— Нечистоты подвергли угрозе его рог. Однако он смог сохранить всю свою сущность «черного единорога».

Она подняла голову и посмотрела на Рисай, Йоко и Шорью. Они сопровождали Тайки, так как кирины не могли вынести его присутствия.

— Мы не сможем с этим справится. Нашей единственной надеждой является Королева-Мать.

Все трое уставились на Гьёкуйо.

— Королева-Мать? — спросила Рисай. — Вы имеете в виду Королеву-Мать Запада?

Гьёкуйо кивнула.

— Возможно, она знает, как помочь ему.

— Королева-Мать Запада действительно существует?

— Конечно. Сюда.

Гьёкуйо направилась к храму. Йоко и Шорью когда-то уже в нём были. Над алтарём внутри храма стояли только статуи Тентея и Королевы-Матери. Алтарь был исписан множеством молитв. На серебряном троне, расположенном напротив серебряных экранов, сидела каменная фигура человека. Жемчужные занавеси, висящие на четырёх колоннах, скрывали статую до груди.

Гьёкуйо поклонилась статуе и зашла за её спину. Стену за алтарём украшали две двери. Гьёкуйо постучала в левую и подождала пару мгновений. Наконец, из-за двери послышался шум, словно два каменных диска соприкасаются друг с другом.

Гьёкуйо открыла дверь. Согласно размерам двора, за дверью не должно было находиться комнат. Но внутри скрывалось ещё несколько павильонов.

Убежденная Гьёкуйо Йоко вошла внутрь.

Внутри оказался храм, который был не храмом. Дорогой белый пол походил на пол двора. В центре стоял такой же алтарь и такой же трон. Только жемчужные занавеси были подняты.

Две комнаты, казалось, копировали друг друга. Но в этом зале вообще не было потолка. Не было стен. Чистые белые колонны, формирующие стену за троном, напоминали водопад, уходящий в бесконечность. Направление воды терялось в тумане. Смотря наверх можно было увидеть лишь лучи света, сияющие откуда-то издалека.

На троне, освещенном чистым, белым светом, сидела женщина. Последовав примеру Гьёкуйо и опустившись на колени, Йоко и остальные поняли, что перед ними Королева-Мать Запада.

Даже Шорью никогда раньше её не видел. Истинные боги никогда не соприкасались с низлежащим миром.

Красота Хекика Генкун признавалась всеми. Но по сравнению с Королевой-Матерью она казалась не уродливой, нет — но удивительно простой.

Саги, несущие Тайки, положили его к ногам богини. Опустив взгляд, Королева-Мать продолжила спокойно сидеть, не шевельнувшись.

— Какой ужасный вид, — её голос был сухим, почти механическим.

Гьёкуйо низко поклонилась.

— Как вы можете видеть, это большее, на что способны наши никчёмные силы. Мы надеемся на Королеву-Мать и её могущество.

— Он прибыл сюда презираемый и проклятый. Я никогда ещё не видела кирина, которого так ненавидят.

В её словах не было ни капли сострадания. Возможно потому, что тихо ниспадающий поток воды заглушал любую интонацию в её голосе.

— Ширеи сошли с Пути и одичали. Сам кирин в этом не виноват. Он потерял свой рог, заболел и не мог сдерживать ярость ширеи.

— Предоставьте ширеи мне. Я изгоню их.

— А Тайки?

Повисла тишина. Она казалась Рисай маленькой копией статуи. Ничего не происходило, только тихо журчала вода, а позади трона возрастал туман.

— Прошу, не бросайте его, — сказала Рисай.

Королева-Мать отреагировала лишь легким движением бровей.

— Он нужен Тай.

— Даже излечённый он ничего не сможет сделать. Ты собираешься одолеть врагов с таким телом? — Королева-Мать говорила без тени сочувствия.

Рисай схватила правое плечо, где не было руки.

— Нет.

— Тайки похож на тебя. Он ничего не может сделать.

— Но он всё ещё важен.

— Почему?

— Для спасения Тай.

— Зачем ты хочешь спасти Тай?

Рисай поняла, что не может ответить.

— Ответ на этот вопрос не нуждается в словах.

— Не нуждается в словах?

Рисай открыла рот, но не смогла ничего сказать. Зачем она хочет спасти Тай?

— Ты любишь Тайки и Императора Тай? Ты любишь Имперский Двор, в котором служила?

Это правда, подумала Рисай. Она уважала Гёсо и обожала Тайки. Она гордилась тем, что они ввели её в своё окружение и доверяли ей. Рисай любила место, где она чувствовала себя «частью команды».

Но даже Рисай понимала, то, что было потеряно, никогда не вернётся вновь. Она потеряла множество своих подчинённых, и многих чиновников, которым доверяла. Она слышала, что местоположение Тайсаи Кайхаку Министерства Небес оставалось неизвестным. Говорили, что Чосай Эйчу погиб от ран. Слухи утверждали, что Министры Сенкаку Министерства Земли и Хабоку Министерства Лета были казнены. Рисай понятия не имела, что случилось с Каэй в Провинции Суи, и слишком боялась узнать это.

Все эти люди были похоронены во времени шесть лет назад. Рисай посмотрела в ноги Королевы-Матери, где лежал Тайки. Он больше не ребёнок, которого она знала. Тот маленький Тайки больше не существовал.

— Или ты просто не можешь простить Азена?

Конечно, она не могла его простить. Он внедрился в доверие Тайки и использовал его, чтобы напасть. Он занял трон. Он погрузил Тай в глубины ада. Из-за Азена многие потеряли свои жизни. Подобная бесчеловечность не может быть прощена. То, что Азен занимал трон, шло против морали и здравого смысла, милосердия и честных намерений, — всего того, чем должны дорожить люди.

— Ты хочешь очистить своё имя? Или это всё из любви к Тай?

Рисай не могла ответить. Ни один из ответов не казался ей правильным.

— Я не знаю.

— Значит, ты продолжишь стоять просто так и вести себя как глупый ребёнок, жалуясь на то, как всё на свете тебя огорчает.

Это было не так. Рисай опустила взгляд. Белое пространство перед ней напоминало — как всё же мучительно — окрашенные снегом пейзажи Тай. Бесчисленные снежинки покрывали горы, поля и деревни. Звуки умирали и слабели. Мир погружался в парализованное бездействие, покоясь под этим тихим саваном.

Рисай действительно страдала из-за своей репутации. Она ненавидела Азена за это. Она поклялась отомстить, растоптав все, что было для него хорошим и правильным. Она твёрдо для себя решила, что если Небеса не нарушают его кривые пути, это сделает она.

Ловя шанс и бродя по Провинции Джо, Рисай потеряла многих друзей и знакомых. Страдая от многочисленных ран, она решила, что, только свергнув Азена, сможет надеяться на исцеление.

Но каждая новая зима замораживала её надежды.

— Я совершенно не уверена в себе, — Рисай следила глазами за вздымающимся туманом. — Я уверена лишь в том, что Тай будет разрушен, если всё продолжится, как есть.

— Его разрушение для тебя недопустимо?

— Да. Это единственное, чего я не могу допустить.

— Почему?

Почему, подумала про себя Рисай. Она сказала то, что смогла бы произнести лишь в последнюю очередь.

— Если Тай падёт, это будет моей ошибкой.

— Твоей ошибкой?

— Я не знаю, как это объяснить. Но я это чувствую, — естественно, Рисай не могла лично сокрушить Тай. — Если Тай будет уничтожен, я многое потеряю. Королевство, которое люблю. Его провинции и территории. Его людей. И память, принадлежащую им. Всё. Но я чувствую, что потеряю гораздо больше. Ощущая тоску из-за того, что потеряла, и оплакивая то, чего у меня больше нет, я возненавижу ту, кем стала и  прокляну свою судьбу.

Она вздохнула и выпустила из лёгких воздух.

— Вы правы. Я действительно могу вести себя как непослушный ребёнок. В конце концов, я готова пробираться вперёд, чтобы избежать боли. Просто для того, чтобы сохранить свои эмоции.

Рисай посмотрела на Тайки и перевела взгляд на алтарь.

— Я не ожидаю этого от Тайхо. Я не ищу чудес. Если Боги, — а кто ещё способен совершать такие чудеса, — не спасли Тай, как я могу ожидать, что это сделает Тайхо?

Богиня приподняла бровь.

— Однако на Тай может пролиться луч света. Без него Тай действительно замёрзнет, а разрушения и смерть только возрастут.

Королева-Мать ничего не ответила. Её лицо ничего не выражало. В её глазах отражалась вселенная пустоты. Наконец, взгляд богини опустился к Тайки.