезные куски стекла...

Лодка поднялась высоко в небо, а Ампридатвир превратился в груду бледных кристаллов в звездном свете. Юлан Дор сложил дощечки. Черточки на них слились, стали буквами, и прочел то, что было написано древним волшебником:

«Неверные дети, Рогол Домедонфорс умирает и остается навечно в Ампридатвире, который любил и которому служил.

Когда разум и добрая воля восстановят порядок в городе или когда кровь и сталь научат сдерживать жестокость и страсти, погубив всех, кроме самых сильных, — тогда будут прочитаны эти таблички.

И тому, кто их читает, я говорю: отправляйся в башню Судьбы с желтым куполом, поднимись на верхний этаж, покажи красное левому глазу Рогола Домедонфорса, желтое правому глазу, затем синее обоим глазам; сделай это, говорю я, и раздели власть с Роголом Домедонфорсом».

Юлан Дор спросил:

— Где башня Судьбы?

Элаи покачала головой.

— Есть башня Родейла, Красная башня, башня Кричащих Призраков, башня Птиц, башня Гаунов — но я не знаю башни Судьбы.

— Но у какой башни желтый купол?

— Не знаю.

— Утром поищем.

— Утром, — повторила она, сонно прислонившись к нему.

Когда встало старое красное солнце, они полетели над городом и увидели, что жители Ампридатвира все еще заняты убийствами.

Схватки были не такими яростными, как накануне. Это были сознательные убийства. Группы мужчин прятались в засадах или врывались в дома, истребляя женщин и детей.

Юлан Дор пробормотал:

— Скоро в Ампридатвире не останется никого, к кому смог бы Рогол Домедонфорс применить свою власть. — Он повернулся к Элаи. — У тебя нет отца или матери, за судьбу которых ты боишься?

Она покачала головой.

— Всю жизнь я жила с тупым тираном-дядей.

Юлан Дор повернулся. Он увидел желтый купол.

Вот она, башня Судьбы.

— Туда, — сказал он, поворачивая нос лодки.

Приземлившись на одном из верхних этажей, они прошли по пыльным коридорам, прыгнули в антигравитационный лифт и поднялись на самый верх. Здесь была маленькая комната, украшенная яркими фресками с изображением двора древнего Ампридатвира. Мужчины и женщины в разноцветных шелковых одеяниях беседовали и пировали, а на центральной фреске — преклонялись перед правителем с тяжелым взглядом блестящих глаз и белой бородой. Он был одет в пурпурно-черную одежду и сидел на резном стуле.

— Рогол Домедонфорс! — прошептала Элаи, и оба они затаили дыхание. Они чувствовали, как их дыхание шевелит неподвижный воздух, а нарисованные глаза заглядывают им глубоко в мозг...

Юлан Дор задумчиво сказал:

— Красное левому глазу, желтое правому, затем синее обоим. Ну что ж... вот синие черепицы, а на мне красный плащ.

Они нашли синие и желтые плитки, и Юлан Дор отрезал от своего плаща полоску.

Красное к левому глазу, желтое к правому. Затем синее к обоим. Щелчок, скрежет, гудение, как от сотни пчел.

Стена открылась, обнажив лестничный пролет. Юлан Дор вошел, чувствуя за собой дыхание Элаи, поднялся по ступеням.

Они оказались непосредственно под куполом в потоках дневного света. В центре на возвышении стоял сверкающий черный цилиндр, похожий на стеклянный.

Гудение перешло в резкий вой. Цилиндр задрожал, осел, стал полупрозрачным. В центре его стала видна бесформенная белая масса — мозг?

Цилиндр ожил.

Он отрастил псевдоподии, которые повисли в воздухе. Юлан Дор и Элаи смотрели, застыв, прижавшись друг к другу. Одно черное щупальце вырастило на конце глаз, другое образовало рот. Глаз внимательно осмотрел их.

Рот весело произнес:

— Приветствую, приветствую вас через время. Наконец-то вы пришли разбудить старого Рогола Домедонфорса от его снов. Я спал долго и крепко... Кажется мне, слишком долго. Сколько же я спал? Двадцать лет? Пятьдесят? Сейчас посмотрим.

Глаз повернулся к трубке на стене, на четверть заполненной серым порошком..

Голос удивленно воскликнул:

— Энергия почти вся рассеялась! Сколько же я спал? Период полураспада 1200 лет — значит, больше пяти тысяч лет! — Глаз снова повернулся в Юлану Дору и Элаи. — Кто же вы? Где мои враждующие подданные, приверженцы Паншу и Газдала? Перебили друг друга давным-давно?

— Нет, — со слабой улыбкой ответил Юлан Дор. — Они все еще сражаются на улицах.

Щупальце вытянулось к окну и посмотрело сверху на город. Желеобразный мозг задрожал, засветился оранжевым светом. Снова послышался голос, теперь в нем звучала резкая хрипота. По коже Юлана Дора поползли мурашки, он почувствовав, как Элаи лихорадочно сжала его руку.