Он потерся своими бедрами о мои, медленно ведя ими прямо по моему клитору. Стыдно признаться, но, вместо того, чтобы как порядочной девушке ударить его по яйцам, я тут же намочила трусики. Он наклонился, и я затаила дыхание, ожидая, что он поцелует меня. Вместо этого он прошептал мне на ухо:

— Милая задница. Сладкая. Попка.

Мне не понравился его тон, так что я вдарила ему по уху. Сильно.

Он отпрыгнул назад, и я задумалась, не убьет ли он меня. Вместо этого он начал смеяться так громко, что я подумала, он надорвет живот. Я нахмурилась, а он поднял руки, признавая поражение.

— Я понял: руки прочь, — сказал он, качая головой, будто потрясенный. — Играй, как тебе нравится. И ты права, у нас дела. Покатайся часок, этого должно хватить.

Я слезла со стола и обошла его. Он плелся за мной, пока я шла к своей машине. Я открыла дверь и уже собиралась сесть, как снова взыгравшее любопытство – причина всех моих бед в жизни – напрочь отбило мое чувство самосохранения. Я остановилась в дверях, глядя на него через крышу.

— Хос ведь не твое настоящее имя?

Он улыбнулся мне, его зубы, словно волчьи, сверкнули в темноте.

— Байкерское имя, — пояснил он, прислонившись к крыше моего автомобиля. — Вот как обстоят дела в моем мире. Граждане имеют имена. Мы имеем байкерские имена.

— И что это значит?

— Люди дают их тебе, когда ты начинаешь ездить, — произнес он небрежно. — Они могут означать все что угодно. Пикник получил свое имя, потому что когда-то выложился по полной, спланировав один дерьмовый пикник для суки, которая вила из него узлы. Она ела его еду и пила его бухло, а затем позвонила своему мудаку парню, чтобы тот приехал и забрал ее, пока Пикник ходил отлить.

Я поморщилась от его грубости, пытаясь понять.

— Звучит... неприятно. Зачем ему помнить об этом?

— Потому что, когда этот мудак появился, Пикник проломил его головой стол для пикника.

У меня перехватило дыхание. Звучало не очень хорошо. Я хотела спросить, был ли парень в порядке, но решила, что, вероятно, не хотела бы знать ответ.

— А Макс?

— Когда он напьется, временами его зрачки расширяются, и он выглядит чертовски сумасшедшим, как Безумный Макс.

— Понятно, — сказала я, думая об этом мужчине.

Согласна, он действительно выглядел немного как Безумный Макс… Я решила, что не хочу видеть его пьяным.

Между нами повисла тяжелая тишина.

— Ну, ты разве не спросишь?

Я изучала его, сузив глаза. У меня было плохое предчувствие. Но слова сами вылетели из моего рта:

— Так почему тебя зовут Хос?[5]

— Потому что я такой же жеребец, — ответил он, ухмыляясь.

Я села в машину и захлопнула дверь. Я услышала его смех через открытое окно, как только съехала с подъездной дорожки.

17 сентября — Наши дни

— Прости, сестренка, — произнес Джефф приглушенно из-за распухших, окровавленных губ.

«Он потерял зуб?»

Я оглядела комнату, не в силах поверить, что эти люди — двум из которых я готовила, и с одним из которых я делала намного больше, чем просто ему готовила — серьезно угрожали убить моего брата. Неужели все это происходило на самом деле?

Пикник посмотрел на меня и подмигнул.

— Младший братишка был плохим мальчиком, — сказал он. — Он обворовал нас. Ты что-нибудь знаешь об этом?

Я быстро покачала головой. Пакет выпал из моей руки, и яблоки, подпрыгивая, покатились по полу. Одно из них ударилось о ногу Хоса. Он не взглянул вниз, просто сохранял это холодное, задумчивое выражение, которое я видела на его лице так много раз. Это раздражало меня. Мне захотелось накричать на него, чтобы он показал хоть немного гребаных эмоций. Я знала, они у него есть. Если только и они не были ложью.

О. Боже. Мой.

Мой брат стоял на коленях посреди нашей чертовой гостиной, истекая кровью, в ожидании казни, и все, о чем я могла думать, – это я и Хос. Какого черта с ним произошло?

— Я не понимаю, — произнесла я, глядя на распухающее и наливающееся синяками лицо Джеффа и молча умоляя его расхохотаться над этой нелепой шуткой, которую они надо мной разыграли.

Но Джефф не спешил смеяться. Более того, звук его тяжелого дыхания раздавался по комнате, словно спецэффект из фильма.

«Как сильно он пострадал?»

— Он должен был работать на нас, — пояснил Пикник. — Он довольно хорош в том, что касается его ноутбука. Но вместо того, чтобы работать, он играл в казино на наши гребаные деньги. И теперь у него появились яйца, чтобы сказать мне, что он проиграл деньги и не может вернуть их обратно, — он выделил последние пять слов, при этом тыча дулом своего пистолета в затылок Джеффа.

— Ты можешь достать пятьдесят штук? — холодно и небрежно спросил у меня Хос.

Я покачала головой, чувствуя головокружение. Вот черт, теперь понятно, почему Джефф хотел, чтобы я попросила у Гэри денег… Но пятьдесят штук?

«Пятьдесят штук?»

Я не могла в это поверить.

— Он украл пятьдесят тысяч долларов?

— Точно, — ответил Хос. — И если он не вернет их прямо сейчас, его возможности ограничены.

— Я думала, вы были друзьями, — прошептала я, переводя взгляд с него на Джеффа.

— Ты милое дитя, — произнес Пикник, — но ты не улавливаешь, кто мы такие. Это клуб, а все остальные и даже этот кусок дерьма – не часть нашего клуба. Ты кидаешь нас, мы кинем тебя в ответ. Сильнее. Всегда.

Губы Джеффа задрожали, и я увидела слезы в его глазах. Затем он обмочился, и темное, жалкое пятно расползлось между его ног.

— Черт, — сказал парень с ирокезом и татуированным черепом. — Я, бл*дь, ненавижу, когда они мочатся в штаны. — Он взглянул на Джеффа и покачал головой. — Ты же не видишь, что твоя сестра мочится в штаны? Что за сучка, — протянул он с отвращением.

— Ты собираешься нас убить? — спросила я у Пикника, собираясь с мыслями.

Мне нужно было, чтобы он посмотрел на меня как человек, так говорят во всех этих ТВ-шоу о серийных убийцах. У него были две дочки, я даже видела их фото. Я должна была напомнить ему о его семье, о том, что он был человеком, а не каким-то монстром, несущем смерть.

— Я имею в виду, ты бы на самом деле убил людей, с которыми делился фотографиями своих дочерей? Одна из них ведь примерно моего возраста. Разве мы не можем что-то придумать? Может, мы могли бы заплатить.

Хос фыркнул и покачал головой.

— Ты не понимаешь, милая, дело не только в деньгах, — заявил он. — Мы могли бы насрать на деньги. Дело в уважении и краже у клуба. Если мы позволим этому обоссанному мудаку выйти сухим из воды, все начнут поступать так же. Мы не оставляем такие вещи безнаказанными. Никогда. Он должен заплатить кровью.

Я закрыла глаза, почувствовав, как наворачиваются слезы.

— Джефф, как же так? — прошептала я дрожащим голосом.

— Я не рассчитывал проиграть, — ответил он надломленным, безжизненным голосом. — Я думал, что смогу отыграться, ну хоть как-нибудь. Или же, вполне возможно, я мог бы скрыть их с помощью электронного перевода…

— Заткнись, мать твою, — сказал Пикник, ударив Джеффа по голове свободной рукой. — Ты не должен говорить о делах клуба. Даже если скоро умрешь.

Я всхлипнула, чувствуя, что меня начинает трясти.

— Есть другой выход, — все так же небрежно произнес Хос, обратившись ко мне. — Платить кровью можно по-разному.

— Ему нет необходимости умирать, — быстро подумав, ответила я. — Может, вы могли бы сжечь наш трейлер!

Я ободряюще ему улыбнулась. К черту трейлер, я хотела спасти Джеффа. И себя. Черт, если бы они убили Джеффа, им пришлось бы убить и меня. Ведь я была свидетелем.

«Дерьмо, дерьмо, дерьмо!»

— О, мы сделаем это несмотря ни на что, — протянул он. — Но не кровью. Могу придумать что-нибудь взамен.

— Что? — спросил Джефф голосом, полным отчаянной надежды. — Я сделаю все, что угодно, обещаю. Если вы дадите мне шанс, я взломаю для вас столько счетов, что вы не поверите своим глазам. Я брошу курить, это прояснит мою голову, буду лучше работать…