Появление крупных вражеских сил в русской земле и закладка в ней крепости, грозившей захватом важнейшей артерии новгородской торговли, застало русских людей врасплох, стало для них полной неожиданностью. Впрочем, странного в этом ничего нет. Быть всегда неготовым к чему бы то ни было есть природное, естественное состояние русского человека, которого любое событие, даже самое что ни на есть предвиденное, обязательно застанет врасплох. В данном конкретном случае ситуация усугублялась еще и тем, что на тот момент в Новгороде не было князя, что тоже, кстати сказать, не странно. К тому времени в Новгороде сложилась отличная от других русских областей обстановка, познакомить с которой читателя означало бы создать отдельный фундаментальный труд. А вкратце ее можно охарактеризовать так: князь в Великом Новгороде, городе, который уже давно именовался не иначе как с эпитетом Вольный, не был ни правителем, ни властителем, а играл лишь роль вооруженного наемного слуги. При этом за новгородцами, все более впадавшими в разгул анархии, оставалось право выдворения князя при первом недовольстве им. В конце концов, такое положение вещей обернется для вольного города слабостью его военных сил и, несмотря на обилие материальных богатств, приведет новгородский край к утрате политической независимости и подчинению его Великому княжеству Московскому, уступавшему Новгородской республике как по территориальным, так и по многим экономическим показателям. Но все это случится много позже, а сейчас жители вольного города не в первый раз в своей истории столкнулись с ситуацией, когда они остались без вооруженного защитника. Узнав от местного ижорского населения о происходящих в невском устье событиях, новгородцы собрали ополчение и привычным водным путем по Волхову, Ладожскому озеру и Неве на судах отправились к месту строительства. Видимо силы русских были не малые, ибо высланный им навстречу передовой шведский отряд, расположившийся на Ореховом острове и подкарауливавший новгородцев у выхода Невы из Ладожского озера, при виде новгородской судовой рати не стал вступать в баталию и ретировался вниз по Неве к своим.
О силе русской рати говорит и тот факт, что при ее подходе к неприятельскому лагерю шведы, при всей своей многочисленности, отказались от наступательного образа действий, предпочтя ему глухую оборону. Свои происки на неприятеля русские начали с того, что попытались поджечь стоявшие на Охте шведские корабли. Для этого они пустили вниз по течению зажженные плоты, и если бы те доплыли до сгрудившихся возле строящейся крепости судов и столкнулись бы с ними, флот неприятеля был бы уничтожен огнем. Но шведы сумели предотвратить опасность, перегородив реку длинными сосновыми бревнами, задержавшими пылающие плоты.
Неудача с попыткой уничтожения неприятельского флота была не последней для русских в той кампании. Не меньшей неудачей завершился и штурм новой, к тому же еще недостроенной крепости. Ко времени прихода новгородской рати и их приступа к шведскому лагерю противник успел только прокопать между руслами обеих рек ров и насыпать за ним земляной вал. Возвести же на валу стену еще только предстояло, но и такой позиции оказалось достаточно для того, чтобы отбить русское нападение. Шведская хроника донесла до нас яркое описание того штурма, отдавая должное храбрости и мужеству русских ратников. Согласно ей, в разгар боя штурмующие, преодолев ров, в нескольких местах сумели взобраться на вал и прорвать первую линию обороны. Только ввод шведским командованием в дело своего последнего резерва — тяжеловооруженных рыцарей спасло положение противника. Понесшим большие потери русским пришлось отступить. В ближайшем лесу они разбили свой лагерь.
На следующий день шведы готовили наступательную операцию, но утром обнаружилось, что русский лагерь брошен. Новгородцы не стали ждать продолжения кампании и, убедившись в невозможности взять имеющимися у них силами новую шведскую твердыню, той же ночью ушли.
В объяснениях русской неудачи в кампании 1300 года позднейшими исследователями, вплоть до современных, преобладает тот факт, что новгородцы поторопились и, не собрав достаточно сил, были обречены на поражение. Некоторые историки высказывают даже такое мнение, что не имевшим своего князя новгородцам следовало обратиться за помощью к великому князю Владимирскому. Мы не можем согласиться с такими положениями, потому как любой сбор дополнительных сил, а тем более обращение в иные земли, привело бы к лишней трате времени. А этого только и нужно было противнику, стремившемуся закончить строительство до появления русских. И чем больше новгородцы собрали бы войск под своими знаменами, тем больше бы они потратили на это время, следовательно, тем прочнее была бы новая шведская твердыня. Вспомним, что ровно за 60 лет до этого Александр Невский одержал победу над тем же противником именно благодаря быстроте и стремительности своих действий, когда он отказался от сбора ратных сил даже со своей новгородской земли, на что ушло бы много времени. Хотя тогда можно было и не торопиться, ведь Биргер не собирался возводить в русской земле крепостей. Сейчас обстоятельства в корне изменились. В былые времена и Биргер, и все прочие пришельцы из-за моря не могли доставить на русскую землю крупных контингентов своих войск. Теперь, когда шведские владения простерлись до бассейна Невы, агрессивно настроенному северному соседу стало намного проще появиться под боком у Новгорода с огромной армией и со всем необходимым для строительства. И вот с этих-то пор при любом нашествии с севера русская сторона всегда будет стоять перед проблемой выбора. Или собирать силы, тратя на это самое драгоценное на войне достояние — время, позволяя противнику закрепиться и тем самым обрекая себя на поражение, или, не тратя время на сборы и вообще на подготовку, противостоять врагу силами, имеющимися под рукой, а это всегда малые силы, что одинаково дает мало шансов на успех. Решиться эта проблема могла только одним путем, — это заблаговременным строительством на пограничье своих укреплений. Но этот вариант по-настоящему был уже упущен. За долгое время своего присутствия на невских берегах и в восточной части Финского залива Господин Великий Новгород, располагая несметными материальными богатствами и более чем достаточными людскими ресурсами, не побеспокоился о своей северной границе. Зато шведы отнеслись к этой проблеме совсем по-иному. Сначала Выборг, и вот теперь Ландскрона.
Осенью, завершив полностью строительство новой крепости и оставив в ней гарнизон из трехсот человек, погрузившись на суда, шведское воинство отбыло к своим берегам.
Поражение 1300 года не остановило стремления новгородцев вернуть себе утраченное господство по невскому пути. Возникшая опасность вызвала большое беспокойство, и зимой власти вольного города обратились с просьбой о помощи к великому князю Владимирскому Андрею Александровичу. Русь не могла оставаться безучастной к событиям на северо-западе, и весной 1301 года сын Невского с основными силами великокняжеской рати уже был в Новгороде. Этот факт, как и вся подготовка нового похода под шведскую крепость, показал, что кампания вышла из сферы деятельности только новгородской республики и носила общерусский характер. Кроме всего прочего, потеря Русью невского устья, следовательно, и выхода в море, ставила под угрозу жизненные интересы Любека и всего Ганзейского союза, с которым у Новгорода были налажены тесные торговые контакты. В прошлое лето из-за военных действий, вызванных шведской агрессией, торговое судоходство на Неве было нарушено, что больно ударило по интересам ганзейских купцов, и, поскольку в наступившем году военно-политическая ситуация для торгового судоходства продолжала оставаться во многом неясной, торговые партнеры Новгорода опасались повторения. По этой причине весной в Новгород прибыл гонец из Любека с целью выяснения обстановки. Заморские купцы хотели знать, безопасно ли отправлять с началом навигации торговые караваны в Новгород по невскому пути, дойдут ли они до места назначения или станут жертвой пиратства. Поскольку не благоприятствующие торговле события разворачивались на территории, официально считавшейся русской, то русская сторона была обязана обеспечить безопасность купеческих караванов, и на власти Новгорода ложилась вся ответственность за ее соблюдение. Любекский гонец привез грамоту, содержащую вопрос, гарантируют ли новгородские власти надлежащие условия и должный порядок на невском торговом пути.
