Сложив кисть в кулак и подняв к верху большой палец, я медленно со скрипом железных пластинок повернул кисть на сто восемьдесят градусов и кивнул головой ворону.
— Кар! Тоже мне нашел сороку!
Ворон подошел и, клюнув указательный палец правой руки девушки, зашелся каркающим смехом.
Та с оглушительным визгом упала на какой-то куст. Куст, что не куст потерял свою иллюзорность и второй ездок укатил верхом на сумевшем спрятаться от меня за заклятием иллюзии студенте.
"Да! Ночка, похоже, будет еще та".
Эрин, решившая, что на опушке леса будет безопаснее всего, теперь мысленно проклинала сама себя за недальновидность, с ужасом рассматривая в тусклом свете луны сидевшую фигуру темного рыцаря-нежить, который с противным скрежетом точившего обломком точильного камня ржавый зазубренный меч. Девушку и двух ее сокурсников я поймал дремавшими и спокойно связал и привязал к стволам деревьев. Для того чтобы никто не слышал их криков им в рот был вставлен кляп, обвязанный прочной веревочкой, чтобы пленники ненароком не выплюнули кляп.
На ствол поваленного дерева спланировали одна за другой черные тени.
— Ужин! Кар-р-р!
— С кого начнем! Кар-р!
— Мне ее глаза! У нее красивые глаза! Кар-р-р!
— Мне ее печень! Кар-р-р! Люблю клевать печень!
Я мысленно усмехнулся. Вороны отрабатывали свою работу на ура. Им было запрещено трогать учеников, вот только последние об этом не знали, и теперь в ужасе рассматривали своих палачей.
Внезапно из ночной тьмы леса, ослепляя светом и громким треском, вылетела шаровая молния и, взорвавшись непосредственно о мой нагрудник, отправила меня в небольшой полет.
Наблюдавшие со стороны эту картину имперские стражники едва в ужасе не стали разбегаться. Не каждый день из колдовского леса вылетает "Темный рыцарь", следом за которым летят цепочкой ослепительно-белые сферы шаровых молний. Несколько обычных молний. Десяток файерболов. Три ледяных стрелы. Вагон и маленькая тележка трехэтажного портового мата.
Результат налицо. Вокруг перепаханная взрывами местность. Дымящиеся воронки, и ощетинившаяся арбалетами стража. Ну и полковой маг готовый так зарядить ледяным ураганом, по недоучкам, сумевшим подпалить его плащ.
Неторопливо встав и отряхнув с одежды и доспехов налипшие комья земли я, громыхая сочленениями доспехов, побрел в сторону своих учеников.
От следующего залпа пришлось спасаться, прикрываясь плащом. Сгорел. Вместе с дорогостоящим содержимым внутренних кармашков…
Меня окутало облако непроглядной тьмы, покрыло с головы до ног инеем и подбросило вверх сажени на четыре.
Приземлился я, ломая ветви. Переворачивая птичьи гнезда и спугнув парочку студенток, решивших переждать всю потеху на высоком дереве.
Студенты радостные в том, что сумели разобраться со злобной нечистью совсем позабыли про "голодную" стаю ворон. Вороны птицы гордые, злопамятные…
Стражники, оставшуюся ночь "принимали" под белы ручки выбегавших в ужасе из леса студентов, зверей и трех браконьеров, забредших не туда. Некоторых, разобиженные вороны выносили по воздуху в когтях, изорвав при этом одежду и расцарапав когтями до крови.
Как говорится, ночь удалась.
Наутро, на экзаменационную отметку вышло только трое студентов, благополучно проспавших в медвежьей берлоге, предварительно усыпив заклинанием медведя. Молодцы как говорится, свой зачет они получили.
Глава 4
Пересдача зачета была вынесена через месяц после сдачи основных экзаменов. В обычной практике студентов, не сдавших зачет по той или иной дисциплине, до экзамена не допускали, но здесь сделали исключение.
Думаю, про недовольных, и говорить не стоит. Уже неделю, как мой кабинет штурмом брали разобиженные влиятельные родственники, до смерти перепуганных студентов. Меня раз пятнадцать пытались развоплотить, сжечь, заточить в кувшин, разрубить на части и отдать кости алхимиком. Два отца-некроманта попытались подчинить. И сделать послушной собачкой. Сейчас оба сидят в ошейниках перед отцом-инквизитором и воют на луну.
Двери распахнуло с такой силой, что створки едва не слетели с петель. Мой бедный Кар-кар подавился консервированным глазным яблоком и долго пытался откашляться.
В помещение грузным шагом вошел очередной родитель недовольный зачетом. И не сколько тем, что его чадо не сдало зачет, а самой формой проведенного зачета.
Я замер, вглядываясь в черты лица громилы, и не верил своим глазам, точнее их отсутствию. Точнее… тьфу да какая разница чему?! Передо мной стоял мой некогда однокашник-сорвиголова!
Прежде чем прокашлявшийся ворон успел хоть что-то прокаркать, Верт Сизый схватил меня за грудки мантии и поднял над полом.
— Это?
— Да папа! Это он обрек нас на смерть в зачарованном лесу ночью!
Когда уже Верт Сизый хотел шмякнуть меня об пол чтобы разбить и без того хрупкие кости, ворон успел прокаркать:
— Сизый, ты уверен, что после того как ты меня раздавишь, то проживешь еще долго? Или ты забыл долг в три пинты темного гремлинского эля из Борны?
Гигант замер. На его лице сквозь грозную маску гнева стало прорисовываться непередаваемое удивление. После чего слегка ослабшая хватка возобновилась с новой силой. Кости предательски затрещали.
Кулон с огромным изумрудом размером с грецкий орех вспыхнул пульсирующим светом, и Верт произнес:
— Именем Сета и Тьмы что породили четыре стихии и веер миров! Покажись, кто скрывается под маской нежити!
— Ты еще припомни клятву тысячи миров, или студенческую байку про Сизый Туман в лице одного студента, которого поймали в женском общежитии, раздели донага, побрили налысо и привязали к дереву у входа в женское общежитие. Кар-р-р!
Моргнул два раза. Эрин выглядывает из-за папенькиного плеча с широко открытыми глазами в полной растерянности.
— Так же могу напомнить, как некий студент в отместку подлил в бак с питьевой водой женского общежития местный аналог сильного возбудителя.
— РИН-Н!! ДАН-Н!! СЕ-Е-ЕРЫЙ!… - Дальше шел местный фольклор непереводимого языка троллей. — ТЫ ЖИВ! ЖИВ СКОТИНА!
— Кар! Если не выпустишь, то боюсь, упокоюсь окончательно!
— Па-а-ап, что случилось?
Верт Сизый, словно только сейчас заметил дочь, после чего командным голосом произнес:
— Выйди-ка минут на двадцать, я пока с твоим преподавателем переговорю. И прикрой двери, больно шумно стало, и глаз многовато лишних.
Два часа спустя.
Створки дверей распахнулись, и в дверном проеме показалась грузная фигура Верта Сизого опиравшегося на скелет преподавателя, чей головной убор был залихватски сдвинут на затылок, а пустые глазницы закрывали черные солнцезащитные стекла заморских очков в витой золотой оправе.
— Дочь сбегай до ближайшего кабака и организуй сюда выпить-закусить!
В руки еще больше опешившей от такого обращения Эрин хлопнулся плотный кошель с монограммой, полный полновесных золотых монет, после чего двери за ними захлопнулись.
Студенты, которые ожидали грозной развязки визита отца Эрин, ошарашено посмотрели на девушку:
— Что это было?
— Эрин, что там произошло?
Девушка перевела на друзей взгляд полный непонимания, и непроизвольно вздрогнула. До нее только сейчас стало доходить, что происходит что-то совсем не то, что должно было бы происходить.
— Хотела бы я знать!
В это время два старых друга сидели в личном кабинете преподавателя и быстро доходили до кондиции полного понимания окружающего мира.
— Ну, вздрогнули!
— Кар! Куда льешь! Мимо! Да куда ты, ворону не наливать! ЧТО? Меня обделять! Кар-р-р! Разговар-ривать будешь жестами скелет сушеный!
— Ну, после первой и второй…
Вздрогнули все, ворон же едва не слетел с жердочки.
