— Я услышал шум вертолета. Должно быть, он и привел меня в чувство. Тяжкий такой грохот. Я потерял довольно много крови и еще не совсем пришел в себя, но сумел найти выход из лабиринта. Понял, что Рейчел угнала пикап. Почти на ощупь проковылял по его колее на вершину гребня и увидел, что вертолет следует за фарами пикапа. Она гнала быстро, окруженная облаком пыли. Вертолет висел у нее на хвосте. Невысоко, высвечивая прожектором. Должно быть, она смотрела в зеркало заднего вида и потому не заметила появившихся сбоку фар. А может, и заметила, только ей уже было все равно…

Мужчина на мгновение снова углубился в себя, а потом продолжил.

— Она позвонила шерифу, еще когда мы ехали к гробнице. Когда отошла в туалет. Шериф уже разыскивал ее по делу об убийстве хозяина магазинчика и вызвал вертушку.

А потом она снова позвонила ему после того, как оглушила меня: он ведь знал, где меня искать.

— И он застрелил ее.

— Должно быть, вы хотите знать мое к этому отношение. Я его не виню. Она стреляла, что ему оставалось делать? Он врезался сбоку в пикап, и она начала палить сквозь разбитое стекло. Я видел вспышки. Она расстреляла целый магазин за полминуты. Он ответил огнем, и все было кончено. Я понял это, потому что вертушка села возле машин и почти сразу взлетела и взяла курс на гробницу. Я бросился внутрь. Не знаю почему. Я вдруг решил, что там, внутри — сокровище, хотя понимал, что это не так. Или же в тот момент за меня кто-то думал… что скажете?

— Вы в это верите?

— Хотелось бы, — ответил мужчина. — Я забрался внутрь, начал грозить призракам. Пару раз выстрелил… но им-то что, бестелесным. Выскочил наружу, схватил ту старую лопату и принялся колотить одушевленный камень. Бил-бил его, пока не расколол.

Призраки как будто взбесились. Кружили вокруг, словно подхваченные ураганом. Но вертолет уже висел над головой, я слышал его грохот и видел свет. На полу валялись осколки, я подобрал кусочек и проглотил. Зачем, не знаю.

— А потом?

— Призраки опустились и попрятались, — ответил мужчина. — Они наблюдали за мной. А я не ощущал в себе никаких изменений. Никаких откровений. Никаких видений. Голос с вертолета приказал мне бросить оружие и выйти с поднятыми руками. Какую-то секунду мне хотелось обстрелять их. Но это желание тут же ушло. То, что было во мне, что командовало и повелевало мной, исчезло. И я вышел под свет прожекторов с заложенными за голову руками, и на этом все кончилось.

— Не совсем, — напомнил инопланетянин.

— Вы имеете в виду моего маленького друга, — проговорил мужчина, прищелкнув пальцами.

Тень выбралась из-под койки, словно застенчивый или угрюмый ребенок, дымный двуногий силуэт, съежившийся под резким светом; полоска его поблескивающих глазок была обращена к! Ча.

— Вот он, — проговорил мужчина. — Привязался ко мне, бедняжка. А я вот здесь, в этой камере. Жду, когда меня отправят следом за Рейчел… Вот и вся история.

— Хорошая история. Мой соперник будет посрамлен.

— Да? А его почему нет здесь?

— Он не понял, что ваша история более важна, чем история женщины. Она не выстроена по чужому шаблону и не пробуждена куском камня. Она — ваша.

— А теперь ваша.

— Теперь мы разделяем ее.

— Ученые говорят, что какое-то вещество из того обломка соединилось с моей нервной системой. Вот почему мой маленький друг последовал за мной из гробницы. Я соединился с камнем, и он соединился со мной. Как по-вашему?

— Это и есть ваш вопрос?

— В зависимости от того, сумеете ли вы на него ответить.

— Об этих призраках я знаю не больше вашего. А может, и меньше, — сказал! Ча.

Прозрачный человечек, устроившийся возле голых ног мужчины, следил за их разговором.

— Некоторые говорят, что внутри этого вашего бака плавает косяк мелких рыбешек. Другие утверждают, что вы представляете собой не более чем галлон мыслящей воды. Я как раз гадал, кто из них прав. Нет-нет, это еще не вопрос. Всего лишь любопытство.

— Вы играете со мной.

— Мы играем друг с другом.

— Ваше бытие началось с подобия рыбы в чреве вашей матери, — проговорил инопланетянин. — И большую часть вашего тела составляет вода. Истина в том, что мы не так уж отличаемся друг от друга.

— Все мы любим истории. И считаем их важными.

— Я чрезвычайно высоко ценю вашу повесть и горжусь, что вы ею со мной поделились. Прошу вас, задайте свой вопрос, я отвечу самым истинным образом.

— Быть может, в другой раз, — сказал мужчина.

— У вас осталось немного времени.

— Пусть так. Но, может быть, я хочу уйти, зная, что вы в долгу передо мной. То есть я уйду не с пустыми руками, понимаете?

— Я подумаю и попытаюсь понять. — Инопланетянин поднялся на три ноги, постучал в дверь, вызывая охранника, и проговорил: — Вы не всегда понимаете собственные истории. Именно об этом часто рассказывают песни мистера Спрингстина. О людях, не понимающих те повести, в которых оказались. Джекару считают, что это приведет вас к падению. Мы полагаем, что это станет частью вашей славы. Не понимая собственных повестей, вы пытаетесь докопаться до их смысла и иногда оказываетесь способными на нечто другое. На нечто совершенно новое, И совершенно удивительное. Как сделали вы, разбив этот камень и проглотив его малую частицу.

— Но разве это помогло мне? Знаете, как меня зовут, когда выводят в коридор? Ходячий мертвец.

— Вы могли выбрать смерть еще в пустыне. И тогда ваша повесть скончалась бы вместе с вами. А теперь она живет и будет жить. Быть может, та часть вашей личности, которая связана с призраком, уцелеет и увидит, кто прав. Мы или джекару.

— Это было бы великолепно, — ответил живой мертвец с тенью улыбки на лице.

Ноготь Большого Пальца Левой Руки представлял собой небольшую, чуть выпуклую площадку с. неровно обкусанным внешним краем.

— Остальные примерно в том же состоянии… — хмуро известил Белуай и, скроив недовольную гримаску, притопнул копытцем по заскорузлому Заусенцу.

Крима осторожно прочистил горлышко. Он предполагал, что теория сильно отличается от практики, но никогда не думал, что до такой степени.

— А на Правой?

Белуай с подозрением покосился на паутинчато нежную шерстку новичка — и тот запоздало сообразил, что, кажется, команды Правой и Левой Руки друг друга недолюбливают. Иными словами, вопрос он задал несколько бестактный.

Ладно, учтем на будущее, а то ведь обслуживать придется и ту, и другую сторону.

— У них и спросишь, — буркнул Белуай, но тут же смягчился и добавил ворчливо: — Да то же самое, наверное… Так что дел у тебя выше рожек. Сегодня все осмотри, прикинь, где чего, — и вперед! Обязанности свои ты лучше меня знаешь… Да! Если кто из старичков наглеть начнет — шли куда подальше!

— Подальше? — ошалев, переспросил Крима. — Куда?

— Куда подальше, — угрюмо повторил Белуай.

Крима оторопело потряс рожками. Первые истины, с которыми новорожденный чертик является на свет, ничего подобного не содержали. В головенку вложено было, что опыт старших следует перенимать, — и все.

— А как они будут… наглеть?..

— Ну там… копытца почистить… рожки отполировать…

— Кому?

— Им! — нервно бросил Белуай. — Или, допустим, попросит за Локтевым Суставом последить, пока он к дружку на Правое Колено сходит… Шли подальше!