— Это вы приказали арестовать капитана Мака?

Дон Фелипе по опыту знал, что бурю следует встречать мужественно.

— Да, я, — холодно ответил он.

— Зачем?

— Вы могли бы об этом и сами догадаться, сестра.

— Я не догадываюсь.

Дон Фелипе понизил голос.

— Вы, однако, мне кое в чем признались сегодня утром.

— Да, это так.

— В трактире «У Единорога» некий мужчина занял место короля.

— Замолчите!

— И этот мужчина нашел вашу серьгу, которую он, впрочем, вам вернул.

— И для того, чтобы его вознаградить…

— Всегда следует избавляться от людей, которые знают ваши тайны. Я делаю то, что должен делать.

— Ну что же, я тоже сумею выполнить свой долг, — ответила донья Манча.

Дон Фелипе посмотрел на сестру.

— Я завтра же, — продолжала она, — попрошу у короля освободить капитана.

— Как вам будет угодно…

И про себя дон Фелипе добавил:

— Завтра будет уже поздно.

— А пока, — сказала донья Манча, — капитан на свободе.

Дон Фелипе побледнел.

— Вы что, шутите? Кто бы осмелился это сделать?

— Я, — ответил господин де Гито, подходя к брату и сестре.

— Вы освободили капитана? — глухо воскликнул дон Фелипе.

— Нет, но под его честное слово он — гость моего бала, — ответил господин де Гито. — Глядите, да вот он танцует.

Дон Фелипе посмотрел туда, куда показывал ему комендант. И действительно, капитан Мак танцевал с еще одной крестницей господина де Гито.

— Он дал слово? — спросила испанец.

— Да, дал.

— Тогда вы за него отвечаете.

— До тих пор, пока я не получу от короля приказа о его освобождении, — ответил комендант.

— А этим уж займусь я, — сказала донья Манча.

Когда она произнесла эти слова, танец как раз окончился. Мак, которому совсем не хотелось портить отношения с такой красивой женщиной, подошел к ней и сказал:

— Сударыня, не окажете ли вы мне честь и не позволите ли пригласить вас на вальс?

— С удовольствием, — ответила она.

И она, опершись на руку капитана, отошла с ним. Дон Фелипе и комендант остались вдвоем лицом к лицу.

— Дорогой комендант, — сказал дон Фелипе, — я вижу, вас легко очаровать.

— И кто же меня очаровал?

— Да вот этот наемник по имени капитан Мак.

— Да, вы находите? — ответствовал комендант.

— У вас такая большая должность. Король вас очень любит, а кардинал весьма ценит.

— Я выполняю свой долг, — сухо ответил господин де Гито.

— Я думаю, что вашем возрасте нелегко отказаться от своей должности.

— Сударь, — довольно резко сказал господин де Гито, — я — слуга покойного короля, и нынешний король меня очень уважает, что бы ни говорили и ни делали некоторые интриганы.

Но дон Фелипе отнюдь не потерял самообладания.

— Я полагаю, — сказал он, — что вы ошибаетесь.

— Относительно чего?

— Относительно причин ареста капитана.

— Думаю, что нет.

— Вы без сомнения думаете, что я питаю к нему какие-то личные враждебные чувства.

— У меня это не вызывает сомнений.

— Вы ошибаетесь… Мне он безразличен: я всего лишь повиновался полученным приказам.

— Вы получили приказ?

— Да.

— Относительно капитана Мака?

— Нет, не относительно капитана, а относительно некоего Леорето, кастильца, которого наняли убить господина кардинала.

Господин де Гито отступил на шаг.

— Так вот, — продолжил дон Фелипе, — кажется, что капитан и Леорето — одно и то же лицо.

— Невозможно!

— Но господин кардинал, во всяком случае, так думает.

— Так это господин кардинал?..

Дон Фелипе утвердительно кивнул головой.

— Поверьте мне, господин де Гито, — имеющий уши — да слышит.

Пока комендант стоял в полной растерянности, через толпу к нему протолкался господин де Пюилоран.

Он нес большую запечатанную бумагу.

— От его преосвященства, — сказал он.

На конверте значилось: «Господину де Гито, королевскому коменданту Шатле.»

Господин де Гито сломал печать, развернул бумагу, взглянул на нее и упал на стул.

На бумаге было написано следующее:

«Приказываю королевскому коменданту Шатле на рассвете казнить через повешение капитана Мака.

Ришелье»

— Тише! — шепнул дон Фелипе, внимательно наблюдавший за этой сценой. — Вот моя сестра!

Капитан Мак действительно подвел к ее месту улыбающуюся донью Манчу. Господин де Гито быстрым движением сунул в карман смертный приговор.

Тем временем бал продолжался. Дон Фелипе наклонился к господину де Гито и сказал:

— Хотите, я дам вам хороший совет?

Бедный комендант поднял голову и уставился на дона Фелипе остановившимся взглядом. На секунду ему показалось, что испанец хочет подсказать ему способ спасти Мака.

— Говорите, — ответил он.

— Вы устроили великолепный бал!

— Плевать я хотел на этот бал…

— Женщины — очаровательны, кавалеры — само совершенство; все смеются, развлекаются; веселье и всеобщее воодушевление просто удивительные; было бы жаль все испортить.

— Что вы хотите сказать?

— Пусть ваши гости радуются, дорогой комендант; им совершенно не нужно знать, что этот красивый капитан через несколько часов должен будет поплатиться жизнью за преступление, которое состоит в том, что он не понравился кардиналу.

— Или вам, — резко прервал его господин де Гито и посмотрел на дона Фелипе с высокомерным презрением.

— Или мне, — спокойно подтвердил дон Фелипе.

Потом, понизив голос, он добавил:

— Допустим, что у капитана Мака есть только один враг, и этот враг — я, дорогой комендант. Согласитесь, что это могущественный враг.

Господин де Гито вздрогнул от гнева:

— А если я пойду к королю? — спросил он.

— Король еще вчера вечером уехал в Сен-Жермен. На рассвете он отправится на охоту на оленя.

— Что же, тогда я пойду к кардиналу!

Дон Фелипе бросил на него насмешливый взгляд, один из тех взглядов, которые всегда приводят в замешательство таких прямых и цельных людей как господин де Гито.

— Если вам угодно, — сказал дон Фелипе, — ставить на кон свою должность королевского коменданта, — воля ваша. Я же могу вам подтвердить только, что, пока вы ходите к господину кардиналу, ваш лейтенант Вильро, являющийся в ваше отсутствие полным хозяином в Шатле, не возьмет на себя смелость отсрочить казнь капитана.

Господин де Гито подавленно вздохнул. Спокойные и насмешливые доводы дона Фелипе его невольно убедили; он чувствовал себя так, как если бы он попал в клетку из прочнейшей стальной проволоки.

Дон Фелипе проговорил:

— Еще одно слово, дорогой господин комендант, и я возвращаю вас гостям.

Господин де Гито не ответил, и дон Фелипе продолжал:

— Вы же знаете женщин, у них в голове всегда ветер гуляет. У моей сестры нрав просто взрывчатый: она вполне способна принять в вашем дорогом капитане самое горячее Участие… У нее, как все знают, есть некоторое влияние… Король ее очень любит… И она вам скажет: «Я бегу к королю!»

— Вы думаете, она так скажет?! — воскликнул господин де Гито, и в глазах его блеснул луч надежды.

— И это скажет, и много чего еще. Ведь женщины думают, что перед ними ничто и никто не устоит. Но посмотрим, что из этого выйдет… Сначала король соглашается на все, что у него просят. Потом возвращается господин кардинал, и король отменяет приказы, которые только что отдал. Только господин кардинал еще никогда не простил того, кто осмелился ему противиться, и я искренне предлагаю вам, господин комендант, задуматься серьезно над моими последними предупреждениями.

Проговорив это, дон Фелипе повернулся на каблуках, взял под руку Пюилорана, поклонился господину де Гито с самым насмешливым видом и скрылся среди гостей. Внезапно он увидел лейтенанта Вильро и сделал ему знак подойти. Вильро повиновался.

— Дорогой лейтенант, — сказал ему дон Фелипе, — вам известно, что на рассвете в Шатле состоится повешение?