С блуждающим взором, трясущимися губами, лихорадочно дрожа, Покоритель джунглей провел рукой по лбу, покрытому каплями пота.
— Уж не схожу ли я с ума? — сказал он, с испугом чувствуя, как мутится его разум.
То, что он призвал на помощь всю свою волю, чтобы уничтожить волю противника, то, что он подчинил себе его мозг, не прошло бесследно. Надо было немедленно прекратить эту тягостную сцену. Колоссальным напряжением сил он постарался успокоиться.
— Встаньте и следуйте за мной, сэр Джон. Я приказываю вам.
Несчастный повиновался и с остановившимся, безжизненным взглядом подошел к паломнику.
— Спите! — сказал тот, протягивая указательный палец в сторону вице-короля.
Веки сэра Джона опустились, и Покоритель джунглей избавился от воздействия собственного внушения, передававшегося через взгляд несчастного.
Как известно, в природе нет действия без противодействия. Этому закону подчиняются свет, звук, тепло, тот же принцип может быть распространен на отношения между людьми. И если с точки зрения физики угол отражения равен углу падения, мы можем сказать, что и в плане нравственном, духовном сила обратного воздействия всегда находится в прямом соотношении и пропорциональна силе действия первоначального. Магнетическая сила, истраченная Покорителем джунглей, чтобы ослабить и подавить волю сэра Джона Лоуренса, едва не оказала на него обратного отрицательного воздействия. В Индии нередко можно встретить факиров, доходящих в своей экзальтации до безумия, когда они пытаются перебороть чужую, превосходящую их магнетическую силу.
Фредерик де Монморен одолел противника и вовремя вспомнил, что пришел к вице-королю не для того, чтобы испытывать на нем свою силу, а чтобы выполнить крайне важное поручение. Он направился к потайному ходу, через который проник в покои вице-короля, и приказал сэру Джону следовать за ним. Тот беспрекословно повиновался, и несколько мгновений спустя оба оказались в круглом зале на вершине внутренней башни, куда после побега из колодца Молчания скрылись браматма и его спутники.
У каждой двери стояли факиры.
За полукруглым столом неподвижно и молча сидели трое в масках. Это были члены тайного трибунала, собравшиеся для того, чтобы судить сэра Лоуренса. Все с напряженным вниманием следили за Покорителем джунглей, все еще переодетым в паломника, который собирался разбудить сэра Джона и вернуть его в нормальное состояние. Что скажет вице-король, когда увидит, что он в руках тех, кого считал своими пленниками?
Сердар сделал несколько пасов, два-три раза дунул сэру Джону в лицо и повелительно приказал ему прийти в себя. Этого оказалось достаточно, чтобы тот вышел из сомнамбулического оцепенения. Он протер глаза, потянулся, как только что проснувшийся человек, и медленно огляделся вокруг… Ему показалось, что кошмар продолжается, ибо он увидел факиров, сидящих на корточках у дверей, трех людей в масках… Когда же его взгляд остановился на старом паломнике, он невольно вздрогнул.
— Все то же видение, — пробормотал он.
Но заблуждение его длилось недолго. В окружающей вице-короля тишине раздался торжественный голос, окончательно вернувший его к реальности.
— Сэр Джон Лоуренс, — сказал председатель трибунала, — приди в себя. То, что сейчас происходит, не сон. Ты находишься перед тайным трибуналом, призвавшим тебя на суд, чтобы выслушать твои объяснения, прежде чем произнести приговор.
При этих словах вице-король выпрямился, глядя вокруг с высокомерием и презрением.
— Что значит эта комедия? Где я? Кто привел меня сюда? — в голосе его еще чувствовалась тревога.
— Это не комедия, сэр Джон Лоуренс, — проговорил старший из Трех.
— Ну маскарад, если вам так больше нравится, — с сарказмом произнес вице-король, к которому вернулись уверенность и спесь, несмотря на то, что он никак не мог объяснить себе, как очутился в этой комнате.
— Сэр Джон, — сухо ответил его собеседник, — у нас есть способ заставить тебя уважать твоих судей, не вынуждай нас прибегнуть к нему.
По знаку председателя два факира встали по обе стороны обвиняемого.
— Как! Вы осмелитесь поднять на меня руку? Подобная дерзость будет вам дорого стоить.
— Прекрати свои нелепые угрозы, — сказал Анандраен, ибо он возглавлял трибунал, — они ни к чему не приведут, никакая сила в мире не смогла бы сейчас вырвать тебя из наших рук… Здесь больше нет вице-короля, есть простой подсудимый, который должен ответить за свои поступки. Если ты хочешь знать, насколько серьезно твое положение, могу сказать, что тебе придется защищать свою жизнь…
— Значит, западня, а потом убийство! — воскликнул сэр Джон, невольно вздрогнув.
— Ничего подобного, ты свободно выйдешь отсюда. Но будь уверен, что каким бы ни был приговор, он будет приведен в исполнение ровно через три дня, несмотря на твоих сбиров, полицейских, часовых. Защищайся как следует и не надейся убежать от нас. Клянусь Богом, который един для всех, тебя будут судить с полной беспристрастностью. Прежде всего я хочу в нескольких словах пояснить ситуацию, в которой ты оказался.
— Этот мерзавец Кишнайя предал меня! — в ярости воскликнул вице-король.
— Нет, сэр Джон, твой союзник не изменил тебе. Знай только, что никто не может бороться с обществом Духов вод. Если бы мы захотели, ни один из солдат, посланных арестовать нас, не вернулся бы назад. Но нам было угодно создать у тебя видимость успеха твоих планов, чтобы затем с большей силой проявить наше могущество. Что касается твоего присутствия здесь, то наш браматма, переодетый паломником, не употребил никакого насилия, чтобы привести тебя сюда. Тебе известно, что мы обладаем способностью сломить любую волю одной силой взгляда, и ты сам, по доброй воле…
— Довольно шуток, — прервал его сэр Джон, который наконец понял, как его завлекли сюда. — Я в вашей власти. Что вам от меня нужно?
— Сейчас ты услышишь обвинение, которое мы поручили составить браматме.
— Я не признаю этого смехотворного подобия суда. Ни один трибунал в Индии не может существовать без разрешения королевы. По какому праву вы присвоили себе эту власть?
— Наше право выше права твоей государыни, сэр Джон Лоуренс, — ответил старший из Трех. — За ним восемь веков существования, оно родилось в недрах нашей родины, когда древняя Земля лотоса склонилась, трепеща, под тяжким игом чужеземцев. Не тому, кто правит силой, говорить о праве и справедливости! Покажи мне договор, по которому Индия добровольно отдала себя во власть Запада… Чужеземцы смиренно явились сюда, привлеченные нашими богатствами, вымаливая у набобов маленький клочок земли, чтобы обосноваться там. Всюду они сеяли раздоры и ненависть и, пользуясь нашими междоусобицами, постепенно распространили свое господство на всю страну. Взяточничество, грабеж, насилие — вот на чем основано ваше право! Ну что ж, если ты правишь нами по праву сильного, то мы защищаемся по праву, более достойному уважения, — по праву слабого. Да, в течение восьми веков мы защищали слабого от сильного, угнетенного от угнетателя, мы и сегодня не изменяем этому священному долгу.
Старший из Трех произнес эти слова так властно и убежденно, что сэр Джон Лоуренс не пытался больше протестовать.
— Я здесь не для того, — твердо ответил он, — чтобы спорить с вами о превратностях исторических судеб народов. Мне поручено королевой управлять Индией, и до последнего дыхания, пока у меня будет хоть малейшая власть, я не выпущу из рук вверенные мне бразды правления.
— Тебя лично никто не обвиняет в узурпации власти, — вмешался браматма. — Каково бы ни было ее происхождение, не о ней речь, и не ты за нее в ответе. Я требую у тебя отчета за пролитую тобой невинную кровь. Когда все уже сложили оружие, ты хладнокровно, без всякого повода, даже вопреки правильно понятым интересам твоей страны, залил две трети Индии кровью, превратив их в руины. В Серампуре, Агре, Бенаресе, Дели, Лакхнау, Хардвар-Сикри и в сотне других мест пьяные солдаты убивали женщин, детей, стариков и тех, кто поверил твоим лживым обещаниям и спокойно вернулся домой. Если верить только официальной статистике, более миллиона человек погибло во время этих неслыханно жестоких репрессий, проведенных с одной целью — подавить у индусов всякую волю к сопротивлению, обескровить страну.
