Литмир - Электронная Библиотека

      — Доброе утро. Как я понимаю, у тебя сегодня выходной.

      Она замерла на месте и улыбнулась.

      — Вкусно пахнет.

      — Достань две тарелки. Я сделал убийственный бекон.

      Мне хотелось смягчить ее. Она все еще была обижена на меня за прошлую ночь. Но, черт возьми, я сделал это для нее. Не для себя.

      — Спасибо, но я уже поела, сказала она, затем прикусила нижнюю губу и с тоской посмотрела на бекон.

      Что, черт возьми, все это значило? И когда она успела поесть? Я был здесь уже несколько часов и за все это время она ни разу не вышла из своей комнаты.

      Я положил вилку и повернулся к ней.

      — Уже поела? Ты же только что встала.

      Я внимательно изучал ее лицо. Если она бы она сказала мне неправду, я бы это понял.

      — Я держу в комнате хлеб и арахисовое масло. Съела бутерброд, перед тем как выйти.

      Что, черт возьми, она только что сказала?

      — Почему ты держишь хлеб и масло в комнате? — спросил я.

      Некоторое время она нервно теребила свою нижнюю губу, а потом, вздохнув, ответила:

      — Это не моя кухня. Все свои вещи я держу у себя в комнате.

      Она хранила все свои вещи в маленькой комнате под лестнице? Подождите. . что?

      — Хочешь сказать, что когда ты в моем доме, то ешь только бутерброды с арахисовым маслом? Я правильно понял? Ты покупаешь хлеб и масло, держишь их в своей комнате, и это вся твоя еда?

      В первый раз, с тех пор, как я был ребенком, мой живот болезненно сжался. Мог ли я предположить, что она не ела мою еду? Бл*дь!

   * * *  

   Она медленно кивнула. Ее глаза расширились от удивления.

      Я был настоящим м*даком. Нет, я был хуже, чем м*дак!

      Я громко ударил рукой по столешнице и снова повернулся к плите. Было чертовски сложно контролировать себя сейчас.

      Это была моя вина. Дерьмо, почему я об этом не подумал? Любая другая женщина давно бы устроила истерику, но Блэр ни разу мне ничего не сказала. И каждый день ела бутерброды с арахисовым маслом.

      Дерьмо!

      Сердце болезненно сжалось.

      Нет, я больше не мог держать ее на расстоянии.

      — Иди собери свои вещи и переселяйся наверх. Выбери комнату слева по коридору. Любую, какая тебе больше понравится. Выброси свое чертово масло в помойку и ешь все, что тебе захочется в этой кухне, — сказал я ей.

      Она замерла на месте.

      Черт, почему она не слушает меня?

      — Блэр, если ты хочешь здесь остаться, прямо сейчас переселяй свою задницу наверх. Потом ты спустишься сюда и на моих глазах съешь что-нибудь из моего гребаного холодильника, — рычал я.

      Она не реагировала на мои слова.

   Мне нужно было успокоиться.

   Я не хотел пугать ее, я просто хотел, чтобы она переселилась наверх и съела хотя бы немного бекона, черт возьми.

      — Почему я должна переселиться наверх? — тихо спросила она.

      Я переложил на тарелку последний кусок бекона, прежде, чем снова взглянул на нее.

      Когда я смотрел на нее, то испытывал по истине физическую боль. Становилось трудно дышать от одной мысли, что я обращался с ней так плохо и причинил ей столько боли.

      — Потому что я так хочу. Это невыносимо: ложиться спать и думать, что ты ночуешь под лестницей. А теперь еще я буду представлять, как ты там ешь эти чертовы бутерброды с арахисовым маслом. Нет уж, хватит.

      На этот раз она не стала спорить и, повернувшись, направилась обратно в кладовую. Несколько минут спустя она вышла, неся чемодан в одной руке и банку с арахисовым маслом и хлеб в другой. Она положила хлеб и масло на столешницу и, не взглянув на меня, направилась в коридор.

      Я крепко вцепился в края барной стойки, борясь с желанием схватить банку арахисового масла и швырнуть ее о стенку.

      Нужно было успокоиться, но я был чертовски зол на себя за то, что по моей вине Блэр пришлось есть этот чертов хлеб с арахисовым маслом. Я так старался держаться от нее подальше, что пренебрег другими, не менее важными вещами.

      Я ненавидел себя за это.

   * * *  

— Совсем не обязательно переселяться наверх. Мне нравится эта комната, — мягкий голос Блэр ворвался в мои мысли.

      Мои руки еще сильнее вцепились в барную стойку.

      Я обращался с ней, как последнее дерьмо. Не задумывался над тем, как она здесь живет и что ест. Все о чем я думал, был ее манящий сладкий запах и нежная бархатистая кожа…. Я не мог простить себя за это.

      — Ты имеешь полное право жить наверху. Тебе не место под лестницей. Тебе с самого начала там было не место, — сказал я,

   не глядя на нее.

      — Ты хоть скажешь, какую комнату я могу занять? Не думаю, что вправе выбирать. Это же не мой дом.

      Я напугал ее. Еще одна вещь, которую она не заслужила. Ослабив хватку, я повернулся к ней. Казалось, она была готова убежать назад в любую минуту.

      — Все комнаты слева — для гостей, — сказал я. — Их там три. Думаю, тебе понравится вид из последней. Там окна выходят на океан. Средняя комната выдержана в розовых и белых тонах. Она напоминает о тебе. В общем, выбирай, какая понравится. Когда выберешь, спускайся сюда и, сделай одолжение, поешь что-нибудь.

      — Но я не голодна. Я только что поела…

      — Если ты еще раз скажешь, что ела это проклятое масло, я разобью банку об стену. — я замолчал и сделал глубокий вдох. — Пожалуйста, Блэр, прошу, приходи и поешь что-нибудь. Ради меня.

      Она кивнула и направилась к лестнице. Мне следовало помочь ей нести чемодан, но я не был уверен, хотела ли она, чтобы я находился сейчас рядом с ней. Вероятнее всего, ей хотелось сделать это самой.

      Я схожу с ума…

      Я взял большую тарелку из шкафа и переложил в нее яйца и бекон. Блэр должна была поесть из моей тарелки.

      Минут пятнадцать спустя Блэр вернулась на кухню. Я обернулся и увидел, что она тоже смотрит на меня.

      — Выбрала? — спросил я.

      Кивнув, она подошла к противоположенному концу стола.

      — Да. Та, про которую ты говорил, с видом на океан… Зеленая с синим.

      — Хорошо, — я не мог сдержать улыбки.

      Мне было приятно, что Блэр выбрала именно эту комнату. Она была самой лучшей из всех, несмотря на то, что находилась ближе всех к моей.

      — И ты правда не против, если я в ней поживу? Она больше всех мне понравилась. Если бы это был мой дом, я бы хотела, чтобы она была моей, — черт, она по-прежнему была уверена, что я передумаю и прогоню ее обратно под лестницу.

      Я улыбнулся и подмигнул ей.

      — Ты еще не видела мою комнату.

      Я никогда не приводил девушек к себе комнату. Но отдал бы все, чтобы Блэр была там… со мной.

      — Твоя комната на том же этаже? — спросила она.

      — Нет, она занимает весь верхний этаж, — объяснил я.

      — Все те окна — это одна большая комната?

      Было трудно не уловить нотки волнения в ее голосе. Мне бы хотелось показать ей мою комнату прежде, чем она уйдет.

      — Да, одна.

      Я старался прогнать навязчивые мысли о Блэр, лежащей в моей комнате, на моей кровати… Черт, это плохая идея.

      — Ты уже распаковала вещи? — спросил я, стараясь сосредоточиться на чем-то другом.

      — Нет, я хотела сначала все уточнить. Может, лучше и не распаковываться. К концу следующей недели я уже смогу съехать. В клубе хорошие чаевые, я их практически не потратила.

      Что? Нет, Нет, Нет, Блэр не должна жить одна. Это небезопасно.

      Черт, она думала, что я хотел этого. Ее отец-идиот ни разу не позвонил ей, чтобы узнать, как у нее дела. Милая, беспомощная, хрупка Блэр совершенно одна в этом большом мире, полном дерьма.

      Кто-то должен был ее защитить. Она не могла уехать из этого дома.

      Я старался сосредоточиться на пляже, надеясь, что это сможет успокоить меня. Но сама мысль, что Блэр будет жить одна, была невыносима.

19
{"b":"265506","o":1}