— Растолкать его! — приказал капитан.

Приказание было немедленно исполнено, и спустя минуты две рослый, плечистый американец Скиннер, протирая глаза и бормоча что-то сквозь зубы, подошел к столу.

— Ребята, — начал совершенно спокойно капитан, обращаясь к двум вызванным пиратам, — вы осмелились не исполнить мой приказ, да еще в такой момент, когда я и ваши товарищи рисковали жизнью, причем каждый из вас взваливал вину на другого. Но я не стану разбираться с вами, однако не могу также идти и против того, что записано в нашем уставе, как и вы не можете идти против этого. А потому решите это дело между собой — один из вас останется жив! Джон, дай им ножи!

Без малейшего возражения оба пирата сбросили с себя рубахи и остались обнаженными до пояса. Им дали по большому ножу, остальные присутствующие оставили свои игры и вино и столпились тесным кольцом, образуя арену для борцов. Теперь я понял, что означали эти слова: «Один из вас останется жив» — эти люди должны были драться на жизнь и смерть.

Условия были далеко не равны. Русский, которого, как я успел уловить из слов толпы, звали Товодский, или Тов, был тщедушный, небольшого роста парень, тогда как американец Скиннер, несомненно, отличался недюжинной силой и геркулесовским сложением, причем был больше чем на голову выше своего противника.

Теперь они стояли друг против друга и глаза их метали молнии. Они более походили на двух хищных тигров, готовившихся растерзать друг друга, чем на людей. Первым нанес удар Скиннер, стараясь вонзить свой нож в горло противника. Но тот проворно нагнулся и, проскользнув между ног американца, нанес ему удар в спину, после чего оба схватились и повалились на пол, испуская ужасные проклятия и ругательства.

Спустя минуту Скиннер, несмотря на свою рану, вскочил на ноги и набросился на противника, но тот снова пригнулся. На этот раз, однако, нож пропорол ему плечо — кровь брызнула струей. Он громко взвыл от боли и, как бешеный, стал бегать, а Скиннер — гоняться за ним.

Вскоре оба выбились из сил и остановились, как вкопанные, тяжело дыша, как загнанные лошади. Им дали выпить водки, и это несколько восстановило их силы. Вскоре они снова сцепились: каждый схватил правую руку своего противника и держал ее, не давая возможности действовать ею. Однако Скиннер, бывший вдвое сильнее, вскоре согнул руку Товодского и стал ею же наносить своему противнику его собственным ножом удар за ударом прямо в грудь, пока вся грудь русского не превратилась в сплошную рану. Всем казалось, что несчастный начинает уже заметно ослабевать и умрет тут же на месте, как вдруг невероятным усилием ему удалось вырваться из рук американца.

Взвыв, как дикий зверь, он устремился на своего врага и со всей силы вонзил ему свой длинный нож по самую рукоятку в бок. Удар был до того силен, что клинок обломился и остался в ране. Скиннер весь вытянулся с печатью смерти на лице, но жажда мщения придала ему на мгновение силы. Его противник был теперь безоружен. Он это заметил и бросился на него со своим ножом.

Товодский, прорвав круг зрителей, стал метаться по кругу, как сумасшедший. Скиннер же преследовал его с ножом, скрежеща зубами и крича от боли. Кровавая пена выступила у него на губах, но противник его все уворачивался.

Наконец, русскому удалось добраться до двери. Скиннер почти уже нагонял его, бедняга рванулся вперед и упал поперек порога.

Но в этот момент и Скиннер вдруг остановился, точно его кто-то схватил сзади, кинул свой нож в русского и промахнулся, так как глаза его уже ничего не видели, пошатнулся и упал, как подкошенный, с тихим стоном. Он был мертв.

Присутствующие с громкими криками бросились за Товодским, но когда его подняли, и тот оказался уже мертвым. Его втащили в зал и положили рядом с его противником.

Эта страшная драма, однако, не произвела особого впечатления на пиратов: они кричали, громко спорили и ругались, как торговки на рынке. Шум и гам смолк только тогда, когда раздался голос капитана:

— Эй вы, уберите их кто-нибудь туда, в верхнюю пещеру! Пусть поостынут! Да положите их рядом! — грубо и резко проговорил он.

Приказание было немедленно исполнено. Одновременно с этим некоторые притащили ведро с водой и швабры и стали отмывать следы крови на полу.

Капитан Блэк между тем снова обратился к своей команде таким тоном, как будто ровно ничего не случилось:

— Прежде чем пожелать вам, ребята, спокойной ночи, я должен сказать, что среди нас есть одно постороннее лицо. Но оно останется здесь с нами. Это мой гость!

— Он присоединился к нам? — спросил янки с бесцветными глазами, с любопытством смотревший на меня.

— Это мое дело! А ты держи язык за зубами, если не хочешь, чтобы я приказал тебе вырвать его! — оборвал его капитан. — Со временем он станет нашим!

— Это против правил! — пробормотал Ревущий Джон, поддерживая товарищей, из которых некоторые были недовольны таким отступлением от правил.

— Против чего?! — крикнул Блэк громовым голосом, изо всей мочи ударив кулаком по столу и обернувшись лицом к говорившему.

— Один из его людей раздробил мне челюсть, и я расквитаюсь с ним за это! Будьте спокойны! Вы тоже не имеете права идти против того, что записано в уставе, как и мы! — продолжал настаивать разбойник.

Блэк побледнел от бешенства, но сдержался.

— Ты, может быть, прав, — проговорил он небрежно, — действительно, у нас было решено, что ни один посторонний не может оставаться здесь, если он не станет нашим, ни один, кроме тех, там, в шахтах. Но у меня на этот раз есть свои планы и, когда придет время, я сообщу их вам. Теперь же еще не время. А если кто-либо осмелится указывать мне, что делать, так пусть он выйдет вперед. Я с ним поговорю. Ну, может быть, ты, Джон, думаешь меня учить?

Но этот грозный вызов сбил всю спесь с Ревущего Джона, он смолк и смотрел в сторону. Только когда мы выходили, за спиной у нас послышался глухой ропот. Но это нимало не смутило меня.

Я видел, что Блэк тут хозяин и что под его защитой мне нечего опасаться.

Выйдя из казармы, мы вернулись втроем — капитан, доктор и я — наверх, в широкий коридор, куда выходили замеченные мною спальни, и здесь, у дверей одной из них, Блэк пожелал мне спокойной ночи, а доктор проводил в предназначенное для меня помещение — прекрасную комнату, высеченную в скале, как все остальные, с окном, выходящим на море, с мягкими коврами и дорогой мебелью. Убедившись, что я найду здесь все для меня необходимое, доктор простился со мной, но в дверях на минуту остановился и сказал:

— Вы родились под счастливой звездой! Вы — первый человек, которого Блэк пощадил хотя бы на один только час, а вам он дает время одуматься!

На следующее утро я проснулся довольно поздно. Солнце светило прямо в окно. Старый негр явился по обыкновению доложить, что ванна готова, и провел меня по коридору в роскошную ванную, где был большой бассейн для плавания, мягкие диваны, ковры и потолок с куполом в восточном стиле. К завтраку ко мне пришел доктор, как обычно очень веселый и разговорчивый.

— Капитан просит передать вам свой привет, — проговорил он, входя и садясь подле меня к столу, — он поручил мне узнать, хорошо ли вы спали. Между нами говоря, он сам не любит таких сцен, какую мы с вами видели вчера. Но что прикажете делать?! Если мы не будем поддерживать дисциплину, то они всем нам завтра же перережут горло. Вы понимаете, что этих людей возмущает исключение, сделанное в вашу пользу, и я сильно опасаюсь, что могут начаться беспорядки, если только вы не согласитесь на предложение Блэка.

— Простите, я не совсем понимаю вас, — ответил я, — о каком исключении и каком предложении идет речь?

— Сейчас объясню. Капитан Блэк привозил сюда человек тридцать-сорок джентльменов англичан лучших аристократических фамилий, и ни один из них не оставался жив более суток после своего прибытия в наш скалистый дворец. Что же касается предложения, то вам должно быть ясно, что мы никого не можем допустить пользоваться нашими преимуществами и разделять с нами все блага жизни, если он не будет разделять вместе с нами и наших трудов и опасностей. Иначе говоря, придет время, когда вам или придется подписать наш уговор, как это сделал я и все наши товарищи, и, как я полагаю, сделаете и вы, или же.. Но мы лучше не будем говорить об этом: вы и сами должны понять, что вас ожидает тогда!