— И она, разумеется, не стала возражать.

Услышав тон Кестрел, Арин приподнял брови.

— У нее было много дел. Я подумал, она будет рада, если я освобожу ее от одного поручения.

— Тогда это было очень мило с твоей стороны, — ответила Кестрел, хоть и почувствовала, что в ее голосе прозвучал намек на обратное, и рассердилась на себя за это.

Арин медленно произнес:

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ничего.

— Ты просила меня быть с тобой честным. Как, по-твоему, я был?

Она вспомнила его грубые слова в день бури.

— Да.

— Разве я не могу просить тебя о том же?

Ответом было «нет» — ни один раб не имел права ни о чем ее просить. Ответом было «нет» — если Арин хотел узнать ее тайные мысли, то мог бы попытаться выиграть ответы на свои вопросы в «Клык и Жало». Однако Кестрел сглотнула внезапную нервную дрожь и призналась самой себе, что ценит его честность — и то, что сама честна с ним. Не было ничего плохого в том, чтобы говорить правду.

— Я считаю, что ты поступаешь с Лирой нечестно.

Его брови сомкнулись.

— Я не понимаю.

— С твоей стороны нечестно вселять в Лиру надежду, когда твое сердце отдано другой.

Арин резко вдохнул. Сейчас он скажет ей, что она вмешивается не в свое дело, подумала Кестрел, и это было правдой, но затем она осознала, что ее слова не задели его, а лишь изумили. Тем естественным, свойственным ему жестом собственника он пододвинул к себе стул, опустился на него, положив сверток с платьем на колени, и внимательно посмотрел на Кестрел. Девушка заставила себя держать взгляд.

— Я не думал о Лире в этом отношении. — Арин встряхнул головой. — Я вообще об этом не думал. Мне нужно быть более осторожным.

Кестрел подумала, что ей следовало бы ощутить облегчение.

Арин положил сверток на диван, где сидела Кестрел.

— Новое платье означает, что на горизонте назревает важное событие.

— Да, званый ужин. В роли хозяина выступает лорд Айрекс.

Арин нахмурился.

— И ты пойдешь?

Кестрел пожала плечами.

— Тебе понадобится сопровождение?

Кестрел намеревалась сказать «нет», но ее отвлекло решительное выражение губ Арина. Он казался почти… обеспокоенным за нее. Она была удивлена, что он выглядел подобным образом. Пришла в замешательство, и именно это, вероятно, заставило ее ответить:

— Сказать по правде, я буду рада твоему присутствию.

Он встретился с ней взглядом. А затем его глаза опустились на томик, что лежал подле Кестрел. Не давая девушке времени опомниться, он проворно схватил книгу и прочитал название. Это была история валорианской империи и ее завоеваний.

Лицо Арина изменилось. Он вернул книгу на место и ушел.

*

— Куда мы направляемся?

Арин неотрывно смотрел сквозь окно экипажа на деревья Садового района, голые и тонкие ветви которых казались в вечернем сумраке фиолетовыми.

Кестрел расправила свои юбки.

— Арин. Ты же знаешь, что мы едем на ужин к лорду Айрексу.

— Верно, — кратко ответил он, но не оторвал взгляда от пролетавших мимо деревьев.

Пусть лучше смотрит на них, чем на нее. Ее бархатное платье было темно-красным, а юбки собраны определенным образом, так что вышитые на ткани золотой нитью листья поднимались к корсету, где переплетались и отбрасывали яркие блики. Привлекали внимание. В этом платье она привлекала внимание. Кестрел вжалась в угол экипажа, чувствуя, как в бок упирается рукоятка кинжала. Прием у Айрекса будет непростым.

Арин, казалось, считал так же. Он сидел напротив нее столь неподвижно, будто одеревенел. Воздух между ними пропитывало напряжение.

Когда в темноте за окнами зажглись факелы, а кучер остановил экипаж позади других ожидавших своей очереди въехать на территорию имения Айрекса, Кестрел произнесла:

— Может быть, нам стоит вернуться домой.

— Нет, — ответил Арин. — Я хочу увидеть дом.

Он отворил дверцу кареты.

Они молча прошли по тропе к вилле. Некогда это было геранское поместье — утонченное и изящно спроектированное, пусть и не такое большое, как у Кестрел. Арин шел позади девушки, как и полагалось рабу, однако Кестрел чувствовала себя неуютно. Ей было непривычно ощущать близость Арина, но не иметь возможности увидеть его лицо.

Оказавшись в доме, они вместе с остальными гостями прошли в приемную залу, стены которой были увешаны валорианским оружием.

— Этого не должно здесь быть, — услышала Кестрел слова Арина. Она обернулась и увидела, как он в изумлении уставился на стены.

— Айрекс — великолепный боец, — произнесла Кестрел. — И не самый скромный.

Арин ничего не ответил, и Кестрел тоже замолчала. Она готовила себя к тому моменту, когда очередь гостей перед ней кончится и ей придется поблагодарить Айрекса за его гостеприимность.

— Кестрел. — Айрекс взял ее за руку. — Я не думал, что ты придешь.

— Зачем же мне пропускать такое событие?

Айрекс притянул ее ближе к себе. Хоть он больно сжал ее ладонь, Кестрел ничего не сказала. Вокруг топтались люди, и девушка сомневалась, что, если она выставит Айрекса в неприглядном виде перед его гостями, от этого станет лучше. Айрекс сказал:

— Пусть между нами не будет неприязни. — Он улыбнулся, и на его левой щеке образовалась ямочка, отчего он внезапно показался странно похожим на ребенка, в то время как его голос прозвучал неприятно. — Ты никогда не спрашивала себя, почему я хотел сыграть с тобой в «Клык и Жало»?

— Потому что хотели обыграть меня. Но у Вас этого не выйдет. — Она положила свою свободную руку поверх его руки, в которой он держал ее ладонь. Для стороннего наблюдателя этот жест покажется дружелюбным, но Айрекс почувствовал, как она ущипнула его за нерв, заставляя пальцы разжаться. — Очень милый вечер. Моя благодарность равняется любезности, которую Вы мне оказали.

Улыбка покинула его лицо. Но позади Кестрел и Арина стояла, с нетерпением дожидаясь своей очереди, леди Фарис, поэтому Кестрел проворно отступила в сторону и позволила женщине приблизиться к Айрексу и сообщить ему о своем сожалении, что к празднеству не смог присоединиться ее муж.

Рабыня в платье прислуги предложила Кестрел вина и провела девушку на открытую террасу с небольшим фонтаном и тепличными цветами. За перегородкой из черного дерева играли музыканты, а гости приветствовали друг друга. Некоторые завязывали разговор там же, где стояли, другие отходили для тихой беседы к каменным скамейкам вокруг фонтана.

Кестрел обернулась и увидела Арина.

Его глаза были покрыты пленкой ярости, ладони сжаты в кулаки.

— Арин, — начала Кестрел, обеспокоенная, но взгляд Арина метнулся и остановился на какой-то точке в противоположной части комнаты.

— Там твои друзья, — произнес он.

Она проследила за его взглядом и увидела Джесс и Ронана, которые смеялись над чем-то, что сказал Беникс.

— Отпусти меня, — сказал Арин.

— Что? — переспросила Кестрел, хотя, собственно говоря, в помещении больше ни у кого не было свиты. Рабы, которые ходили между гостями, служили в качестве прислуги и принадлежали Айрексу.

— Иди к своим друзьям. Я не хочу здесь больше оставаться. Отправь меня на кухни.

Она глубоко вдохнула и кивнула. Арин развернулся на каблуках и вышел.

Кестрел тут же ощутила одиночество. Она не была к этому готова. Однако, когда она спросила себя, чего ожидала, перед ее мысленным взором встал образ того, как они с Арином вместе сидят на скамейке.

Кестрел подняла взгляд к стеклянной крыше — пирамиде фиолетового неба. Она увидела острый серп месяца и вспомнила, как Инэй советовала научиться принимать то, что изменить нельзя.

Она прошла через помещение к своим друзьям.

*

За ужином Кестрел ела мало, а пила еще меньше, хоть Ронан, который сидел справа от нее, старательно пополнял ее тарелку и бокал. Девушка была рада, когда унесли последнюю смену блюд и все перешли в соседнюю бальную залу: она начала чувствовать себя за столом, будто в заточении, а болтовню Ронана было слишком легко предсказать. Кестрел предпочитала слушать музыку. Даже в толпе она сможет получить удовольствие от танцевальной мелодии, которую играл флейтист. Она подумала, что Арин бы тоже ею насладился, если бы был здесь.