Дари опустили на пол рядом с Жжмерлией. Зардалу, которые их доставили, повернулись к входу. Они были заметно меньше, сидевших за столом, и у них не было разукрашенной бахромы перепонок, опоясывающей туловище посередине.

Ближайший к Дари зардалу наклонился вперед. Открылось ротовое отверстие, и она услышала трель бессмысленных щелчков и посвистываний. Она не ответила, и из-за стола выскользнуло щупальце, угрожающе нависнув над ее головой. Она пригнулась. Слишком хорошо были видны большие, размером с тарелку, присоски в окружении коготков.

— Они приказывают вам говорить с ними так же, как другие, — перевел Жжмерлия. — Не очень ясно, что это означает. Подождите минутку. Я попытаюсь быть вашим переводчиком.

Он пополз вперед, прижимаясь трубчатым телом к земле и широко раскинув восемь ног. Начался долгий обмен пощелкиваниями и нежными трелями. Через минуту щупальце убралось от Дари.

— Я разъяснил им, что вы не знаете их языка, — сказал Жжмерлия. — А также рискнул назваться вашим рабом. Поэтому они считают вполне естественным, что я отвечаю, только побеседовав с вами, и служу всего лишь средством для передачи им ваших слов.

— Что они говорят, Жжмерлия? Почему они не убили нас сразу?

— Одну минуту. — Снова последовал длительный обмен звуками, затем Жжмерлия кивнул и обернулся к Дари. — Я понимаю их слова, но не мотивы. Они знают, что мы представители рас, очень сильных и влиятельных в этом рукаве, и на них произвело впечатление то, что наша компания сумела победить их на Ясности. Они, кажется, предлагают союз.

— Сделка? С зардалу? Чушь.

— Позвольте мне, по крайней мере, выслушать их.

Жжмерлия снова пустился в непонятные переговоры. Несколько секунд спустя самый большой зардалу произнес длинную речь, во время которой Жжмерлия только кивал головой. Наконец он замолчал, и Жжмерлия обратился к Дари:

— Все вполне очевидно. Дженизия — родной мир зардалу, и четырнадцать выживших после выдворения с Ясности направились именно сюда. Здесь, как мы и опасались, они стали размножаться, чтобы снова войти в силу. Но теперь выяснилось, что, по непонятным для них причинам, они не могут покинуть эту планету. Они видели, как наш корабль прилетел и улетел отсюда. И уверены, что мы знаем секрет, как появляться и исчезать с Дженизии по своему желанию.

Они говорят, что, если мы поможем им покинуть Дженизию и выбраться из Свертки Торвила, они предложат нам то, что не предлагали еще никому: статус их младших партнеров. Не равных, но гораздо выше, чем рабов. А если мы поможем им восстановить господство над мирами в этом рукаве, власть и богатство ждут нас.

— А если мы откажемся?

— Погибнем.

— Значит, они хотят, чтобы мы поверили им на слово? А если они передумают, как только узнают, как покинуть Дженизию?

Дари напомнила себе, что она понятия не имеет, какая сила посадила «Поблажку» на поверхность и как отсюда выбраться.

— В качестве доказательства того, что потом они не откажутся от своих обязательств, они согласны выделить какое-то количество заложников. Даже юных.

Дари вспомнила прожорливых детенышей зардалу и содрогнулась.

— Жжмерлия, никогда и ни за какие коврижки я не соглашусь помогать зардалу вернуться в рукав. Слишком много столетий насилия и кровопролития предостерегают нас против этого. Мы не будем им помогать, даже если за это придется заплатить ценой жизни. Подожди минутку!

Жжмерлия уже поворачивался к четверке зардалу. Дари схватила его:

— Ради Бога, не передавай им то, что я сейчас сказала. Скажи, скажи… что я очень заинтересована в их предложении, но сначала хотела бы получить доказательство их честных намерений… если в языке зардалу есть слова для таких понятий. Скажи им, чтобы Ввккталли и Дульсимера привели сюда живыми и здоровыми. А также капитана Ребку и его спутников, если они еще живы.

Жжмерлия кивнул и снова вступил в переговоры с зардалу, на этот раз более краткие. Самый большой зардалу начал яростно и беспорядочно махать всеми своими щупальцами, стуча по столу с силой, которая превратила бы человека в лепешку.

— Они отказываются? — спросила Дари.

— Нет. — Жжмерлия махнул в сторону зардалу. — Это не от гнева, а от досады. Они не могут ничем подтвердить свое обещание. Талли и Дульсимера приведут сюда. Но другая группа сбежала от них в глубины Дженизии… и никто из зардалу понятия не имеет, где они сейчас.

Двумя километрами ниже поверхности Дженизии раскинулся загадочный мир сообщающихся пещер и коридоров, пустот, перекрытых серебряными куполами и вымощенных хрусталем, высоких колонн, которые поднимались в произвольном направлении, и осыпанных звездной пылью полов.

Но пятью километрами ниже поверхности все становилось еще загадочней. Еще непостижимей.

Больше не было нужды идти или карабкаться с этажа на этаж, с места на место. Полотнища текучего света вспыхивали вертикально или горизонтально, или изгибались, уходя вдаль длинными розово-красными арками и коридорами неизвестного назначения. Каллик, тронув коготком один из рубиновых потоков света, сказала, что ощущает движущуюся силу и сопротивление нажиму. Когда она осмелилась сесть на одно из полотнищ, ее быстро и плавно пронесло на несколько сот ярдов, прежде чем ей удалось слезть. Она вернулась, взволнованно щебеча… и тут же снова уселась прокатиться. После ее третьей попытки все решили воспользоваться световой дорожкой вместо того, чтобы идти пешком.

Привычные законы сопротивления материалов внутри Дженизии тоже как будто не действовали. Полупрозрачные ткани, тонкие и нежные, как крыло бабочки, выдерживали, не прогибаясь ни на миллиметр, Атвар Ххсиал, а четырехдюймовые металлические пластины сплющивались, как желе, под легоньким Жжмерлией. В одном зале пол состоял из семигранных плиток особой формы, которая создавала непериодичный и неповторяющийся узор. В другом зале плетеные полотенца из гексагональных нитей спускались с потолка в глубокие стоячие воды и продолжались под их гладью, странно искажаясь, так, что глаз отказывался следовать за ними дальше.

— По крайней мере эту воду можно пить, — сказал Луис Ненда. Он склонился, сложа руки ковшиком, над одной из луж. После нескольких секунд шумного глотания он выпрямился. — Какого цвета, по-вашему, эта вещь? — Он указал на предмет, похожий на круглый чеканный щит, висевший в сорока ярдах от них.

— Желтого. — Ребка тоже остановился попить.

— Хорошо. А теперь гляньте на него как бы искоса, только периферийным зрением.

— Синий.

— Вот и я говорю. Вы ведь не влияете на предмет, когда смотрите на него. Ваши глаза вбирают фотоны, а не стреляют ими.

— Я это знаю, но Каллик вечно повторяет, что, согласно квантовой теории, наблюдатель влияет на наблюдаемую систему.

— Но это же другое дело… это на уровне атомов и электронов.

— Может быть. — Луис Ненда отвел взгляд от щита, потом так же быстро перевел его обратно. — Но я все равно сначала вижу голубое, а потом желтое. Я полагаю, что это невозможно, но щиту этого не объяснили. Если бы я знал, как эта штука работает, я бы заломил бешеную цену в галерее «Услада глаз» на Скордато. — Он снова наклонился над прудиком и наполнил фляжку. — Хотелось бы иметь к этой воде что-нибудь еще.

После того, как проблема с водой благополучно разрешилась, мысли людей все больше и больше обращались к пище. Каллик это не волновало — хайменопты могут замедлить свой обмен веществ и прожить пять месяцев без пищи и воды. Жжмерлия и Атвар Ххсиал продержатся не меньше месяца.

— Остаемся мы с тобой, — сказал Ненда Хансу Ребке. — Хватит глазеть по сторонам, надо искать выход. Ты у нас главный. Командуй. Так можно бродить вечно.

Эта мысль преследовала Ребку последние четыре часа, с того момента, когда они наконец потеряли из виду зардалу.

— Я знаю, что мы должны сделать, но не знаю как, — ответил он и обвел рукой зал. — Если мы собираемся выбраться отсюда, нам нужен атлас дорог этого места, то есть нам необходимо понять, кто его построил. В одном я точно уверен — это не зардалу. Все совершенно не похоже на здания наверху.