Машина медленно продвигалась вперед. Старт, остановка, старт, остановка. В пятидесяти ярдах от сияния огней Маккуин включил поворотник и свернул на правую полосу, а Ричер сумел разглядеть, что же произошло на дороге.

Не авария.

Там было выставлено заграждение.

Ближайшая полицейская машина стояла под углом, перекрывая левую полосу, вторая чуть дальше, под таким же углом – на средней полосе. Они напоминали стрелы, указывающие направо, так что у водителей не оставалось иного выбора, как ехать туда. На центральной полосе припарковались две машины, параллельно движению транспорта, напротив двух, поставленных на обочине, затем еще две, снова под углом, таким образом, что водители были вынуждены делать неудобный поворот на узком участке дороги, и так до левой полосы. Дальше они могли прибавить скорость и мчаться по своим делам.

«Отлично организованная операция», – подумал Ричер. Машины подъезжают медленно из-за пробки, а дальше их тормозит резкий левый поворот в конце. Таким образом, копы, находящиеся по центру и на обочине, могут внимательно и не спеша разглядеть всех, кто находится в машинах. Они явно проделывали это не в первый раз.

Но что случилось? Восемь машин – это не шуточки. Кроме того, Ричер видел выставленные наружу винтовки. Значит, не обычная проверка на дороге на предмет ремней безопасности или номеров.

– Вы слушали радио? – спросил он. – Случилось что-то серьезное?

– Расслабьтесь, – ответил Кинг. – У нас такое происходит время от времени. Скорее всего, кто-то сбежал из тюрьмы. К западу отсюда находятся два крупных заведения. И у них постоянно случаются побеги. Безумие, верно? Ну, я хочу сказать, это ведь не операция на головном мозге. У них же замки на дверях.

Маккуин посмотрел в зеркало на Ричера и спросил:

– Надеюсь, это не вы?

– В каком смысле? – поинтересовался Джек.

– Сбежали из тюрьмы. – В его голосе появился намек на улыбку.

– Нет, можете не сомневаться, не я, – ответил Ричер.

– Хорошо, – сказал Маккуин. – Потому что иначе мы имели бы серьезные проблемы.

Они медленно продвигались вперед за потерявшими терпение водителями, и сквозь длинный блестящий тоннель из ветровых стекол и задних окон Ричер видел сидевших в машинах копов. Все они были в шляпах, в руках держали большие фонарики и винтовки. Копы направляли фонарики в каждую машину по очереди, проверяя сначала передние сиденья, потом задние, освещали пол, считали пассажиров, иногда просили открыть багажники. Затем, закончив осмотр, махали руками, чтобы проезжали дальше, и переключались на следующего в очереди.

– Не беспокойся, Карен, – сказал Кинг, не поворачивая головы. – Ты скоро снова будешь дома.

Дельфуэнсо ничего не ответила.

Кинг оглянулся на Ричера и объяснил:

– Она терпеть не может ездить на машине.

Джек тоже промолчал.

Они медленно продвигались вперед. Полицейские действовали по определенной схеме, и вскоре Ричер ее понял: они просили открыть багажник только в том случае, если в машине сидел один человек. А это означало, что предположение Кинга о сбежавшем заключенном не соответствует действительности. Он вполне мог спрятаться в багажнике машины, в которой ехали два, три или четыре пассажира. Или даже пять, или шесть, или целый автобус. Значит, копам сообщили об одном водителе, который везет что-то очень большое и плохое. Наркотики, бомбу, оружие, краденые товары – да все, что угодно.

Они медленно ползли вперед и вскоре оказались третьими в очереди. В обеих машинах перед ними сидели одинокие водители, и у обоих проверили багажники. Обоим махнули, чтобы те проезжали. Маккуин подкатил к посту и остановился там, где ему велел коп. Один из полицейских встал перед капотом и осветил фонариком номера. Еще четверо подошли с обеих сторон и посветили фонариком на переднее и заднее сиденья, затем пол и сосчитали пассажиров. После этого коп, стоявший около капота, шагнул в сторону, а тот, что находился ближе всех к Маккуину, быстро махнул рукой, показывая, что тот может ехать.

Маккуин покатил вперед, принялся крутить руль, резко свернул налево, потом направо, и вот уже перед ними раскинулась тысяча миль открытого пространства. Он с облегчением выдохнул и поудобнее устроился на своем месте. Кинг, сидевший с ним рядом, тоже выдохнул и поерзал на сиденье, затем Маккуин нажал на педаль газа, машина сорвалась с места и понеслась на восток, словно впереди их ждали неотложные дела.

Через минуту за ограждением Ричер увидел, как в противоположном направлении на такой же огромной скорости мчится другой автомобиль – темный «Форд Краун Виктория» с мерцающими голубыми огнями на решетке. Не вызывало сомнений, что это правительственная машина, которая спешит по каким-то срочным делам.

Темный «Краун Виктория» являлся машиной ФБР, принадлежавшей офису в Омахе. Дежурный офицер, получив звонок Гудмена, отреагировал мгновенно. Шериф произнес слово «профессионалы», а это по меркам ФБР означало организованную преступность, которая была их любимым блюдом, потому что такие дела влияли на репутацию, а также позволяли получить повышение и прославиться. На место преступления немедленно отправили ветерана, прослужившего в Бюро двадцать лет, имевшего награды, высокую квалификацию и опыт, и заслужившего уважение своих коллег.

Ее звали Джулия Соренсон, на днях ей должно было исполниться сорок семь лет, и она прослужила в Омахе чуть меньше сорока семи очень счастливых месяцев. Омаха – это не Нью-Йорк или Вашингтон, но и не какая-то там дыра. Например, не Сибирь. Даже близко не лежала. По неизвестным истории причинам, преступления следуют за железнодорожными рельсами, а в Небраске расположены самые крупные депо в стране. Так что способности Соренсон пришлись тут как нельзя кстати. Она не испытывала на новой работе ни разочарования, ни раздражения.

По дороге Джулия позвонила на мобильный телефон Гудмена, сказала, что скоро приедет, и договорилась через час встретиться с ним на месте преступления.

Гудмен находился в своей машине, когда она ему позвонила. Один его заместитель охранял место преступления и караулил свидетеля, остальные блокировали дороги, ведущие в другой округ. В результате он остался единственным свободным копом и поэтому разъезжал в поисках ярко-красной машины.

Его округ был большим, но с точки зрения географии не представлял особых проблем. Век назад кто-то нарисовал на карте квадрат, который так и остался. Квадрат пересекался в двух местах – сначала двухполосной дорогой, идущей с запада на восток, а потом – такой же, сверху вниз. Две дороги встречались примерно в центре квадрата, образуя перекресток, вокруг которого вырос город с населением восемь тысяч человек.

Движение с востока на запад и с запада на восток через округ было не слишком напряженным, потому что автострада между штатами, находящаяся в пятидесяти милях к северу, шла параллельно и брала на себя большую часть нагрузки. А вот в направлении с севера на юг дела обстояли значительно хуже, потому что машины двигались в сторону шоссе между штатами и обратно. Местным бизнесменам понадобилось около пяти минут, чтобы это понять, и примерно в трех милях к северу от города появилась длинная неровная дорога с заправками, где продавали газ и дизельное топливо, имелись мотели и кафе, бары, и магазины, и коктейль-бары. Обычные горожане считали это место еще одним деловым районом, в то время как поборники нравственности называли Городом греха. Он подчинялся тем же законам и правилам, что весь штат, но на протяжении пятидесяти лет законы и правила действовали там не так строго. В барах стояли автоматы для игры в кено[6] и покер, в коктейль-бары приходили посмотреть на стриптиз; ходили слухи, что в мотелях процветает проституция, а в результате в закрома штата текли полноводные реки денежных поступлений.

Движение в обе стороны, совсем как двухполосная дорога.