Действительно, в любого уровня литературном издании на историческую тему, будь то научно-популярное произведение или просто учебник, о Северной войне всегда говорится так, что один раз услышав о ней, больше не забудешь. И кроме того что эта война неизменно преподносится нам как величественный подвиг России, особый акцент делается на ее длительности. При этом никогда не утверждается то, что это была самая длительная война в нашей истории, ибо это было бы неправдой, а мы уже сказали, что главный принцип историографии, если принять во внимание его первую часть, — «все правда». Но о необычайной длительности Северной войны всегда и всеми авторами неизменно упоминается и подчеркивается так, что у читателя невольно складывается мнение о ней, как о самой длительной.
Совершенно по-другому освещается Ливонская война. При подходе к ней в силу больше вступает вторая часть того же принципа — «не вся правда».
Тут надо заметить, что о Ливонской войне написано очень мало, а с учетом масштаба этой войны не будет большим грехом сказать, что о ней не написано почти ничего. Ведь до сих пор не было создано ни одного труда, полностью посвященного этому событию нашего прошлого. Сведения о ней можно черпать лишь из источников, отражающих общую историю, или, в лучшем случае, из трудов, относящихся к эпохе Ивана Грозного, где эта война преподносится нам в контексте общей хроники того времени, а потому как-то вскользь. Упоминания о ее ходе чередуются с упоминаниями о других событиях эпохи, отчего цельного представления о войне у читателя не остается. И, конечно же, ни один из авторов не заостряет внимания на ее длительности. Мы ни в одном литературном произведении не найдем рядом стоящих двух дат — начала и конца той войны. Даты же ее отдельных эпизодов, безусловно, приводятся, но поскольку сами такие эпизоды распылены по тексту, и рассказ о них, как правило, ведется вперемешку с рассказами о других фактах, то у не слишком пытливого читателя, а таких большинство, не может сложиться представления о протяженности войны во времени.
Впечатление создается такое, что наши деятели от исторической науки не хотят, чтобы их соотечественник знал правду о Ливонской войне, а потому все делают для того, чтобы она оставалась для него малоизвестной. Совсем о ней не упоминать в силу эпохальности ее масштабов нельзя, обойти ее стороной, не задев при рассмотрении той эпохи, для которой та война стала основной вехой, невозможно. А потому при повествовании о второй половине XVI века нет-нет да приходится ее затрагивать, но делается это так, что у большинства людей, услышавших о таком событии, складывается, как мы уже отметили, о нем понятие, как о чем-то мимолетном и не претендующем на заметную роль в истории.
Настоящая работа претендует на то, чтобы стать первой, полностью посвященной Ливонской войне, но ее автор будет искренне благодарен и глубоко признателен тем, кто укажет ему на ошибочность его претензий насчет первенства. Но как бы там ни было, непреложным остается факт, что Ливонская война была самой продолжительной войной в истории нашего Отечества. Она длилась 25 с половиной лет, начавшись в январе 1558 года и закончившись в августе 1583-го. И уже только один этот факт способен приковать к ней пристальное внимание как специалиста-исследователя, так и простого любителя истории и побудить обоих к ее более тщательному изучению.
Говоря о Ливонской войне, надо отметить то обстоятельство, что все 25 лет она практически не прерывалась, что, вообще говоря, несвойственно такого рода событиям не только той, но и значительно более поздних эпох. Непрерывность военных действий была свойственна только скоротечным войнам, но никак не тем, что носили затяжной характер. Действительно, мировая история знает войны и более продолжительные, чем Ливонская. Достаточно вспомнить Тридцатилетнюю, а тем более, Столетнюю войну и др. Но по ходу всех таких войн случались столь длительные перерывы, что иной раз на обеих воюющих сторонах рождались, вырастали и вымирали поколения, так и не заставшие войну при своей жизни. А потому, давая такой войне наименование, производное от числа лет ее протяженности, историки имеют в виду лишь то обстоятельство, что между воюющими долго не заключалось мира, и стороны продолжали оставаться в состоянии войны, но военных действий, как таковых, при этом могло не вестись годами и десятками лет. Тут, кстати, будет уместным снова вспомнить Северную войну России со Швецией. Она продолжалась, как уже было отмечено, 21 год и стала второй по длительности войной в нашей истории, но вряд ли мы насчитаем в ней и десяток лет, когда бы действительно велись непосредственные боевые действия. Все остальное время отмечено как затишье на русско-шведском фронте, когда Россия могла сосредоточить свои усилия на иных предметах, в том числе и на войне с совершенно иным противником, проходившей на совсем другом театре, весьма далеком от шведского.
Ливонская же война, за исключением двух-трех перерывов, каждый из которых не превышал нескольких месяцев, не знала приостановок. По ее ходу Россия, имевшая против себя коалицию врагов, заключала временные перемирия с одними из противников, но при этом сосредоточивала больше усилий против других. Но в основном бороться приходилось со всеми одновременно, так что к событиям на Ливонском фронте на протяжении всех двадцати пяти лет было приковано самое пристальное внимание государства, которое не могло себе позволить отвлечься на что-то иное и вынуждено было подчинить войне все свои заботы.
Теперь, указав на недостаточность освещения Ливонской войны со стороны официальной историографии, на не только скупость сведений о ней, но и на отсутствие последовательности, цельности и единства изложения, следует указать и на причины, вызвавшие такое отношение к этому предмету со стороны исследователей. Вернее, может быть, не столько исследователей, сколько историографов, ибо далеко не все, становящееся достоянием науки, становится достоянием широкой аудитории. Так и в нашем случае, о Ливонской войне, надо думать, давно известно намного больше, чем о ней трактуют всех уровней учебные и популярные литературные труды исторического жанра. И не надо далеко искать причин такого подхода к освещению этого, равно как и любого другого исторического события. Надо лишь еще раз вспомнить упомянутый выше принцип, вернее вторую его часть, благодаря которой степень освещения всех вех нашего прошлого со стороны официоза всегда определялась двумя показателями: популярностью в среде своих современников и итоговой успешностью их исхода. Именно эти два показателя, будучи применимы к военным событиям, способны наделить их эпитетами «славных», «героических» и отнести к категории, украшающей нашу историю. Но не один из подобных эпитетов не подходит к самой длительной войне нашего прошлого, ибо по обоим этим показателям Ливонская война проигрывает в глазах как своих современников, так и их потомков. А потому и написатели истории, чаще всего выполняющие социальный заказ, следуют заложенной в его основе установке. А она требует избегать широкого, а главное, объективного освещения событий, не прославляющего наше прошлое, и наносящего, как считают идеологи, ущерб национально-патриотическим чувствам своих соотечественников.
Именно таким событием и явилась Ливонская война. Она не была сколько-нибудь популярна в массах, а своим плачевным исходом, мягко говоря, не преумножила славы Отечества.
Ливонская война не стала популярной, как не может быть популярной любая несправедливая, захватническая война. Все без исключения отечественные авторы, хоть сколько-нибудь затрагивающие в своих трудах это событие, избегают в отношении его таких эпитетов, как завоевание, военная интервенция, захват, но от смысла не уйти. Агрессивную позицию Московского государства наши деятели исторической науки пытаются объяснить жизненной необходимостью выхода к морю для овладения удобными путями сообщения с Европой, ни мало не смущаясь тем, что необходимость, пусть даже самая острая, самая насущная, не может служить оправданием зла и насилия, а потому мы не можем принять оправдание вооруженной агрессии одного государства с целью аннексии другого и захвата его территории какой бы то ни было необходимостью в чем бы то ни было. Мало ли в чем тот либо иной народ, или государство, в силу географических условий, ниспосланных природой, может испытывать необходимость. Так можно оправдать любого агрессора, вплоть до претендента на мировое господство. И представьте себе, оправдывают. Для многих наших научных и общественных деятелей факта необходимости овладения морскими путями оказывается достаточно для того, чтобы агрессии против Ливонского Ордена в середине XVI столетия дать положительную оценку. Так, например, современный военный историк H.A. Шефов пишет:
