— Хорошо, — сам себе сказал Энки. — В любом случае, мы должны вернуть Тайки. Возможно, сначала ему эта идея придётся не по вкусу, но если для его возврата потребуется применить силу, мы это сделаем. После же… кто знает? Возможно, если его рог заживёт, память вернётся.

Энки повернулся к Рисай.

— С тобой всё в порядке? У тебя есть какие-нибудь возражения?

— Я согласна, — сказала Рисай, её лицо было бледным и унылым.

Поздно ночью, освещенной лунным светом, где-то в море, окружающем Ямато, поверхность воды начала вести себя странно.

В том направлении не было видно никаких признаков земли. Странная плоская поверхность протянулась к горизонту. В поле зрения не было ни лодок, ни одного живого существа. Только лунный свет, мерцающий как белый камень.

Отражение луны пересекали волны, похожие на складки ткани. Исковерканное отражение вдруг начало быстро расти, и стало идеальным светящимся кругом.

В центре этого круга над поверхностью воды танцевали тени. Они взлетели в небо и резко остановились. Отражение луны уменьшилось и вернулось к обычным размерам и форме.

Как и раньше его изображение ломали волны. Физические потоки смешивались и преобразовывались, становясь сильными порывами ветра. Неистовые лавины волн превращали океан в море пены.

Возникшие ширеи направились к берегу. Йома, клонированные Коуюкью, присоединились к тем, кто пришёл с Желтого моря, и росли в неведомых количествах. Они осторожно приблизились к берегу и там зарычали.

Среди воющей бури раздался крик, Мы здесь.

Голоса тех, кто кричал у берега, — и тех, кого подзывали, смешались в порывах ветра, скользящего над побережьем.

Наконец, единственный всадник, пересекающий неистовую поверхность моря, позвал одну из теней на берегу.

Он понял, что все эти голоса в ветре и дожде, — и те, то появлялся на побережье, — звали его. Их голоса искали сущность зверя, давно запечатанного в нём.

Он не понимал, что они говорят.

Он не понимал, почему они его зовут.

Но он сказал, идите.

И они пришли.

Крышка, долго запечатывающая его истинную природу, вздрогнула.

Странно, неведомые золотые берега, мелькающие за спинами тех, кто его искал, привели эту крышку в движение. Не зная об этом, бродя туда-сюда в его поисках, они пряли вокруг него золотую паучью шелковую сеть. Тонкие, золотые потоки жизненной силы нарушили чернильные тени его существования.

И искавшие его отворили эту клетку. Ренрин наблюдала его продвижение с берега. Она не знала, что заставило её убрать косэйсан и возникнуть прямо перед ним. Ренрин уже встречалась с ним раньше, и, подбадриваемая этой мыслью, она решила обратиться к нему лично. Возможно, она хотела сказать ему: ты кирин.

Ренрин не знала, как объяснит ему это. Даже названный кирином, он не знал об этом, не понимал, кто такой кирин и что он должен вернуться на Гору Хо в человеческом облике. Он не вспомнит, когда впервые, с помощью Кейки, узнал о себе и превратился.

Его превращение означало завершение его пути от «я» к «Тайки».

Когда Ренрин ушла, потянув за собой золотые нити, он вспомнил.

Он вспомнил, что был Тайки. Он помнил Тай. И своего повелителя.

Ветер и дождь, бьющиеся о тёмный берег, словно помогли перенести тёмный силуэт наездника из там в здесь.

Среди переплетающихся, ниспадающих на них подобно граду, волн, рядом с границей воды стояла тень.

Сидящий на спине Рикаку Шорью посмотрел на тень. Она же взглянула на Шорью.

— Тайки?

Мальчик дрожал. Он никогда не встречал этого человека в облике тайка, дарованном ему местом рождения по эту сторону Кьёкай.  И даже если Тайки смог вспомнить тот мир, он не мог узнать Шорью.

К тому же, Шорью так же не знал, как выглядит Тайки. В глаза Шорью бросились уникальные черты этого человека — влажные, растрепавшиеся от ветра волосы, отражающие тёмный свет. Эти чёрные как уголь глаза говорили о силе, возвращающей мальчика к своей настоящей природе.

— Ты поймёшь, если я назову тебя Тайки?

Мальчик тихо кивнул.

Шорью, не дожидаясь ответа, протянул руку и положил на голову Тайки.

— Властью, дарованной мне как Императору Эн, я назначаю тебя Тайши.

Как только он произнёс эти слова, мальчик закрыл глаза и отступил назад. Шорью схватил протянутые к небу руки и посадил мальчика на спину Рикаку, сам при этом спрыгивая на землю и хлопая животное по боку.

— Пошёл!

Рикаку прошел по кругу, словно нож разрезая бушующий ветер, и взметнулся вверх подобно выстрелу, покидая терзаемый волнами берег.

Шорью смотрел им вслед. Ханкьё подтолкнул его. Император залез на спину ширеи, посмотрев через плечо на парящее в небе животное.

Укреплённая береговая линия отражала удары волн, похожие на бурлящий водоём. Вдоль берега расстилался всё дальше и дальше город. Его люди, его страна и все, кого он знал, больше не существовали. Они стали для него чужими.

Места его детства подобно старому судну в пучине волн погрузились в туман времени. Он кивнул, признавая странное новое королевство, открывающееся перед ним.

Так он похоронил своё прошлое, свою страну и свою семью. Это стало в каком-то смысле его затянувшимися похоронами.

Облака собирались с востока. Поднявшиеся ветра скользили по пикам Горы Гьётен. На фоне свинцовых облаков возникла черная точка. Подсознательно Рокута приподнялся на кончиках пальцев. За первой появилась вторая черная точка. Ветра несли их по небу с такой скоростью, что они могли врезаться в горные хребты.

Всадники описали другу над широкой терассой, а затем опустились на землю. Собравшаяся внизу толпа окружила двух йома, несущих на спине по человеку. Один из них посмотрел на толпу через плечо. Второй скользнул по спине ширеи и обессилено упал.

Кейки импульсивно встал перед Рокутой и вдруг задрожал. Рокута так же добежал до места и громко вздохнул.

Человек, лежащий на белых булыжниках, казался моложе, чем должен был быть в его возрасте. На его пепельном лице и в зажмуренных глазах едва виднелась жизнь. Волосы, разбросанные по камням, казались мучительно короче, чем у Кейки и остальных. Раскинувшиеся в разные стороны руки мальчика были тонкими и бледными.

Не смотря на желание приблизиться ближе, Рокута стоял на месте, остановленный зловонным дыханием смерти.

— Это и есть наш мелкий?

Рокута отступил на шаг. У Кейки так же не было выбора, кроме как отступить.

Глубокое и злое заклинание, окружающее Тайки, отстраняло Кейки и остальных от мальчика подобно щиту. Невидимый для глаза кровавый, тошнотворный аромат, похожий на проклятие смерти, только набирал силу.

— Что могло довести его до такого состояния? — вопросил Рокута.

Словно сломленный картинкой, представшей перед ним, Рокута отступил ещё на несколько шагов назад. Кейки держал себя в руках, но не мог приблизиться дальше.

Кейки обернулся через плечо и кивнул Йоко, прошедшей через эту невидимую стену. Рисай шла за ней.

— Что происходит? — выкрикнула Ханрин, цепляясь за своего повелителя. — Эта отрава не может быть вызвана кровью! Это проклятие ненависти и горечи, направленное на самого Тайки!

Тайки немедленно отправили на Гору Хо. Ожидавшая их в воротах Гьёкуйо внимательно посмотрела на фигуру опустившегося перед ней человека.

— Что случилось… — начала она, но не смогла закончить.

— Вы сможете вылечить его? — спросила Рисай.

Шорью рассказал, что Тайки сам передвигался в Ямато и смог управлять Рикаку, пересекая там и здесь. Но с тех пор он ни разу не открыл глаза.

Тайки поддерживали саги, вызванные Гьёкуйо, его лицо всё ещё было пепельно-серым. Казалось, что он погрузился в глубокий сон.

Гьёкуйо опустилась на колени и пристально посмотрела его истощенное лицо кирина. Всё внутри неё сжалось от боли.