Познакомившись с деятельностью своего нового ведомства, В. Ф. Джунковский в первом своем приказе по Корпусу жандармов 6 февраля 1913 г. напомнил своим подчиненным слова императора Николая I, сказанные А. X. Бенкендорфу при учреждении Корпуса жандармов в 1827 г., как "священный завет милосердия, призывавший осушать слезы несчастных" 7. При этом В. Ф. Джунковский выразил надежду, что в офицерской среде Корпуса он встретит "те качества, которыми гордится русская армия, — а именно — дух товарищества, взаимного доверия и благородного прямодушия в отношении к начальникам, друг к другу и к подчиненным" 8.
Яркое и необычное выступление на полицейском поприще нового руководителя вызвало живейший интерес и резонанс во всех кругах общества. В своих воспоминаниях В. Ф. Джунковский подробно и с юмором описывает, как пытались залучить его в свой стан крайние монархисты во главе с князем В. П. Мещерским, приводит отклики оппозиционной прессы, одобрительные и недоверчивые.
Так, П. П. Рябушинский писал в своей газете "Утро России", что "истинно порядочный человек в частной жизни, В. Ф. Джунковский всецело перенес эту порядочность в область служебных отношений", а это явление "в России редкостное" 9. Другой журналист из той же газеты, И. Лопатин, со скептицизмом замечал: "…мы, обыватели, пытаемся угадать, кто кого раньше переделает на свой лад: жандармы своего начальника или начальник — жандармов"10.
В консервативных кругах приход В. Ф. Джунковского в Министерство внутренних дел встретили с большой настороженностью и опаской. Наиболее ярко это отразилось в переписке Д. А. Хомякова с К. Н. Пасхаловым, который для черносотенцев был патриархом и теоретиком одновременно. В своем письме Д. А. Хомяков заметил, что назначение В. Ф. Джунковского "заставляет почесать затылок", поскольку "очень уж ненадежный этот господин, хотя и любимец публики". К. Н. Пасхалов согласился с тем, что выбор "Джунковского в начальники всероссийской полиции действительно побуждает не только устремиться к затылку, но и душу направиться в пятку" 11.
У этих людей были серьезные основания для беспокойства. С первых же дней своей работы В. Ф. Джунковский обнаружил множество таких вещей, с которыми он не мог мириться. Прежде всего он решил покончить с анонимными письмами, поступавшими к нему в огромных количествах. Он объявил, что не будет их читать, как не читал в Москве.
Первым ответственным делом В. Ф. Джунковского на новом посту была организация охраны императора и царской семьи во время их путешествия по русским городам в связи с празднованием 300-летия дома Романовых в мае 1913 г. Маршрут проходил через Владимир, Суздаль, Боголюбово, Нижний Новгород, Кострому, Ярославль и Москву, и В. Ф. Джунковский постоянно сопровождал Николая II. Записи, которые он сделал в это время, дали ему возможность красочно и подробно рассказать в воспоминаниях о том, как проходили встречи царя с народом.
Романовские торжества были ярким событием в деятельности В. Ф. Джунковского и скоро сменились рутинной работой в министерстве. Теперь делом первостепенной важности стала реформа полиции и борьба с порочными методами ее работы, прежде всего с провокаторством.
Необходимость реформирования полиции, статус которой почти с екатерининских времен сохранялся без существенных изменений, первым осознал П. А. Столыпин, при котором был разработан соответствующий законопроект. Но этому воспротивились губернаторы, увидевшие в нем ущемление своих прав. Их поддержал Н. А. Маклаков и отозвал законопроект из Государственной Думы. В. Ф. Джунковский решил прежде всего провести реорганизацию органов политического сыска. В своих воспоминаниях он пишет, что распри и недоразумения, возникавшие между этими учреждениями, настолько мешали делу, что оказалось возможным даже дерзкое покушение на П. А. Столыпина, приведшее к его трагической гибели.
В 1913–1914 гг. В. Ф. Джунковским была ликвидирована большая часть районных охранных отделений, часть охранных отделений была упразднена или преобразована в розыскные пункты, а руководство розыскной деятельностью на местах было сосредоточено в губернских жандармских управлениях. Одновременно он принял меры по реорганизации внутренней агентуры. Циркуляром 1 мая 1913 г. В. Ф. Джунковский запретил вербовать секретных агентов из воспитанников средних учебных заведений и потребовал постепенно избавиться от тех, кто был завербован ранее."…Розыскным учреждениям, — указывалось в циркуляре, — надлежит прежде всего, в целях сохранения от влияния революционной пропаганды обучающихся в средних учебных заведениях, направить секретную агентуру на освещение соприкасающейся с ними среды, для чего нет надобности пользоваться услугами самих обучающихся, так как последние являются лишь объектом пропаганды и по своему развитию не в состоянии отнестись сознательно и серьезно к обязанностям секретного агента, и потому использование их в этом направлении может привести только к нежелательным явлениям" 12.
В связи с этим В. Ф. Джунковский касается в воспоминаниях так называемого "Витмеровского дела", нашумевшего в свое время. Суть его состояла в том, что в частной гимназии Витмера полиция арестовала группу гимназистов во время собрания ученической организации, использовав для внедрения в нее агентов-гимназистов. Дело получило широкую огласку в прессе, результатом которой стал запрос в Государственной Думе. В. Ф. Джунковский оценил действия полиции как чудовищное развращение учащейся молодежи.
С этих же позиций оценивал он и деятельность секретной агентуры среди военнослужащих в армии. К тому же, как он понял, там процветали провокация и доносы, порой ложные. Случалось, что сами агенты распространяли в воинских частях революционные прокламации, пытаясь таким путем обнаружить сочувствующих революционному движению. Такими приемами были вызваны волнения в Туркестанском военном округе в 1912 г. В. Ф. Джунковский был убежден, что борясь с провокацией, он тем самым укрепляет дисциплину в армии и ее боеспособность 13.
Воспоминания В. Ф. Джунковского дают представление о том, что провокация стала страшной язвой, разъедавшей не только политическую полицию и армию, но и все общество. Он подробно описывает скандальные дела Д. Г. Богрова, от руки которого погиб П. А. Столыпин, Р. В. Малиновского, Е. Н. Шорниковой и других. Пределом низости и падения считал В. Ф. Джунковский провокаторскую деятельность Е. Ф. Азефа — секретного сотрудника Департамента полиции и одного из руководителей Боевой организации эсеров. Главную ответственность за распространение таких безнравственных и вредных для безопасности государства методов розыскной работы В. Ф. Джунковский возлагал на бывшего командира Корпуса жандармов П. Г. Курлова и директора Департамента полиции С. П. Белецкого. Последнего В. Ф. Джунковский считал самой одиозной фигурой и при первой же возможности избавился от него, заменив в начале 1914 г. своим надежным сотрудником В. А. Брюн де Сент-Ипполитом. Не менее решительно он освобождался и от других чиновников полицейского ведомства, не вызывавших у него доверия и скомпрометировавших себя нечистоплотными методами работы. В то же время В. Ф. Джунковский, во избежание упреков в пристрастности, решил расстаться с полезным и близким человеком, мужем своей сестры Д. К. Гершельманом — начальником штаба Корпуса.
Своими решительными мерами В. Ф. Джунковский нажил себе множество недоброжелателей. Самым ярым его врагом стал С. П. Белецкий. Впоследствии, после отставки В. Ф. Джунковского, он вновь вернулся в Министерство внутренних дел и сразу же инспирировал издание брошюры Н. П. Тихменева, "разоблачавшего" "либеральное направление генерала Джунковского и его сочувствие освободительному движению" 13.
Абсурдность этого обвинения, как, впрочем, и прямо противоположных утверждений, становится очевидной с первых же страниц воспоминаний. Позиция В. Ф. Джунковского, пожалуй, ближе всего к взглядам П. А. Столыпина, которого он бесконечно уважал и трагическую гибель которого глубоко переживал. Особенно ярко это проявляется в отношении к Государственной Думе, которой отводится много места и в московских, и в петербургских главах воспоминаний. В. Ф. Джунковский со стенографической точностью передает думскую полемику, одинаково не одобряя ни ультраправых, ни ультралевых. Воспроизводя пикировку В. М. Пуришкевича и Н. Е. Маркова 2-го с их постоянными оппонентами П. Н. Милюковым и Н. С. Чхеидзе или описывая противостояние Думы и правительства, он в то же время не пытается встать "над схваткой".
