— Спи, моя дорогая, — сказал Брайн мягко и коснулся ласково ее щеки. — Моя дорогая…

Розовым золотом растекался тропический рассвет по горизонту, когда Селена открыла глаза. Все ее чувства обострились, стали четче до такой степени, что запахи травы, цветущих кустарников, моря, столь привычные до этого, смешавшись теперь в один аромат, опьяняли. Не обнаружив Брайна поблизости, она села и увидела, как он, накинув на тело жилетку, рассматривает сквозь открытые дверцы сад.

— Теперь я понимаю, почему ты так сильно любишь это место, — проговорил он, взглянув на свою подругу. — Оно прекрасно! — И, улыбнувшись, добавил: — Как ты, Селена…

Воспоминание о случившемся заставило девушку смутиться. Но когда Брайн в мгновение ока перепрыгнул через кровать и, запрокинув голову девушки, одарил ее долгим страстным поцелуем, неловкость ушла. Голая женская рука обхватила крепкую шею, и теплые обнаженные груди возбужденными сосками вдавились в широкую грудь капитана.

— Если мы будем продолжать в таком же духе, мы никогда не вернемся в Нассау.

— Мне все равно, — улыбнулась ему Селена. — Можно наловить на завтрак рыбы и запечь ее на костре, а потом искупаться… — Мечтательная, игривая улыбка угасла. — Ты разве не хочешь этого, Брайн?

— Конечно, хочу. Но после обеда у меня деловая встреча в Нассау.

— Могу я спросить, по какому поводу?

— Я продаю «Хирон»…

— Но, Брайн! Ты не должен продавать «Хирон» никому!

Брайн с грустью посмотрел на девушку.

— Я должен продать до отъезда с Багам…

— Ты не можешь! Ты не должен уезжать! С «Хироном» мы откроем спасательную компанию, как у папы. У нас есть собственный док, прямо здесь. Я покажу…

— Полагаю, что мне не удастся осуществить этот великолепный план, любовь моя, — нежно перебил капитан девушку. — У меня нет никакого желания оставаться на Багамах… Я отправляюсь в Англию.

— Но почему?!

Резко поднявшись, Брайн бросил на девушку отчужденный взгляд.

— Одевайся. Я сейчас отнесу твои вещи в экипаж.

— Ты не ответил, — попыталась протестовать Селена.

— Я и не собираюсь этого делать. В конце недели я отправляюсь в Ливерпуль на «Девонширской Деве» и хотя лучшие каюты уже распроданы, я могу найти и тебе место, если ты, конечно, поторопишься с решением.

Селена встала с кровати, резко отшвырнув в сторону простыню. Желание вновь промелькнуло во взгляде Брайна, но он поспешил отвернуться.

— И когда же мы прибудем в Ливерпуль?

— Как только приплывем, — явно раздражаясь, ответил Брайн. — Я отведу тебя в отель твоего дядюшки и отправлюсь дальше по своим делам. Селена, я извиняюсь…

— Извиняюсь?! Это все, что ты можешь сказать после всего, что с нами произошло этой ночью? После того, как мы…

— Прошедшая ночь была восхитительна. Ты дала мне все, о чем в плавании мечтает мужчина. Но никакого будущего у нас нет.

— Нет будущего?

Селена торопливо одевалась. Нет будущего? Минувшей ночью она охотно отдала себя этому человеку и теперь хочет лишь одного — провести остаток своей жизни с ним.

— Брайн, не оставляй меня! Ты не можешь… — Девушка порывисто шагнула в сторону Брайна. — Мы будем счастливы здесь. Поинзиана может стать нашим домом.

Серые глаза Брайна ничего не выражали.

— Мой дом — море.

— Но прошлой ночью ты говорил совсем другое! Ты говорил…

Что говорил Брайн прошлой ночью? Обнимая и шепча нежности, он даже не заикался о планах на будущее. С горечью Селена вспомнила, как Брайн, едва начался дождь, пытался уговорить ее оставить дом и вернуться в Нассау, предупреждая, что может стать поздно…

Только упрямая гордость не позволила броситься в объятия этого ужасного человека и разрыдаться. Застегивая пуговицы дрожащими пальцами, Селена заставила себя сказать:

— Возьми в конюшне корзину или коробки. Я быстро упакую вещи. А ты, может быть… — Ее голос предательски задрожал, но, глубоко вздохнув, она справилась с волнением и продолжила уже спокойно: — Может, ты устроишь меня на какой-нибудь склад в Нассау? Думаю, легче остаться с вещами здесь, чем тащить их вместе со мной в Ливерпуль.

— Позволь мне самому это решить!

Поколебавшись с минуту, капитан оставил девушку одну.

Успокаивая себя мыслью, что путешествие в Ливерпуль необходимо, Селена пригладила, наконец, топорщащуюся юбку и начала закалывать волосы. В конце концов, выбора не было. К тому же это последнее желание Марка. В конце концов…

В конце концов, она не позволит Брайну уйти из ее судьбы, пока не заставит этого грубого, циничного человека перемениться и полюбить ее. Может быть, Иветта де Реми и любовница, но она останется в Нассау, а Селена поплывет с Брайном на одном корабле.

Полные губы изогнулись в насмешливой улыбке. Отец был игроком. Теперь играет его дочь. Играет ради единственной ценной ставки — любви Брайна.

Солнце уже садилось, когда «Девонширская Дева» снялась с якоря. Селена, стоя рядом с Брайном у поручней парохода, старалась не думать о том, как больно покидать место, которое она всегда называла своим домом. Заходящее солнце оставляло золотую дорожку на чистой зеленой воде и вспыхивало на спинах летучих рыб, плещущихся вокруг корабля.

Селена смотрела, как остаются за кормой привычные ей остров Атолл, отмель Поттера, низкие белые стены форта Мантагю… Глаза девушки наполнились непрошеными слезами.

— Прошу прощения, я не смог предоставить вам каюту побольше, — заговорил Брайн. — Но вам повезло, что эта каюта отдельная. Корабль битком набит.

— Похоже, что так, — сказала Селена, оглядываясь на толпу пассажиров. Некоторых сопровождали черные слуги, нагруженные багажом. — Неужели все эти люди направляются в Ливерпуль по делам?

— Не все. — Брайн покачал головой. — С тех пор как Нью-Орлеан достался янки, самые гордые из старых креольских семей предпочли отъезд унизительной жизни в оккупированном городе. Думаю, из Ливерпуля они отправятся в Париж.

— Почему в Париж? — спросила Селена.

— У многих там родственники. К тому же Париж сейчас — самый изысканный город Европы, где всем заправляют Луи Наполеон и императрица Эжени. К тому же, император не скрывает своей симпатии к Конфедерации.

— Но если он за дело Конфедерации, почему же он не пошлет войска на помощь Югу? Дулайн всегда говорила, что французская армия — лучшая в мире.

— Все не так просто, дорогая моя. Свои войска Наполеон отправляет в Мексику и в Алжир. Он хочет убедиться, что у Юга есть реальный шанс выиграть войну, прежде чем самому вступать в нее. И, разумеется, тем временем принимает делегации и с Севера, и с Юга.

— Брайн, ты говоришь, как будто… Но ты ведь подвергался риску.

— И отлично на этом заработал, — сказал Брайн. — Причем золотом, а не деньгами конфедератов.

Селена с возмущением смотрела на капитана, пораженная его холодной расчетливостью. Как она могла полюбить такого человека? Неожиданно Селена вспомнила слова портовой проститутки, назвавшей Брайна «бессердечным ублюдком».

Но он не такой! Селена знала это, хотя его безразличие к судьбе Юга тревожило ее.

— Вы, конечно, не собираетесь сами уехать в Париж, чтобы потратить ваши деньги и… пересидеть войну?.. — От волнения девушка вновь перешла на «вы».

— Есть места получше, чтобы сделать это, — ответил он.

— Неправда! Вам не все равно, какая из сторон победит!

Ничего не говоря, Брайн смотрел мимо Селены на высокую темноволосую женщину, направлявшуюся к ним. Ее широкие, как колокол, юбки грациозно покачивались. Иветта де Реми!

Селена с испугом посмотрела на Иветту.

— Вы знали, что мисс Иветта поедет на этом корабле? — спросила она у Брайна.

— Конечно, знал, — спокойно ответил капитан.

Почти все женщины на палубе, включая Селену, были одеты в обычные дорожные костюмы черного, коричневого или серого цветов, простую прочную одежду, подходящую для такого путешествия. Но у Иветты платье было из плотного белого шелка, ниспадающего изящными складками. Когда ловким движением руки Иветта приподняла юбку, Селена мельком увидела нижние юбки в золотую и зеленую полоску и прозрачные зеленые шелковые чулки, обтягивающие стройные лодыжки. Высоко взбитую прическу Иветты завершала маленькая модная шляпка из зеленого бархата о белыми и зелеными страусовыми перьями.