Салли согласно кивнула, явно что-то подсчитывая в уме. Обещанная пара месяцев перетянула.

– Хорошо, – сказала она. – Время от времени я тусовалась с местными бандюками. Долго, лет десять. Но потом перестала, лет этак пять назад. Для начала они взяли меня в дело, возили на работу в Милуоки. Дик был у них самой большой шишкой, когда я с ним познакомилась. Тогда ему было лет двадцать пять. Так что, выходит, теперь ему под сороковник?

– Тридцать восемь, – уточнил Лукас. – Это было давно.

– Угу. Дик мне особенно запомнился. Он считал, что похож на Марлона Брандо. Любил носить приплюснутые рыбацкие шляпы, золотые цепочки и прочую хрень. Я как-то даже раз, в Милуоки, видела, как он улыбается перед зеркалом в сортире, в баре. Как будто репетировал улыбку.

– Репетировал?

– Ну да.

– Что-то он не похож на большого босса, – заметил Лукас.

– Еще как похож! Правда, с головой малость не дружит. Большинство местных бандюков как бы занимались бизнесом. Сам знаешь, наркота, порнушка, проститутки… Они тупые, но не обязательно шизанутые. Небось слышали, что Дик спал пьяный прямо на шоссе?

– Да, я слышал эту историю, – ответил Дэвенпорт.

– Я это видела собственными глазами. Точно тебе говорю. И еще видела, как он на «Харлее» пытался заехал на дерево, на высокий такой дуб.

Лукас и Дел обменялись взглядами и пожали плечами.

– Он убил конвоира. Взял и перерезал ему горло, – сказал Дэвенпорт. – Это в его духе?

Салли задумалась, склонив голову набок.

– Лет десять назад его лучше было не злить. Но чтобы взять и зарезать… – Она щелкнула пальцами. – Не знаю.

– Его жена и сестра занимались тем, что грабили магазины и банки, а деньги отдавали всяким чокнутым, – произнес Лукас. – Лашез не смог бы сбежать без помощников. Думается, ему помогли эти самые придурки.

– Я не была знакома ни с женой, ни сестрой Дика. Правда, в его банде ошивались несколько психов. К тому времени когда я отошла от них, я знала, что они против черных, евреев, политиков, легавых, всяких там феминисток, телевизионщиков, банкиров, против страховок и продуктовых купонов.

– Ты говоришь совсем как радио, – заметил Лукас.

Салли рассмеялась неприятным булькающим смехом, и ее толстый живот колыхнулся вверх-вниз.

– Да ты шутник! – сказала она, ткнув в Дэвенпорта пальцем.

– Что Лашез делал в прачечной? – вступил в разговор Дел.

– Разговаривал с каким-то мужиком, – ответила Салли. – Они стояли и спорили о чем-то, когда я проходила по улице и увидела их в окне. У Дика сейчас борода; она была и в то время, когда я с ним водилась. На снимке в газете он без бороды.

– Это было его самое последнее фото, – пояснил Дэвенпорт. – Лашез начал отращивать бороду два или три месяца назад.

– Как она выглядела, эта борода? – поинтересовался Дел. Он стоял, прислонившись к комоду. – Коротенькая и аккуратная? Специально подстриженная?

– Как у библейского пророка, – ответила Салли. – Длинная и всклокоченная.

– И что произошло дальше? – уточнил Лукас. – После того, как эти двое кончили спорить?

– Я не стала там задерживаться. Не хотела, чтобы Дик увидел меня и стал просить об услуге, ну, вы сами знаете, о какой.

– Не хотела обслуживать на халяву? – поинтересовался Дел.

– Да плевать мне на халяву, – ответила Салли. Затем отвернулась и добавила: – Если Дик нарисовался здесь, то и парни, его старые дружки по банде, должно быть, тоже где-то рядом. С такими лучше дел не иметь.

– Мы уже имели, – ответил ей спутник Лукаса.

Салли кивнула.

– Я читала, что вы грохнули его женушку и сестрицу.

– Ну и?… – спросил Дел.

– Он точно это дело так не оставит. На вашем месте, парни, я бы переехала в другой штат.

Лукас недоуменно посмотрел на хозяйку.

– Ты думаешь, он будет охотиться за копами?

– Дэвенпорт, ты что, меня не слушал? – рявкнула Салли. – Дик – безбашенный чувак. Вы грохнули его жену и сестру. Он начнет охоту за вами. Око за око, зуб за зуб. – Салли нахмурилась. – Тот парень, с которым он разговаривал в прачечной, я думаю, он коп.

– Что? – не поверил своим ушам Лукас.

– Я не в курсе, кто он такой, но я всегда узнаю вашего брата по повадкам. Знаешь, как? Я скажу тебе. Ваш Кэпслок – исключение, он похож на алкаша. А этот мужик – типичный коп. Самый, что ни на есть.

– Ты узнала бы его на фотографии?

– Вряд ли, – пожала плечами Салли. – Я его толком не разглядела. Смотрела-то я больше на Дика, а не на него. Просто он стоял так, что я подумала: вот типичный коп.

Дел взглянул на Дэвенпорта.

– М-да, этого нам только не хватало. Дело дрянь.

– Ты прав, старина, дело дрянь. – Лукас обвел взглядом комнату с побуревшими от табачного дыма обоями, смятыми упаковками купленной на вынос еды на полу и сказал, скорее самому себе: – Око за око.

Мартин приобрел пенопластовую мишень, плотный белый квадрат с концентрическими кругами вокруг «яблочка». Гвоздем прибил ее к стене над холодильником и, стоя в гостиной, стал пускать стрелы через открытую дверь. Те под пение тетивы вонзались в мишень с глухим стуком.

Поддержание формы, так он называл эту стрельбу. Ему было все равно, куда будут впиваться стрелы, – главное, чтобы форма была хорошей. Кстати, стрелы всегда попадали в «яблочко».

Лашез смотрел какую-то телеигру. Когда та закончилась, зевнул, встал и подошел к окну. Наступили сумерки. Дик какое-то время всматривался в темноту, затем опустил занавески и обернулся.

– Седлаем коней! – улыбнулся он.

Мартин так увлекся, что, похоже, не услышал его, выпуская в цель одну стрелу за другой.

Баттерс забавлялся новеньким сотовым телефоном. Он купил его у своего знакомого дилера, который, в свою очередь, купил его у какого-то юного любителя кокаина.

– Две недели можешь звонить спокойно, – заверил его дилер. Баттерс дал ему за телефон тысячу долларов; дилер, не пересчитывая, сунул деньги в задний карман джинсов. – Мать этого парня – агент по торговле недвижимостью. Сейчас отдыхает на Барбадосе. Уезжая, она оставила сыну денег на еду. Паренек сказал, что его мамашка делает по пятьдесят звонков в день, так что пользуйся сколько душе угодно. Но я бы на твоем месте не стал звонить, допустим, в Россию.

Сообщники воспользовались телефоном дважды. Один раз позвонили Стадику и один раз – торговцу подержанными автомобилями.

Когда Лашез велел «седлать коней», Ансель отложил телефон и достал из дорожной сумки два пистолета. Один был миниатюрным «даймондбэком», второй – покрупнее, калибра 9 мм. Баттерс вытащил обоймы из обоих, пересчитал патроны и засунул обратно. Затем достал из сумки массивный самодельный глушитель и надел на девятимиллиметровый. Отлично. Полюбовавшись, свинтил глушитель и спрятал в боковой карман камуфляжной куртки.

– Готов, – коротко сообщил он. На его виске до самый скулы выступила толстая голубая вена, похожая на шрам.

– Ну а как ты? – спросил Лашез Мартина.

Тот в очередной раз натянул тетиву, выпустил стрелу и ответил:

– Я давно готов.

Дик двумя пальцами раздвинул одеяла на окне и выглянул наружу. Шел снег, горели уличные фонари. Снег начался еще в полдень и был слабым, но сейчас уже валил вовсю, хотя синоптики обещали, что сильного снегопада не будет. Свет ближнего фонаря напоминал тусклое мерцание свечи.

Лашез вернулся в глубь комнаты, подошел к стулу и взял в руки три листка бумаги – ксерокопии статей из «Стар трибюн». Он обвел ручкой упомянутые в статьях имена: детективы Шерилл, Кэпслок, Франклин и Купичек отстранены от исполнения обязанностей на время рассмотрения комиссией дела о превышении полномочий и применении огнестрельного оружия во время дежурства. Заместитель начальника управления Дэвенпорт и детектив Слоун оружие при этом не применяли и поэтому остаются на активной службе. Значит, стреляли Шерилл, Кэпслок, Франклин и Купичек.

– Ну что? – спросил Мартин и бросил на Лашеза пристальный взгляд.