— Все равно все это как-то нехорошо, Кэт, — возразила Элисон. — Зачем вообще тебе понадобилось влезать в это дело с финансированием фильма? Ты могла просто познакомить Хэмиша с Андро, а там уж пусть сами разбираются.

— Но дело в том, что Хэмиш с первого взгляда, когда они встретились на скачках, буквально возненавидел Андро. И произошло это из-за меня. А теперь я хочу помочь Андро — что же в этом плохого? Но в то же время я искренне убеждена, что для Хэмиша это идеальный способ помещения капитала, а ведь я теперь его банковский управляющий. Конечно, с какой стороны ни глянь, я по уши увязла, и получается, что я веду двойную игру.

Они вышли на вымощенную булыжником дорожку и начали подниматься по ней к главной дороге.

— Ты слишком много взвалила на свои плечи, — сказала немного запыхавшаяся Элисон. — А что, если этот фильм лопнет, как мыльный пузырь?

— Я предупредила Хэмиша о такой возможности. Он сознательно идет на риск. Единственное, о чем он не знает, — это о связи Андро с фильмом и со мной. Но об этом я собираюсь сказать ему в пятницу.

Элисон долго не сводила с подруги тяжелого взгляда.

— Не хотела бы я в этот момент оказаться на твоем месте, моя девочка. Это все равно что дразнить тигра.

В серебристо-серых глазах Катрионы появилось тревожное выражение.

— А что же еще мне оставалось делать? Последний срок получения денег на фильм — конец этой недели, столько надежд и судеб поставлено на карту, а Хэмиш их единственный шанс на спасение! Разве я могла поступить иначе?

— Ох, не знаю, Кэт. Боюсь, что если произойдет какой-то сбой, на карту будет поставлена твоя собственная карьера. Джона бы хватил удар, если бы он узнал, что ты вытворяешь.

— Поэтому, умоляю тебя, Элли, на сей раз ничего ему не говори, — настойчиво попросила Катриона. — По крайней мере, до следующей недели.

— Ладно, ладно. Надеюсь, этот парень, Андро, способен хотя бы оценить, что ты для него сделала? А что это за тип, что явится из Лондона подписывать контракт?

— Его зовут Роб Гэлбрайт. Я никогда не видела его, только разговаривала по телефону. Он — юрисконсульт «Комплишн Бонд», фирмы, которая занимается кинобизнесом. Андро так и называет его — наш Комплишн Бонд.

— Господи помилуй! Только не говори мне, что это обозначает! — Элисон вдруг расхохоталась и, надув щеки, пробасила: — Меня зовут Бонд — не Джеймс Бонд, а Комплишн Бонд.

Катриона радостно рассмеялась.

— Ох, Элли, ты просто прелесть! Сама не знаю, почему я до сих пор тебе обо всем этом не рассказала! — Они перешли через дорогу и поднялись на мост. — Бр-р-р! Я совсем продрогла. Как ты думаешь, сможем мы сейчас поймать такси?

Стоя в аэропорту, Катриона с улыбкой вспоминала эту беседу на берегу реки. Благодаря ей она не только отчасти вновь обрела уверенность в себе, но поняла, что горячо привязана к Элисон, вне зависимости от того, беременна та или нет. Катриона по-прежнему немножко завидовала подруге, но отчужденность исчезла. Донесшийся из динамика голос диктора заставил Катриону очнуться.

— Мисс Катриона Стюарт, пожалуйста, подойдите к справочному бюро. Мисс Катриона Стюарт, вас ждут около справочного бюро.

Катриона с ужасом подняла глаза на табло: так и есть, самолет из Лондона приземлился десять минут назад. Она настолько погрузилась в свои мысли, что ничего не видела и не слышала, и Роб Гэлбрайт, должно быть, прошел мимо нее.

Гэлбрайт ждал ее посреди центрального зала, у его ног стоял маленький черный чемоданчик. Высокий, широкоплечий, с прямой, как у военного, спиной, он был одет вполне по-штатски и притом весьма консервативно: безупречный пепельно-серый костюм в едва заметную полоску, кремовая рубашка и аккуратный, выдержанный в красно-синих тонах галстук. Его волосы цвета спелого ячменя, густые и волнистые, на концах были немного светлее, как будто уже успели выгореть на солнце. Лицо, однако, было не загорелым, а бледным и чисто выбритым, серо-голубые глаза, окруженные густыми темными ресницами, смотрели приветливо и дружелюбно. Бескомпромиссно прямой нос доминировал бы над всеми чертами, если бы его не уравновешивали крепкий квадратный подбородок и рот, в уголках которого таилась улыбка. Он казался тем, кем и был на самом деле — твердо стоящим на ногах, уверенным в себе профессионалом, получившим отличное образование и пользующимся услугами лучших портных и парикмахеров. Если бы мысли Катрионы не блуждали Бог знает где, когда он проходил мимо, она, конечно, легко бы его узнала.

Роб смотрел, как она почти бежит к нему через зал. Полы светлого плаща распахнулись, открывая длинные, обтянутые черными колготками ноги, короткую бежевую юбку из верблюжьей шерсти и черный свитерок-тунику. Огненные волосы Катрионы растрепались, пока она шла от автостоянки к зданию аэропорта, в огромных, широко распахнутых глазах застыло виноватое выражение, губы раскрыты в извиняющейся улыбке. Она выглядела такой обворожительно-взволнованной, что у него на миг замерло сердце.

— Мне ужасно стыдно, что я вас прозевала, — извинилась Катриона, пожимая ему руку. — Я стояла у самого выхода.

— Я заметил вас, — Роб улыбнулся в ответ, — но вы казались такой неприступной, что я никак не мог предположить, будто вы встречаете такую скромную персону, как я.

Катриона виновато улыбнулась:

— Неужели? Ради Бога, извините меня. Обычно я бываю не столь рассеянна, просто в последнее время на меня столько навалилось… Ну, ладно, мы все-таки встретились, так что теперь все в порядке. Это была хорошая мысль.

— Какая? — поинтересовался Роб, поднимая свой чемоданчик.

— Обратиться в справочное бюро. Моя машина на стоянке. Это совсем недалеко отсюда. Как вы долетели? — Катриона чувствовала, что слишком много болтает, но почему-то не могла остановиться.

Он шагал рядом, вежливо наклонив голову, чтобы лучше слышать, о чем она говорит.

— Нормально, спасибо. Обычная толчея, а в остальном прекрасно.

Они подождали, пока перед ними распахнется автоматическая дверь, и вышли на дорожку, ведущую к автостоянке. Катриона посмотрела на часы:

— У нас еще масса времени. Встреча состоится не раньше восьми, а чтобы добраться до города, достаточно двадцати минут.

— А может быть немного дольше, ведь сегодня четверг.

— Да, конечно, вечерняя распродажа, магазины открыты допоздна. Откуда вы знаете?

— Разве не везде по четвергам творится одно и то же? К тому же я часто бываю в Эдинбурге. Собственно говоря, здесь живут мои родители.

— Вот как? Значит, вы сможете у них остановиться?

Они дошли до машины, и Катриона вытащила ключи. Роб открыл багажник, спрятал туда свой чемоданчик и уселся рядом с ней.

— Нет, не сегодня, — ответил он. — Я заказал себе номер в «Георге». Это короткий деловой визит, и я не смогу уделить им достаточно времени. Тем более, что через неделю, на Пасху, я все равно собираюсь приехать.

— Хорошо, тогда я сначала отвезу вас в «Георг», чтобы вы там устроились. Это недалеко от того места, где состоится встреча.

Катриона выехала со стоянки. Стояли серебристые апрельские сумерки. После прошедшего дождя шоссе было мокрым, а в воздухе висело облако водяной пыли, так что Катрионе пришлось включить «дворники». Их медленное, уютное шуршание задавало ритм беседы и придавало ей плавную размеренность.

— Вы так и не сказали, где это будет, но позвольте, я попытаюсь угадать. — Роб повернулся к ней. — Как насчет офиса с пентхаузом на Клин-Стрит?

Колеса «гольфа» слегка вильнули, выдавая удивление Катрионы.

— Вы угадали. С первого раза. Вам уже приходилось там бывать?

— Да, один раз, — кивнул он. — Я был членом попечительского совета и ходил туда на прием. Хэмиш Мелвилл, правильно?

Катриона коротко рассмеялась.

— Совершенно верно. Десять из десяти за догадливость.

Роб усмехнулся, но не стал открывать источники своей осведомленности.

— Блестящий ум? А каким образом вы связаны с Хэмишем Мелвиллом?